— Я хочу, чтобы ты покинул мой дом, — отвечает она, глядя на меня.

И снова крушение поезда внутри меня.

— Почему?

— Я так хочу. Не могу видеть тебя в поле своего зрения. Это вызывает отвращение.

Удар прямо в сердце. Она снова и снова режет меня без ножа. Заставляет кровоточить все мое нутро.

— У нас общая дочь…

— У нас нет ничего общего, она только моя. Тебя в ее жизни не будет, — отвечает с полным ядом в голосе.

— Что мне нужно сделать? Что мне блять сделать, чтобы ты хотя бы взглянула на меня, прежним взглядом, — кричу я.

— Исчезнуть из моей жизни, так как будто тебя и не было.

— Нас всегда будет связывать Офелия. Сейчас она маленькая, но когда подрастет, она ведь спросит где ее отец…

— Она и так знает, что ты предал меня. Но не знает всех деталей. Станет старше, узнает абсолютно все.

— Я предал? — шепчу в непонимании. — А себя выставила бедной и несчастной? Если кто и предал, так это ты.

— Нет, — просто отвечает она, начиная заваривать себе кофе. — Это сделал ты. Не удостоверясь в подлинности информации сделал свои выводы. Ты и представить себе не можешь, что я тогда испытывала. Но ты меня выгнал, будучи беременной. Так, что не смей в моем доме говорить, что сукой в этой ситуации являюсь я… Мне вот интересно, почему ты меня не пристрелил тогда? Все пять лет думала, но решения так ко мне и не пришло.

— Что?

— Почему ты меня не пристрелил тогда?

Она знает, она блять знает.

— Почему ты меня не пристрелил тогда? Почему не вывез на пустырь, где убил свою Мишель, почему решил отпустить?

— Не смог.

— Это не ответ. Почему ты меня не пристрелил тогда? Ответь мне, на чертов вопрос хоть раз. Будь мужиком, в конце концов, — ее крик раздается внутри меня.

— Я любил тебя, как не любил никого. Ты стала светом в моей тьме. Приняла меня тем, кем я являлся. Не требуя ничего взамен.

— Как благородно. Медаль за свое благородство хочешь?

— Когда ты успела стать такой жестокой? Ты изменилась. Раньше ты не могла и слов мне сказать. А сейчас ты выстрелила, уложила меня на капот и режешь без ножа.

Усмехнувшись, она приблизилась ко мне с кружкой горячего кофе. — В этой жизни слабые не выживут, их попросту пережуют и выплюнут. А ты стал для меня великолепным примером.

Я резко хватаю ее за затылок и притягиваю к себе. Горячий кофе, который она держала в руке, резко расплескивается на рубашке, но я не обращает на это внимания.

Она смотрит мне прямо в глаза, и я чувствую, как ее взгляд проникает в мою душу. В ее глазах я вижу смесь ярости и жажды контроля. Я понимаю, что я взял ее под контроль, и это заполняет меня собственничеством.

Я прислоняюсь к ее лбу и тяжело дышу. Она не предпринимает попыток от меня отстраниться, и я довольствуюсь ее близостью.

Я верну тебя, мой ангел, сдохну, но верну.

Отпустив ее, и отхожу на несколько шагов, не поднимая взгляда, я выхожу из дома. Сев в машину набираю номер Олега.

— Слушаю, — отвечает он.

— Нам нужно встретиться.

— Тебе надо, но не мне, — парирует он. Блять. Такое ощущение, что они родня.

— Просто скажи куда ехать? — прощу его.

— Да не вопрос, я все понимаю, старость не радость запамятовал. Итак, лучше запиши, едешь в аэропорт, он у нас один, ты не промахнешься, там на свой самолетик и тюх-тюх к себе домой. Как доберешься, дай знать, а то я бедный несчастный буду переживать. Плак, плак, плак.

Убью кретина. Как планировал его под елкой прикопать. Так это можно осуществить.

— Олег, — рявкаю в трубку, теряя все свое драгоценное терпение.

— Матео, — парирует вновь. — Так прижало?

— Да.

Услышав адрес, я направляюсь к нему. Спустя полчаса езды я на месте.

— Проходи, — произносит Олег, открывая мне дверь и пропуская внутрь.

— Ты один?

— Да, Рита ушла на пробежку.

После подробной информации. Я понял, что был идиотом, когда пришел к нему. Олег был женат на Маргарите последние два года. Он ведь тогда мне сказал на вечере черных фонарей, что влюбился в нее.

— О чем хотел поговорить?

— Адриана, — произношу ее имя.

— Нет. Иди сам к ней. От меня ты ничего не получишь, — отвечает он, повергая меня в шок. Да какого черта происходит?

— Почему?

— Это ваши отношения. И здесь очень важно, чтобы третьего лица не было. Если я тебе хоть, что-то скажу, я потеряю ее доверия навсегда, и вернуть его будет невозможно.

Шах и мат.

— Ответь на один вопрос, и я уйду.

— Какой?

— В подлинности, какой информации я не удостоверился?

Опустив взгляд на свои тапки, он сжал кулаки до состояния белых костяшек. — Матео, я не могу.

— Почему, — сипло спрашиваю я.

— Она моя младшая сестренка. А ты тот, кто ее предал.

— Я?

— Я дам подсказку. Ты всегда проверял до исконально абсолютно все. А с Адрианой ты этого не сделал, ты принял решение сам.

Я сидел за столом, углубленный в размышлении. Чувствовалось, что что-то не так, что-то ускользало из-под моего контроля. Я начал анализировать все детали ситуации, перебирая в уме каждый шаг, каждое слово, каждое действие.

Вдруг всплыло в памяти видео. Сразу же осенило меня — я должен был проверить это видео!

Сердце забилось сильнее от волнения, я быстро достал свой телефон и нашел запись.

— Ты серьезно хранишь это дерьмо на телефоне? Пиздец.

— Заткнись, — рявкнул в бешенстве.

Когда я вновь просматривал видео с участием моей жены, я заметил, что некоторые детали не сходятся. Но в этот раз что-то заставило меня обратить внимание на детали, которые раньше мне не казались подозрительными. Как только я начал внимательно анализировать, я заметил, что на каждом кадре, девушка была уложена лицом вниз, стоны чужие. Это было решающим моментом. Я понял, что это видео было смонтировано. Мне было не по себе от этого открытия.

— Это, блять, не Адриана, — шепчу пересохшим голосом.

— Охуеть мне потребовалось несколько часов, тебе же пару минут. Беспредел, чистой воды.

— Ты знал?

— Да, — с легкостью отвечает он.

— И как давно?

— Пять лет.

Моё сердце утонуло в ужасной боли, когда я, наконец, понял правду о своей жене. Я всё это время считал её предательницей, обвинял в измене и лжи, не подозревая, что виноват был только я сам. Всё моё мироощущение рухнуло, и я понял, что потерял не только свою любовь, но