тогда как производство развитых индустриальных стран в целом – только в 9,6 раза. Но это не значит, что в послевоенный период промышленность США росла опережающими темпами. Иллюзия опережающих темпов получается потому, что у США не было перерыва в развитии, связанного с мировой войной. Поэтому правильнее сравнивать рост за вторую половину века. С 1950 по 2000 г. промышленное производство развитых стран выросло в 6,8 раза, а производство США – только в 6,1 раза Если к концу войны, как уже сказано, доля США в производстве индустриальных капиталистических стран составляла 62 %, то в 2000 г. – только 38 %.

Правда, США сохраняют первое место в мире по основным экономическим показателям. Огромная территория и масштабы хозяйства, международные связи американских корпораций обеспечивают американской промышленности определенные преимущества. Американские корпорации крупнее европейских и японских. Например, в 60-х гг. прибыль только одной американской корпорации «Дженерал моторе» была больше совокупной прибыли 30 крупнейших европейских компаний.

В условиях научно-технической революции от абсолютных размеров прибыли зависит успех дела. Решающим фактором развития стали научные исследования, а содержать собственные научно-исследовательские институты за счет отчислений от прибыли может только очень крупная фирма. Американские корпорации за счет прибыли могут вести собственные исследования, европейские – редко. Здесь количество переходит в качество.

Научно-техническая революция оказывает противоречивое воздействие на экономику США, как и других государств. Сокращая производственные затраты, она понижает стоимость продукции и тем расширяет рынок сбыта (так было и в ходе промышленного переворота). Кроме того, она вызывает к жизни новейшие отрасли промышленности, связанные с роботехникой, микроэлектроникой, синтетической химией и т. п. Продукция этих отраслей еще не успела заполнить рынок, пользуется повышенным спросом, давая повышенные прибыли. А новейшие отрасли тянут за собой и остальные, заказывая материалы, машины и многое другое, а рабочие этих отраслей покупают потребительские товары.

Но, с другой стороны, автоматизация, сокращая численность занятых в производстве, порождает безработицу, а тем самым сокращает рынок сбыта. Однажды произошел такой разговор между директором одного из автомобильных заводов и председателем профсоюзной организации этого завода.

Директор спросил, указывая на полностью автоматизированный цех: «Интересно посмотреть, как вы будете собирать профсоюзные взносы с этих парней?». Тот ответил: «Интересно, а как вам удастся заставить этих парней покупать ваши автомобили?».

Но закономерность такова, что научно-техническая революция, сокращая занятость в сфере материального производства, увеличивает долю занятых в нематериальной сфере – в сфере образования, науки, обслуживании. Только за 80-е гг. доля занятых в нематериальной сфере увеличилась с 70 до 77 % от числа всех занятых, а доля занятых в промышленности выросла с 25 до 18 %.

Но почему по темпам экономического роста США стали отставать? Одной из причин является милитаризация экономики. Военные расходы США, в значительной степени связанные с производством вооружений, составляют до четверти всех государственных расходов. Но военное производство не увеличивает национального богатства, так как оно не является производством средств производства или предметов потребления. Это производство средств уничтожения, которые, если не будут уничтожены в ходе военных действий, то будут лежать без использования, пока не пойдут на переплавку. Если раньше во времена кризисов уничтожалась часть продукции, т. е. вложенные в нее ресурсы, то военное производство – это перемалывание, уничтожение ресурсов в процессе самого производства.

За послевоенное время американская экономика испытала приблизительно десять кризисов, спадов. Это связано с тем, что послевоенные кризисы намного слабее, чем довоенные: производство сокращается не на десятки, а на несколько процентов, а иногда только снижаются темпы роста.

Неравномерность развития разных отраслей промышленности увеличилась, и теперь все в большей степени общие спады дополняются «структурными» кризисами, когда отдельные отрасли испытывают застой в период общего подъема. В таком положении чаще всего оказываются старые отрасли, особенно угольная и металлургическая промышленность.

7.2. Промышленные корпорации и финансовые группы

Сначала века монополии существенно изменились.

Во-первых, в большинстве случаев они перестали быть монополиями в прежнем смысле слова. Они обычно уже не монополизируют производство какого-то товара, да это практически стало и невозможным в условиях мирового рынка. Как правило, в отрасли действует несколько корпораций, конкурирующих между собой. Идет процесс диверсификации – перехода к многоотраслевым, корпорациям – конгломератам. В условиях неравномерности развития отраслей стало рискованно опираться на одну отрасль. Корпорации стремятся включать в свой состав несколько отраслей, чтобы в трудное время переключать силы на наиболее перспективные.

Во-вторых, в условиях интеграции, усиления международных связей крупнейшие корпорации все более становятся транснациональными. Как правило, крупная корпорация имеет много филиалов, дочерних компаний в разных странах. Это облегчает сбыт продукции за границей, позволяет использовать ресурсы и благоприятные возможности, имеющиеся в той или иной стране. Например, в слаборазвитую страну переносятся трудоемкие, простейшие операции, чтобы использовать дешевизну местной рабочей силы.

В-третьих, в большинстве случаев корпорации и финансовые группы потеряли семейный характер, т. е. во главе группы стоят многие акционеры, а не представители одной семьи. А общее число акционеров крупной корпорации доходит до миллионов: администрация усиленно распространяет акции среди работников.

В-четвертых, самые большие доходы теперь имеют не капиталисты, не владельцы капитала, не акционеры, а управляющие, менеджеры, в руках которых и сосредоточено управление корпорациями. Из десяти крупнейших промышленных корпораций мира – восемь американских, из десяти крупнейших банков мира – только два американских.

Крупнейшей финансовой группой мира остается группа Морганов, точнее, их преемники, потому что группа потеряла семейный характер. Во главе группы стоит уже не один, а целых пять банков, интересы которых переплетены. Следует оговориться, что понятие финансовой группы стало довольно расплывчатым, и мы не можем сказать точно, входит ли в состав группы Морганов крупнейший коммерческий банк мира – «Сити корпорейшн», хотя значительная часть капиталов группы сюда входит. Более того, группа участвует своими капиталами в корпорациях группы Рокфеллеров, а группа Рокфеллеров участвует своими капиталами в компаниях группы Морганов. Группа Морганов контролирует корпорации сталелитейной, автомобильной, электротехнической промышленности, железные дороги. Наиболее известные из этих корпораций – концерн «Дженерал Моторе», в прошлом крупнейшая в мире, а теперь вторая по мощности монополия, и компания «Дженерал электрик».

После войны относительное могущество Морганов пошатнулось – их стали догонять другие. Дело в том, что основой их могущества было монопольное положение в черной металлургии и железнодорожном транспорте, а теперь эти отрасли стали испытывать застой. Но группа стала быстро переключаться на другие отрасли – электротехническую промышленность, приборостроение, производство конторского оборудования и проч. – и восстановила прежнее положение.

Второе место в мире и в США по-прежнему занимает группа Рокфеллеров. В основном это банк «Чейз Манхэттен» и нефтяная промышленность. Главной корпорацией группы является «Экссон» (бывшая «Стандард Ойл») – крупнейшая в мире промышленная корпорация. Но теперь