– Детка, ты, наверное, забыла, что Роуз была невинна в тот момент, когда позировала бедному художнику.

– Обязательно быть таким мерзавцем? – уязвлённая моей реакцией на предложенный ею образ, напряженно спрашивает Эрика. – Мне все равно. Делай так, как считаешь нужным.

– И ты не станешь спорить и возмущаться? – прищурившись, спрашиваю я, оценивая свои шансы получить без борьбы то, что задумал еще вчера.

– Не буду, – утвердительно кивает Эрика.

– Даешь слово?

– Сколько тебе лет Престон? Пятнадцать?

– Никто тебя за язык не тянул, Эрика, – бархатистым тоном произношу я.

– Мне самой интересно, какой ты меня видишь. Но есть условие.

Забавно, впервые со мной торгуется обнаженная красавица. Обычно они улыбаются и кивают, соглашаясь с каждым моим словом.

– Какое? – с интересом спрашиваю я, скользнув взглядом по обнаженному телу «Роуз» Доусон. Неужели я задел ее нежные чувства? Стальная девочка любит романтику? Плачет над фильмами про вечную любовь? Или выбирает комфортный образ, собираясь скрыть от меня самые темные тайны.

– Мой портрет не должен быть похож на остальные.

– Я не могу тебе этого обещать, – честно отвечаю я.

– Я хочу лицо, Престон, – настаивает Эрика Доусон. Этого я тоже не могу ей обещать. Никаких условий на моей территории, Рика. Но вслух я не произношу ни слова.

Бросая карандаш, я резко подхожу к ней, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Она бесстрашно смотрит на меня снизу-вверх. Не каждая сможет выдержать мой взгляд, не опуская головы. Не каждая может заставить дрожать мои пальцы и стучать сердце до потери координации тела и направленности мысли. Не каждая смотрит на меня так, словно мы миллион лет сражаемся друг с другом безо всякой причины, просто потому что здесь и сейчас никому из нас не нужны эти долбанные чувства.

– Что будет, если оно не понравится тебе, Рика? – приглушённо спрашиваю я, поддевая ее подбородок горячими пальцами. Ее смелый взгляд изучает мои черты с медлительной дотошностью.

– Значит, во мне действительно нет ничего особенного, Престон. Ты просишь меня открыться, я хочу того же в ответ. Предельной честности.

– Договорились, – киваю я, отпуская лицо девушки и пружинистой походкой направляюсь в другой конец комнаты. Остановившись возле волшебного шкафа с реквизитом, достаю запечатанный комплект, который идеально подходит мисс Доусон. Не невинной глуповатой толстушке Роуз, а сексуальной и изящной остроумной стерве Эрике.

Возвращаюсь к встревоженно наблюдающей за мной девушке, попутно захватывая крепление с фиксирующими ремешками, свободно передвигающимися по установленной под потолком металлической балке. И чем ближе я подхожу, тем шире распахиваются глаза Эрики, сейчас их оттенок напоминает кипящее море на картине Айвазовского. Тебя ждет незабываемый шторм, Эрика. Самое главное удержаться на гребне волны и не сорваться в пропасть, подобно разбитому кораблю.

– Что это еще за пыточное устройство? – Рика подозрительно разглядывает конструкцию под потолком, и подпрыгивает от неожиданности, когда пакет с костюмом падает ей на колени. Не дождавшись ответа, девушка вскрывает упаковку, изучая содержимое, пока я занимаюсь подготовкой креплений.

– Престон, – напряженно произносит она, достав ошейник из мягкой кожи со свисающими с него посеребрёнными перекрученными цепочками, соединёнными кольцами и таких трусиков с расстёгивающимися ремешками.

– Ты видела все мои картины на выставке? Или проявила халатную невнимательность? – с обманчивым мягким выражением спрашиваю я. Рика вскидывает голову, услышав металлический звук над своей головой. Сжав ошейник в кулаке, девушка отрицательно качает головой. И это не ответ на мой вопрос.

– Ты дала слово, что сделаешь так, как я хочу, – напоминаю я обманчиво-мягким голосом.

– Я не думала, что ты устроишь мне БДСМ сессию, – повышая голос, возмущается мисс Доусон. – Вот значит о какой кисточке шла речь? Думаешь, я дура наивная? Черта с два, я знаю, зачем тебе нужно мое согласие и еще знаю, что ты не сможешь меня принудить, если я скажу нет. Доверие – главное условие.

– Что за бред ты несешь, Рика? – ледяным тоном спрашиваю я, ощутив, как желваки дернулись под застывшими скулами. – Я не знаю, в какие игры и с кем ты играла раньше, но я, бл*дь, художник, а не садист. Поэтому соблюдай уговор…

– Объясни мне! – обрывает меня невоспитанная девчонка.

– Нет. Никаких споров. Надень то, что я тебе дал.

– Ошейник не буду.

– Начни с него. Или я это сделаю.

Окинув меня с ног до головы свирепым взглядом, непокорная Эрика Доусон начинает… конечно, с трусиков. Без них было лучше, но мне нравится, как позвякивая, рассыпаются по ее бедрам ожерелья из цепочек. С ошейником приходится все-таки помочь. Нет, с застёжкой она справилась, а вот распределить замысловато соединяющиеся цепи вокруг грудей и живота приходится вдвоём. Та еще пытка. Причём для обоих. Рика вздрагивает и вздыхает от каждого прикосновения прохладной стали или моих пальцев к твердым соскам и чувствительной коже. Закончив, я отхожу на пару шагов, оценивая результат. Эрика выглядит настолько возмущенной и разгневанной, что я с трудом сдерживаю улыбку. Рассмеяться сейчас – не лучший способ успокоить девушку.

– Как себя чувствуешь? – хрипло спрашиваю я, ее взгляд выразительно опускается на оттопыренные спереди штаны, и вероятно, хочет задать точно такой же вопрос.

– Я чувствую себя дурой, – выплевывает она с раздражением.

– Напрасно. Тебе очень идет и подходит к твоим туфлям лучше, чем платье.

– И чем это кожаные трусы и ошейник лучше ожерелья с бриллиантом, которое было на Роуз?

– Все банально, Рика. У меня нет «Сердца океана». К тому же, говорят, он был проклят. Ты хотела бы носить бриллиант, по вине которого погибли тысячи человек? – мрачно произношу я, приближаясь. Она шумно вдыхает. Задерживает дыхание, ресницы распахиваются, подрагивая на изогнутых кончиках, в широких зрачках проскакивает нечитаемое выражение. Страх? Боится меня? Эрика, не моргая смотрит мне в глаза и пятится назад, пока не упирается в кушетку.

– Не камни убивают людей, а д… другие люди, – заикаясь, отвечает она, и вздрагивает всем телом, когда я смыкаю пальцы на ее талии, поднимая над полом.

– Что ты делаешь, мать твою? – ее голос снова набирает силу.

– Создаю идеальную позу, – невозмутимо сообщаю я. – Согни ноги. Смелее, – требую я, пытаясь не пялиться на ее грудь, манящую меня розовыми вершинками в обрамлении серебреных звеньев. Опускаю девушку коленями на кушетку, немного расставляя их. – Соедини ступни и сбрось туфли, – на этот раз она справляется без препирательств. Удовлетворённо кивнув, я захватываю ее запястья, и вытягиваю руки вверх.

– Ничего более идиотского придумать не мог, Престон? – шипит она, поняв, что я собираюсь сделать. Двинув крепление под потолком, я опускаю металлический прут со свисающими по центру кожаными наручами. – Связать и поставить на колени? Ты и правда больной. Как я вообще могла во все это вляпаться?