Как узнать, что поездка началась правильно? Вы почти сразу попадаете в полицию.

Я ехала в Париж не для того, чтобы поднять бучу. Поездка должна была быть легкой и приятной. Париж был для меня закрытой книгой или, по крайней мере, я так думала. С тех пор как мой дедушка взял меня с собой в Париж почти за двадцать лет до описываемых событий, я побывала в этом городе много раз. Я всегда считала, что Париж – мой город. Все потому, что я знала, как с полной уверенностью знают дети, что моя мама когда-то была маленькой парижской девочкой, что она родилась в доме, окна которого выходили на собор Нотр-Дам, и ходила в подготовительную школу école maternelle, где преподавали монашки в длинных юбках, вроде мисс Клавель из детских книг о Мадлен.

В альбоме моей мамы были фотографии, на которых кончики ее волос завивались кверху, а сама она выглядела до невозможности по-иностранному и по-французски. На более ранних фотографиях она ловила голубей в парке цвета сепии, который мог быть либо Люксембургским садом, либо садом Тюильри, либо каким-то совсем другим парижским парком, который выглядел точно так же, как и сотни его собратьев.

То, что это была ее история, а не моя, совсем не приходило мне в голову. Я знала только то, что после того, как я с деланой скромностью сказала: «Ma mère est née à Paris» на уроке французского языка, мои оценки стремительно улучшились, хотя мой сильно нью-йоркский акцент был совсем не похож на французский выговор.

Так что я совсем не знала, куда иду, когда после утомительного перелета и заселения я вышла из отеля с блокнотом в руке. Я была в Париже. Я была в Париже столько раз, что потеряла счет – с семьей, с однокурсниками, по работе, с бывшим молодым человеком, с которым мы тогда чуть не расстались на мосту Искусств.

Возможно, мне следовало бы сперва выспаться. Возможно, я должна была бы съесть что-то более сытное, чем батончик со злаками, который валялся на дне моей сумки с тех пор, когда я писала свою третью книгу. А возможно, все случилось так, как и должно было случиться. Просто спросите Сартра.

В эту поездку я проводила исследование для моего восьмого романа «Дело об орхидее», который, чтобы вы знали, был посвящен не ошибкам начинающих садоводов, а шпионам во время войн Наполеона, которые любили давать друг другу клички по названиям цветов – как в моем романе, так и в действительности. Выдуманная мной шпионка с позывным «Серебряная орхидея» должна была получить доступ к дому одного высокопоставленного чиновника наполеоновского министерства полиции под прикрытием скромной служанки. И если вам кажется, что все это звучит как сюжет мюзикла «Звуки музыки» без монашек или нацистов, то да, в целом это и было моей задумкой. Просто замените штрудели на багеты. Я задалась целью исследовать эти багеты как можно более тщательно, лучше с помощью масла или даже банки варенья.

Но сначала мне предстояло узнать немного о полицейском департаменте префектуры Парижа – о его работе, его персонале, его месторасположении. Моя книга должна была начаться сценой, в которой герой, тот самый высокопоставленный представитель полиции, допрашивает кого-то в офисе префектуры. И именно там я столкнулась с одной из многих сложностей, сопровождающих написание книги о Париже девятнадцатого: здание было разобрано. То же самое произошло и с тюрьмой при аббатстве, которая должна была занять важное место в моем повествовании. По моим подсчетам, тюрьма L’abbaye в прошлом находилась где-то в центре бульвара Сен-Жермен – факт, о котором я узнала, когда меня чуть не сбил мопед. Парижский архитектор середины девятнадцатого столетия Барон Хауссманн создал много проблем для писателей исторических романов.

К счастью, я нашла – о, радость! О, нежданная благодать! Музей префектуры полиции, который, судя по сайту, мог порадовать меня ценной информацией о работе полиции Парижа прошлого и настоящего. Музей был расположен по адресу: Монтань Сен Женьевев, 4. На его сайте были фотографии комнат с аккуратными витринами, стенами, украшенными документами в рамках, манекенами в униформе 1870-х годов и с париками, похожими на дурацкие прически из 1970-х. Когда я отправилась вниз по склону – не зря эта улица была названа в честь горы, я представляла, что здание, которое мне предстояло найти, будет одним из узких и близко стоящих жилых домов с выставочными залами, расположенными на четырех или пяти этажах и соединенными узкой лестницей.

Те из вас, кто знаком с Парижем, наверняка уже заметили мою ошибку. У них нет таких домов или таунхаусов. Или, по крайней мере, у них нет привычных мне таунхаусов. В Париже их нет вообще, он застроен отелями, а это абсолютно другой зверь. Музей Клюни, музей Жакмар-Андре, музей Коньяк-Жэ – все они находятся в длинных и низких зданиях, тянущихся целый квартал. Я понимала это головой. Но я была наивной женщиной из Нью-Йорка, которая какое-то время жила в Англии. Дом представлялся мне узким и кирпичным, с покатой крышей и слуховыми окнами.

Не нужно даже говорить, что я не нашла никакого кирпичного таунхауса по этому адресу. Когда я спустилась к самому низу холма, вместо этого я увидела пустырь. Десятки полицейских машин окружали современное здание, которое выглядело как бетонный блок на сваях. Жандармы в пухлых черных куртках слонялись около своих машин, покуривая сигареты.

Я снова поднялась на холм в полной уверенности, что я пропустила музей. Вверх и вниз, вниз и вверх, сначала в одну сторону улицы, потом в другую.

Пока я все кружила около полицейского участка, его работники начали замечать меня, с подозрением следя за моими перебежками из-под сигаретного дыма. Я не могла понять, что заслужило столь пристальное внимание – мои воровские повадки или исследовательский гардероб, состоявший из лоферов на высоком каблуке, джинсов и рубашки летнего розового цвета, а не черного оттенка, принятого в Париже. Мои волосы выглядели так, словно я засунула палец в розетку, что было результатом неспокойного сна в сиденье самолета. Мой вид был совсем не комильфо.

У вас был iPhone в 2009 году? У меня его не было. И мой мобильный телефон не предполагал международного использования. Я стояла на той самой улице поодаль от подозрительных жандармов, пытаясь решить, что же мне делать. Логично было бы пойти в следующий пункт из моего списка – музей Коньяк-Жэ, где проходила выставка Маргерит Жерар – французской художницы времен Великой Французской революции. Но он находился далеко на другом берегу реки, там же были и все остальные места, которые я хотела посетить. И я уже распланировала свои дни.

Когда вы не выспались, кажется, что все предвещает беду. Мой неакклиматизировавшийся мозг решил, что если музея здесь нет, то вся поездка пошла коту под хвост, если поездка пропала, то я никогда не смогу написать задуманную книгу, если я не напишу книгу, то мне придется разорвать контракт и вернуть аванс, и тогда – о, какой кошмар! – мне придется снова стать адвокатом.