удивился. Этого она не могла взять ниоткуда. За всё это время он действительно ни разу не вспомнил о Насте и ни разу, был уверен, не мог сбиться с волны любви, направленной на Иришку.

— С чего ты взяла? — спросил он удивлённо.

Она ещё раз впилась в его глаза своими, которые вдруг представились ему иголками.

— От тебя пахнет женщиной, — уверенно заявила Ирка. — Ты сегодня ночевал с женщиной.

Нет, ну это же невозможно! Она что, экстрасенс?

Но он знал — как вовремя сегодня только вспоминал про то! — что признаваться в подобных случаях нельзя! Никогда и ни в чём!

Он нежно приложил палец к её губам:

— Глупенькая! Да когда бы я успел? Да и кто мне тут нужен, кроме тебя?

Она продолжала неотрывно смотреть на него.

— Знаешь, — сказал он, поцеловав её вдохом, тянущим девичьи губы к своим, — тут просто другая ерунда. А ты это неправильно, малыш, понимаешь…

Провёл ладошкой по её груди, прикрытой одеялом.

— На самом деле ты права: мысли ещё одним заняты. И женщина замешана, ты права…

Ухмыльнулся, сумев не обратиться мыслью к Насте.

— Стоит там, снаружи. И кажется мне очень подозрительной. Не должно быть её тут. И не должна она так себя вести. Похоже, пасёт кого-то. Меня или тебя. Понимаешь, охотятся за мной. Не случайно и в окно нам пальнули…

— Я догадалась, — слабо улыбнулась Ирина.

Ну да, сложновато представить случайный выстрел из гранатомёта…

— Так что прости, половина мыслей действительно на той тётке сосредоточена. Но ты, надеюсь, не рассчитываешь, что я тебя брошу ради неё?

Шутка. Не самая, признаться честно, мудрящая. Но основная цель, похоже, достигнута: горькие складки возле Иришкиного рта несколько разгладились.

Чтобы закрепить эффект, Алексей достал свой телефон и набрал контакт Томича.

Тот откликнулся сразу, словно уже держал трубку в руке.

— Серёг, это я, — сказал Кравченко, улыбаясь глазами Ирке. — Слушай, ты своих никого не направлял в областную клиническую? Да, куда Ирину… Да тут, понимаешь, какая-то тётка комендантская отирается. Говорит, будто для охраны поставлена… Да, давай, высылай. Есть самому не высовываться!

— Вот и всё, — резюмировал он, пряча трубку. — Сейчас важный опер из комендатуры пришлёт группу, а та разберётся со всем. Что за тётка и что тут делает…

Уже потом, сопоставляя дальнейшие события, Алексей понял, что своим непонятным мистическим вопросом Ирка спасла им обоим жизнь. Ибо именно услышав отрицательные ответы от Томича, он, наконец, сам для себя достроил окончательно понимание. А именно: что происходящее сейчас, в этом госпитале, вокруг него — опять вокруг него! — не шутки. И что зарвавшаяся хабалка, пришипившаяся к комендатуре, вполне может работать и на бандитов, от которых к нему в квартиру граната залетела. А он тут, как идиот, сидит в палате, как в ловушке. Да еще Иришку опять подставляет под удар!

Так, надо дамочкой плотно заняться… И немедленно!

Рассуждал он правильно, только несколько запоздало.

Он быстро переложил пистолет из подмышечной кобуры во внутренний карман куртки, зная, что жест руки, которая тянется к кобуре, улавливается и пресекается опытными бойцами за миг. А во внутреннем кармане люди держат документы. Понятное дело, профессионалы сразу видят, когда там лежит что-то потяжелее корочки. А если не профессионалы?

Нагрудный карман его джинсовой куртки можно было назвать скорее «напузным» — целая ниша внутри. Её форма довольно изящно маскировалось содержимым наружного грудного кармана, где лежал телефон, и бокового косого, куда обычно прячется рука.

Едва он успел переместить оружие в правильное место, как дверь палаты отлетела в сторону, и в проёме нарисовался автоматчик. В военном камуфляже.

— Капитан Кравченко Алексей Александрович? — хмуро осведомился он, делая шаг в сторону и освобождая вход в палату второму бойцу.

А за спиною того маячила давешняя тётка.

Глава 9

Ната Шабанина, позывной Лиса, не просто злилась.

Она ярилась.

Мало того, что задача, поставленная шефом, сама по себе была муторной. Так при этом ещё и ненужно рискованной! Полдня маячить у всех на глазах в больнице, изображая охрану чужой бабы! Даже если никто ничего не заподозрит, это привлечёт ненужное внимание. И даст время запомнить внешность. А когда начнётся следствие по пропаже или гибели капитана, как его… Кравченко… так всем свидетелям будет кого вспомнить и описать!

Так тут ещё гадай, он или не он. Имя-фамилия фигуранта у шефа имелись. А вот фотографии… Уже чуть не нагрелась! Какой-то тип с утра приходил в палату — представительный, гладкий такой. Из тех, из сытых. И в униформе военной! И тоже рычать было принялся, когда она попросила его личность удостоверить. Но сдался, в конце концов, и оказался не тем, не Кравченко. И приходил не к этой, контуженной, а к соседке её. Так что пришлось перед ним ещё и извиняться, когда он обратно вышел после визита своего. Мало ли кому он пожаловаться решит?

Конечно, шеф ей документ правильный оформил, не подкопаешься: сержант Шабанина, направляется для обеспечения безопасности пострадавшей в теракте до обеспечения возможности опросить ту по обстоятельствам дела. Приказ есть, задницу им прикрыть можно. Но избавит ли это от подозрений, ежели дело пойдёт раскручиваться?

Шеф в любом случае обещал отмазать. Он человек сильный. Помощник военного коменданта! Хоть и мелкий как мужчина. В обоих смыслах. Убедилась. Сумела как-то однажды завалить его на себя, рассчитывая на дальнейший блат с его стороны. Но тот оказался мало что не ах, а вообще никак. Будто муха между ног поползала — щекотно, и всё.

На службе, правда, случай этот благоприятно сказался. Шеф её продвигать начал. А она ему давала иногда и даже страсть изображала. Жизнь начала налаживаться. Не век же на рынке колготками торговать! Тем более что и торговля упала. Особенно с июня, как обстрелы пошли. Не до колготок стало и тряпья. И денег у народа не так чтобы прибавилось. И народ сам как вымело! Город вымер! Поговаривали, что две трети жителей уехали — кто в Россию, кто на Украину. А самой выехать, так ей ничего хорошего не светило ни там, ни там. Кто она? Торговка. В лучшем случае в магазин устроишься, а не то так и будешь горе мыкать в общаге для беженцев…

В комендатуре народ разный. Дураков всяких, идеалистов да бессребреников хватает. Но есть и разумные. Вон как шеф её. Сам себе элитную квартирку отжал. Машина немецкая. И о подчинённой полюбовнице не забыл — двухкомнатную на Сосюры подогнал. С ванной, в пол встроенной! И с деньгами подняться дал на поручениях