мы с Люсиль были совсем маленькими, не было ничего подобного. Родители были достаточно строги и холодны, не проявляя никаких иных эмоций, кроме гордости или раздражения. Честно говоря, я попытался вспомнить, когда мать улыбалась вот также искренне, как сейчас Этель, а не демонстрировала одну из своих улыбок, отрепетированных годами на разные случаи жизни. Про отца и говорить нечего: мужчинам нельзя проявлять недостойных сильному полу эмоций. Вот одно из тех правил, которые вдалбливались в голову с самого детства нам обоим с сестрой. Люсиль намного меня младше и до сих пор не растеряла девичьей инфантильности по отношению к жизни, а потому верила, что отец неправ, хотя и не показывала этого. И вот теперь, глядя, как общаются между собой Этель и Джеймс, внезапно пришёл к выводу, что хотел бы, чтобы у нас с женой, а потом и с детьми отношения складывались именно так, а не как в моей семье.

Меня всю жизнь учили, что чувства и эмоции лишь мешают здоровым отношениям между супругами, создавая ненужную суету и ставя под вопрос благочестие семьи в глазах других. Супругу стоило выбирать исходя из соображений выгоды: либо финансовой, либо социальной, в идеале, чтобы оба эти пункта присутствовали. Если же невеста оказывалась недурна собой, то это расценивалось, как выигрыш в лотерее. Наверное, впервые в жизни я сейчас пришёл к выводу, что не хочу повторить путь своих родителей, хотя оба они были довольны своим браком и желали нам с Люсиль обрести таких же супругов.

Джеймс тем временем посетовал, что находится в Рортане проездом и не располагает достаточным количеством времени, чтобы посетить кондитерскую, но обещал, что на обратном пути обязательно наведается к Этель в гости. Потрясающе, он даже в курсе, чем занимается его мачеха, и как у неё идут дела. Кажется, мне пора пересмотреть систему семейных ценностей, внушённую родителям. Оба представителя семейства Айвори, завершив обед, распрощались не менее трепетно, чем встретились. Этель направилась к выходу, а Джеймс подозвал официанта и попросил счёт.

Оказавшись в паре метров от меня, она внезапно остановилась, а затем, усмехнувшись, прошествовала к стойке и обратилась к портье, попросила перо, бумагу и конверт. Набросав всего несколько строк, отдала запечатанное письмо с просьбой доставить по указанному адресу.

Вернувшись в свой кабинет, я занялся разбором корреспонденции и внезапно наткнулся на уже знакомый конверт. В послании, написанном изящным женским почерком, была всего одна фраза: «Если собираетесь за кем-либо проследить, смените туалетную воду, господин Кеннет».

Глава 36. Маленькие радости

Я была безумно рада повидать Джеймса, ведь мы с ним не виделись несколько месяцев. С удовольствием встретилась бы и с Глорией, но в её положении пока действительно лучше отказаться от поездок на большие расстояния: прекрасно помню, какой жуткий токсикоз мучил одну из моих подруг в каждую из её трёх беременностей. Тут хочешь-не хочешь, а придётся на некоторое время отложить визиты, зато потом, когда организм придёт в норму, спокойно насладиться жизнью. Жаль, конечно, что встреча была короткой, но зная Джеймса, могу уверенностью заявить, что он специально рассчитал время поездки так, чтобы и все дела успеть уладить, и со мной увидеться, и как можно быстрее вернуться к своей обожаемой супруге. Я могу гордиться собой, что, смогла не просто наладить отношения с пасынком, которого по полному праву считала своим сыном, но и смогла научить его уделять внимание тем, кто ему дорог, несмотря на принятые в обществе правила.

По возвращении в кондитерскую меня ждал букет, представляющий собой композицию из оранжевых гербер и кустовых розочек, дополненных белыми фрезиями и крошечными хризантемами. Что ж... Один-один, ведь Джеймса в номере уже ждало ассорти из его любимых пирожных, доставленное, пока мы с ним обедали. Раз не было возможности неспешно попить чаю с вкусным десертом, так пусть насладится в поезде во время дороги. Радость от встречи с сыном омрачала лишь назойливость главного инквизитора, решившего за каким-то чёртом проследить за мной.

Чувствую, так быстро, как мне хотелось бы, он не отстанет. Зачем ему вообще понадобилось копаться в деле с анонимкой так глубоко? Списал бы дело в архив, и всё. Нет же, вышел на Блоста и даже внушение ему сделал. Ещё и на одну встречу намекнул, хотя вполне мог из вежливости сказать, что все недоразумения улажены и больше не побеспокоит. Зато Блост точно на некоторое время хвост прижмёт и даст работать спокойно, хотя крысы подобные ему, нет-нет, да и мелькнут своим лысым хвостом перед глазами.

Ладно, что-нибудь придумаю. В конце концов, у меня было слишком хорошее настроение, чтобы портить его выходкой Кеннета, так глупо «спалившегося» в ресторане отеля. Мужчина. Привык иметь дело по службе с подобными себе, а вот то, что женщины обращают внимание не только на внешность, не учёл. Да, он пользуется туалетной водой с едва уловимым ароматом, но слишком редким, скорее всего, составленным на заказ, чтобы можно было спутать с каким-либо другим. Ехидно усмехнувшись, представила лицо Кеннета, когда он прочёл моё письмо, и вернулась к работе.

Яркий букет, поставленный в кабинете, радовал глаз и отвлекал от тяжёлых мыслей. Всё-таки неделя выдалась не из простых: обыск, допрос, потом последнее заседание суда над Лоу, в котором пришлось участвовать в качестве свидетелей не только мне, но и Ларри с Кэлионой. Нанятый мной адвокат раскопал немало тёмных делишек в прошлом брата моей помощницы, поэтому десять лет каторги, запрошенных прокурором, превратились всего в восемь, а не в пять или три, как обычно бывало, когда дело касалось драк и систематических побоев. Лоу не было жаль ни капли – он сам выбрал свою судьбу: если бы не его драки, случившиеся уже после ареста, отделался бы тюремным заключением, а так... Сам кузнец – сам выковал.

Я просмотрела списки посетителей, забронировавших столики в мансарде на вечерние часы, делая отметки в ежедневнике для личной статистики. Некоторые фамилии были мне знакомы, так как уже раньше слышала о них, либо они уже посещали кондитерскую, а вот пару не встречала ни разу. На всякий случай оставила для Мэттью и Марии указания, чтобы повнимательнее были к господам Берайнрет и Гонвери. Мало ли что. Племянником мастера Хоупа я была довольна: парень оказался весьма сообразительным, тактичным и лишний раз не влезал в конфликты, прекрасно справляясь с поставленными задачами. Для меня оставалось загадкой, как ему это удавалось, пока случайно не заметила один из конспектов, оставленных им на стойке, и всё сразу встало на