– И все это, пока вы будете пить кофе, – усмехнулась я.

– Правильно, – кивнула Мариша.

И мы отправились – они в кафе, а я к стойке. К счастью, посетителей почти не было, по крайней мере никто не обратил внимания на то, что я вскрываю почту постояльцев.

Конверт был нового образца и заклеивался не по старинке с помощью высунутого языка, а надо было отделить полоску бумажки от смазанного клеем слоя. Этот способ по прочности склеивания заметно отличался от дедовского.

Так что я без особых повреждений и усилий вскрыла конверт.

Внутри оказался еще один конверт и записка. Испугавшись, что и дальше так будет на манер матрешек, я сначала прочла записку.

«Тоня, пересылаю тебе письмо, как ты и просила. Тамара».

Я вскрыла второй конверт, здесь и в самом деле было письмо и телеграмма, о которой не упоминалось в записке.

Я начала с письма, которое было отпечатано на принтере.

«Дорогая бабушка! У меня все в порядке, прости, что я тебе давно не писала, но у меня все хорошо, я здорова, ем вовремя, почти не похудела. О своей работе писать не буду, так как знаю, что ты каждый раз скрипишь зубами, когда вспоминаешь об этом. Но ты это напрасно. Думаю, что рано или поздно ты поймешь, что времена изменились и никто уже не держится за былые титулы. Говорят, что к концу следующего века на земле вообще не останется рас. Ни негров, ни эскимосов, ни европейцев. Все перемешаются между собой. Я звонила тебе вчера и позавчера, но тебя не было. Я позвонила Тамаре Львовне, и она сказала, что ты уехала отдохнуть. Почему ты не написала, что куда-то собираешься? И почему не оставила адрес? Ты же знаешь, что я волнуюсь. Бабушка, очень тебя прошу, позвони мне, когда вернешься. Целую и люблю. Твоя Алина».

Я в оцепенении вертела в руках письмо. Дата на нем стояла недельной давности. Казалось удивительным, что письмо так быстро дошло до Воронежа и вернулось обратно. Но приходилось верить, печати не врут. Получалось, что неделю назад, когда Алина должна была быть убита, она вовсю строчила письма и беспокоилась о своей бабушке. Так ничего и не придумав, я схватилась за телеграмму.

«Не могу дозвониться позвони сама разговор закажи Токсово 270 4782 волнуюсь Алина»

Телеграмма была отправлена на следующий день после письма. Я переписала телефон и положила бумажку к себе в карман. Затем наспех распихала бумажки по конвертам, заклеила и положила получившееся очень пухлым письмо обратно в ячейку. Я успела как раз вовремя, в дверь вплыли улыбающиеся Мариша с администратором, а следом за ними пожаловала Алинина бабушка.

Администратор, недоуменно поморщившись, вручил ей распухшее письмо и ключи от номера.

– Вы ко мне? – удивилась Антонина Александровна, увидев нас с Маришей. – Пойдемте в номер.

– Нет, нет, – отказалась Мариша. – У нас к вам только один вопрос. Скажите, у Алины была сестра?

Вопрос, казалось, сразил Антонину Александровну наповал. Лицо ее покрылась мертвенной бледностью, а ведь и так была довольна зелена. Затем она присела на пальму. То есть не на саму, а на красивый горшок, который оказался на редкость неустойчивым и под весом женщины перевернулся вместе с пальмой. Алинина бабушка оказалась придавлена мохнатым стволом пальмы, но не издавала ни звука. Жива ли она, было неясно, так как ее лицо скрывали пышные листья пальмы.

– Антонина Александровнам – вопила Мариша. – Отзовитесь!

Но отозвалась не пострадавшая, а нервный администратор.

– Боже мой! – кричал этот тип, дергая Алинину бабушку за ногу. – Наша пальма! Вы ее погубили!

Совместными усилиями нам удалось поднять изрядно потрепанную пальму и поставить на ноги покачивающуюся, словно тростинка, Алинину бабушку, которая продолжала цепко сжимать в руках конверт с письмом.

– Ну, как вы? – спросила у нее я.

– Голова кружится, – прошептала Алинина бабушка. – Я должна полежать, проводите меня в номер.

– Может быть, лучше врача? – спросила я.

– Нет, нет, у меня завтра куча дел, – запротестовала Антонина Александровна. – Полежу и пройдет.

Мы проводили женщину в ее номер, уложили на постель и удалились, несмотря на яростные подмигивания Мариши. Но у дверей Мариша остановилась и пошла обратно.

– Скажите, так была сестра у Алины? – спросила она.

Больная вытянулась на кровати и горестно застонала, – Мариша! – окликнула я подругу. – Пойдем!

– Нет, – внезапно отозвалась Антонина Александровна. – Я должна рассказать эту историю, может быть, бог покарал меня за то, как я поступила с невинным младенцем.

Мы поспешно поставили по обе стороны кровати стулья и уселись на них. В общем, выяснилась вполне обычная история. Алинина мама была замужем за ученым, который вечно пропадал в экспедициях. А молодая женщина не скучала, окруженная толпой поклонников. Она и сама ездила в экспедиции, разумеется, без мужа. А поскольку он был далеко и к тому же никогда особенно не интересовался, как проводит время в его отсутствие жена, то женщина вконец распоясалась. И разумеется, однажды случилось то, что должно было случиться, она забеременела от грузчика, имени которого Алинина бабушка не знала.

– Подумайте, грузчик! – восклицала Антонина Александровна. – Моя девочка и грузчик. У меня волосы вставали дыбом, когда я думала о них. Я настояла, чтобы Света избавилась от ребенка. Сама она собиралась оставить его, но я понимала, что Алексей, который сквозь пальцы смотрел на похождения жены, чужого ребенка в доме не потерпит. И как ни беспечен он был. Свете не удалось бы убедить мужа, что это его ребенок. До девяти считать он все-таки умел.

– И ваша дочь сделала аборт? – спросила Мариша.

– Конечно, и вскоре после этого сама уехала В экспедицию, из которой ей уже не суждено было вернуться.

– Так никакого ребенка не получилось? – переспросила я.

– Нет, но сейчас я жалею об этом. Если бы дочь оставила ребенка, то не поехала бы в ту роковую экспедицию. Конечно, мне пришлось бы порвать с ней, родившей внебрачного ребенка, но она была бы жива. А сейчас, девочки, оставьте меня, я должна отдохнуть и подумать.

Мы ушли как раз в тот момент, когда Алинина бабушка начала распечатывать письмо. Только на улице Мариша, о чем-то сосредоточенно думавшая, спросила про письмо.

Я коротко рассказала ей и достала бумажку с телефоном.

– Что же ты молчала, Алинкина бабушка сейчас наверняка сорвется с места и помчится звонить. Бог весть, что она нагородит. Мы должны успеть первыми.

– Бесполезно, – пожала плечами я. – Дело в том, что там код Токсова. Думаю, что это тот самый дом в поселке на заливе, где произошел взрыв. Алины сейчас там нет. Но, впрочем, сама убедись!

Мы вернулись в холл, где стояло несколько телефонных автоматов, и Мариша набрала номер. К телефону долго никто не подходил, затем трубку снял мужчина.