Теперь Михришах Султан радовалась, что Повелитель занят, нелепо было бы попросить разрешение удалиться и после этого просить разрешение остаться. Проклятое положение, когда есть кто-то выше тебя, когда ты не можешь сделать шага без согласия султана! Простые жены купцов и то свободней!

Михришах мысленно была уже далеко от Эме, она досадовала, что выдала Эсме Султан свои намерения. Вдруг сестра расскажет брату о них?

Чтобы обдумать все, следовало поторопиться в свои покои, что Михришах Султан и сделала.

Эме была удивлена такой поспешностью:

– Что это с ней, Далал?

– Своим поступком ты изменила положение сил, султанше надо придумать, как использовать нынешнее в свою пользу.

– Равновесие, – невольно поправила Эме.

– Что?

– Равновесие сил.

– А… это все равно.

– И какое же оно сейчас?

– Хочешь знать? – усмехнулась Далал. – Слушай внимательно. Ты сказала, что султан болен, а Селим может быть назван главным наследником?

Далее Эме услышала все, о чем размышляла и Михришах Султан.

– И это из-за одного слова «болен»?!

– Накшидиль, ты в гареме, ты в Топкапы, ты совсем рядом с троном. Здесь каждое слово и взгляд могут многое значить. Привыкай, здесь ничего не бывает просто так и ничего нельзя сказать, не подумав десять раз. Вот зачем ты сказала Михришах Султан, что Повелитель болен?

– Он сам велел это сделать.

Далал недоверчиво помолчала, но потом вздохнула:

– Будь осторожней, ты можешь навлечь беду на себя и своего будущего сына.

– И ты о будущем сыне.

Далал чуть помаялась, а потом шепотом сообщила:

– Была я у Каратан…

– У кого?

– Гадалка есть такая, к ней и Михришах Султан ходила тоже.

– Что ж та гадалка не предупредила султаншу, что ее сына в Клетку посадят?

– Может, и предупредила! А о тебе сказала, что ты будешь правительницей Востока, и твой сын будет правителем, и внук тоже.

Эме вспомнила гадалку с Мартиники, усмехнулась:

– Мне уже однажды это предсказывали.

– Кто?!

– Гадалка еще дома, на Мартинике. Мне сказала это же, а моей подруге сказала, что та будет правительницей Запада.

Сказала и подумала, что для исполнения этого пророчества Роз-Мари-Жозефе придется выйти замуж за какого-нибудь губернатора Западных территорий.

– Не знаю, как твои гадалки, но Каратан еще ни разу не ошиблась. Она предсказала Абдул-Хамиду, что тот станет султаном, вот Михришах Султан и помогала ему в Клетке, книги передавала, нал… Ладно, это неважно.

– Повелитель тоже обращался к гадалке?

– Не-ет… спрашивала Михришах Султан. Она ездила к Каратан, та и сказала. Что ты родишь султану сына и станешь кадиной.

– Кадина не правительница.

– Но ведь твой сын станет Повелителем, значит, ты будешь валиде Повелителя. Это уже правительница.

– Ой, Далал… разве можно загадывать так далеко? В гареме опасно, не знаешь, доживешь ли до следующей луны.

– Это хорошо, что ты понимаешь опасность. Что сказал Повелитель, когда он тебя позовет?

– Чтобы вечером пришла.

– Так что ж мы сидим?! В хамам!

Михришах Султан едва успела вернуться в свои покои во дворце, как за ней прислали от Абдул-Хамида. Явуз склонился с лицом, застывшим, словно маска:

– Султанша, Повелитель примет вас.

Разве могла она теперь отказаться? Конечно, нет, пришлось идти.

– Повелитель, пришла Михришах Султан, – склонился перед Абдул-Хамидом Махмуд-бей.

У Михришах мелькнула мысль о том, как он умудряется быть одновременно везде и рядом с султаном.

– Входи, Михришах Султан, – поднялся навстречу невестке Абдул-Хамид. – Эсме Султан сказала, что ты хочешь уехать в Дидимотику. Почему? Что-то не так в Старом дворце?

Мысленно послав тысячу проклятий султанской сестре, Михришах горестно покачала головой:

– Мой Повелитель, я очень хотела бы навестить наши любимые с Мустафой места, чтобы вспомнить нашу любовь и счастье, которое мы испытывали там после рождения сына…

Абдул-Хамиду понадобилось усилие, чтобы скрыть изумление на лице и иронию в голосе:

– Ты говоришь о счастье в Эдирне?

Он точно знал, что после рождения шехзаде Селима ни султан Мустафа, ни тем более Михришах вместе с ним ни в какой Эдирне не бывали.

Михришах поняла, что попалась, но продолжила игру:

– Это неважно. Все равно здоровье не позволит мне совершить столь дальнее путешествие…

– Ты нездорова? Выглядишь прекрасно. Цветущая женщина. Но если что-то случилось, то я пришлю лекаря.

Теперь тысячи проклятий были посланы настырному султану, даже по лицу пробежала тень.

– Нет, Повелитель, я не настолько больна, чтобы беспокоить вашего лекаря. Кроме того, поняла, что не выдержу, не видя сына. Вы можете понять мои материнские чувства, вы теперь сам отец…

– Так ты передумала?

– Я хочу просить вас о другом.

– Слушаю тебя, Михришах Султан.

– Позвольте мне вернуться в свой дворец. Там я чувствовала бы себя лучше.

Абдул-Хамид, только что выслушавший от Эсме Султан очередную порцию жалоб на своеволие султанши, присутствие которой будоражит царство отвергнутых одалисок, превращая его в осиный рой, и обходится так дорого, что впору сокращать гарем самого султана в угоду Старому дворцу, усмехнулся:

– Если дело только в этом, Михришах Султан, то я согласен.

– Благодарю вас, Повелитель.

– Но шехзаде Селим будет жить в Топкапы, ему подготовили покои рядом с моими.

Михришах Султан, снова почувствовав себя одураченной, едва не взвыла.

– Повелитель, почему бы ему не жить дома?! Вы не доверяете мне?

– Племяннику нужно еще многому научиться, многое узнать. Здесь с ним будет продолжать свои мудрые беседы Али Хикмет.

– Но беседы можно проводить и у нас во дворце.

– Михришах Султан, я так решил! – В голове султана зазвенел металл. Это было неожиданно, султанша даже вздрогнула.

– Простите меня, Повелитель, я просто боюсь, чтобы присутствие моего сына в Топкапы не обременяло вас, а мое присутствие в Старом дворце – Эсме Султан.

– Ты можешь переехать туда, где тебе удобней, а Селим останется под моим присмотром. Это все, о чем ты хотела просить?

– Да, Повелитель.