В зависимости от времени лета и от силы побегов эти отношения очень меняются, и мы коснемся этого позже. А чтобы понять суть, возьмем самые средние условия: сила побега – средняя, и вырос он уже на 15–20 см.

Итак, главный герой драмы – юный побег, вылезший где-то на крупной плодоносной ветке и мечтающий стать длинным хлыстом. На дворе май, и наш побег, хоть и не богат, но полон энтузиазма; его главный козырь – растущая буйная голова. А нам нужно ухитриться вырастить плодушки из его нижних пазушных почек, которые не то, что не проснулись – даже и не родились еще!

Восстание плодушек ото сна (водевиль)

…Вставай, красавица, проснись – открой сомкнуту негой почку, язви тя в печень!

Действие 1. Укорачивание побега до четырех почек. Борьба!

Побег уверенно растет, стремится выйти в свет и тянет в себя сок, испаряя воду через листья. А снизу ему корни сок подкачивают – создают давление. Сок – это нечто буквально «легче воздуха», как водород или гелий; он всегда рвется вверх и скапливается в самых верхних концах ветвей. Побег пьет его все больше, и все сильнее накачка снизу. Новорожденные пазушные почки под черешками листьев медленно и лениво делят клеточки: прорастать им по плану только на будущий год; весь сок бежит мимо, к растущей верхушке, и они спят спокойно. И тут вы, как бы внезапно появившись на сцене, укорачиваете героя по самое колено (рис. 132)!

Рис. 132

Несколько дней наш пенек тщетно пытается сообразить, что же произошло, и сдержанно матерится. С попутной глюкозой корням посылается депеша: «Потерял голову тчк свою долю сока завещаю братьям тчк», но корни далеко и продолжают усердно качать. Бедолага начинает пухнуть, его просто распирает; наконец, не в силах больше сдерживаться, он плюет на приличия и начинает распихивать лишний сок во все свободные двери. От такого хамства почечки с ужасом просыпаются; возмущение, нервозность и паника на женской половине.

Кажется, вот тут бы им и превратиться дружненько в плодушки. У косточковых так и будет. Но у семечковых, увы – они не вольны выбирать. О, женская доля! Их судьба в руках корней. Не хватает давления – останешься спящей навеки, а лишнего качнули – и прорастаешь уже не в плодушку, а в побег. Чтобы этим же летом стать плодушкой, надо сподобиться особенного, среднего давления. На летнем побеге это почти невозможно: пока он растет, давления на почки – ноль, а если его срезали, две верхние почки, а часто даже одна, по закону принимают на грудь весь поток.

Так что неделю продолжаются склоки. Убедившись, что на этот раз пронесло, нижние почки злорадно отмахиваются: «Выше, выше давай!» Сок летит выше, бьет с размаху в самые верхние почки пенька и… вышибает из них ростовые побеги! Две новые головы устремляются вверх. Они примерно вдвое слабее «отца», но не беда! Воспрявши духом, наш герой строит новые планы. А в это время корни наконец получают депешу… Антракт дней на десять.

Действие 2. Оставление одной отвлекающей почки. Перелом.

Через 10–15 дней. Новые головы выросли на те же 15 см, долги отданы, вернулась былая осанка. Нижние почки успокоились, прибрались, окуклились и за вечерним чаем моют кости соседям. В общем, все успокоилось. Правда, давление сока уже не то, что в былое время… Это хорошо. Пользуясь моментом, вы должны переключить его почти целиком на нижние почки. На сцене – страшная экзекуция: а) весь верхний побег с кусочком «отца» отрезается до нижнего побега; б) нижний побег укорачивается до самого нижнего листика (рис. 133). Выше наших кумушек остается только одна почка! (Оговорюсь: чем побег слабее, тем больше почек можно оставить. Сорт тоже может на это влиять. Но, в среднем, если оставлять одну – эффект вернее.)

Рис. 133

Главный герой нокаутирован; неделю он в полной прострации: что может одна почка, да еще впроголодь!? Отправив корням прощальную депешу, бывший побег умывает руки. Сок разбивает башку, врезавшись в крышу, и со злости давит сразу во все углы. Наши почечки в дикой панике; их распирает, они толстеют; они звонят во все инстанции, им надо знать – что же будет!? Уже готовые к самому худшему – прорасти в побеги – они узнают, что наверху оставлена почка; умоляют ее поторопиться, сулят любые деньги; наконец, верхушка прорастает, и почки облегченно вздыхают: пока она растет, можно никуда не спешить.

Смирившийся со своей долей, бывший побег равнодушно взирает на новую головенку. Ей уже не выбиться в люди, и на следующий год ее заставят плодоносить. Однако, вид нежной верхушечки рождает приятные воспоминания. Пусть растет, радуется, пока молода! В общем, опять наступает равновесие, и все начинают свыкаться с новой жизнью. Но мир опять будет недолгим…

Действие 3. Окончательное прекращение роста. Плодушки.

Коварно дождавшись, когда новая голова достигнет своих 20–30 см и снова начнет питать надежды на достойную жизнь, вы опять оставляете от нее один нижний листик (рис. 134).

Рис. 134

Сок опять набивает шишку об потолок и больше не хочет ничего слышать: «Все! Куда хотите, туда и девайте!» Но растолстевшие почки ворчат уже только для вида: давление-то – что надо, средненькое! И через пару недель, кряхтя и чертыхаясь, из нашей многострадальной веточки вылезают две плодушки (рис. 135 и 136). Наш герой сменил пол и готовится стать матерью. А из оставшейся верхней почки опять лезет побег, но уже настолько слабенький, что, скорее всего, сам завершкуется плодовой почкой. А нет – снова укоротим почки на три.

Рис. 135

Финита! Наша задача выполнена: мы убедили дерево в том, что здесь расти не надо. И оно переключило корни на другие части, которым расти разрешено: плодовые органы, концы ветвей и разрешенные заместители. Конечно, рассмотренный сюжет чрезвычайно усреднен. На деле все зависит от силы побегов на момент начала работы и от регулярности дальнейшей обрезки. Слабому побегу может хватить одного укорачивания. Мощные вертикальные побеги и на три не реагируют, их надо щипать чаще – как только доросли до 12–15 см; если же укорачивать их, когда уже вымахали на полметра – ничего не получите, кроме прироста. Об этом я не устану повторять.

Рис. 136

Наконец, есть и другие приемы