– А что ты ей предложила?

– Шильдера «Храм парсов».

– Ты сейчас на каком языке говоришь?

– На русском.

– И какие слова здесь русские?

– Все: Шилдьдер русский…

– О да, дальше можешь не продолжать.

– Что? Ты не знаешь кто такой Шильдер? Думаешь одесский еврей? Темнота, это классический русский художник пейзажист Андрей Николаевич Шильдер.

– Говорят она, красивая? – Резко сменила тему Светлана, но Ирина поняла о ком пошла речь.

– Очень.

– А как ты вышла на неё?

– Я недавно была в жюри на соревнованиях по Pole-Sport…

– Что это такое?

– Шестовая акробатика

– Аааа. – Многозначительно и понимающе протянула Светлана. – Стриптиз у шеста?

– Какой ещё стриптиз? – Искренне возмутилась Ирина. – Это спорт, попробуй как-нибудь сама, сразу поймёшь разницу. И там не шест, кстати, а пилон.

– Ну всё-всё, не кипятись, ишь как тебя зацепило. Спорт так спорт. – Светлана сделала наивное лицо. – Хотя, выглядит как стриптиз…

– Вы совсем уже в своей России омракобесились? Во всём теперь, как вашей Мизулиной, либо секс, либо стриптиз мерещится?

– Нет, ей только оральный секс…

– Тьфу, после этой ёбнутой Мизулиной оральным сексом не хочется и заниматься. Скоро, до паранджи доберётесь, я ещё раз повторяю…

– Стоп-стоп, я шучу, не видишь что ли? Остановись, объясни лучше, почему ты была в жюри? Сама, почему не выступала?

– Я уже старовата для этого.

– Ну-ну… – Не оценила юмор Светлана. – А я тогда кто? Динозавр прошлого? Ладно, и что? Алиева тоже была там?

– Угадала, она была в качестве VIP гостя от организаторов. Она же у себя в Азербайджане Президент Федерации Гимнастики.

– Ого, и что, она запала на тебя? Она би разве?

– Нет, не би, и не запала. Случайно выяснилось, что она интересуется живописью, так же как и я. Вот и познакомились поближе.

– А охотой она не интересуется?

– Не спрашивала.

– Ну вот, самое интересное не спросила.

– Охотников вокруг неё и без тебя хватает.

– Можно себе представить, ладно давай к делу. Мне нужно, чтобы ты проверила одну вещь. Сходи, пожалуйста, в ваш Киевский музей Русского искусства, и проверь – находится ли там до сих пор рисунок Врубеля «Голова Демона».

– Очень неожиданная просьба, с чего вдруг это тебе понадобилось?

– Меня попросили разобраться с одной очень мутной историей, и есть подозрение, что кто-то начал охоту за рисунками Врубеля.

– Что это значит?

– Пока не знаю, и пока, подчёркиваю, это подозрение.

– А в ваших музеях ты уже проверила?

– Да, здесь, вроде все рисунки на месте. И если на месте ваш, то это был бы хороший вариант.

– Что-то ты не договариваешь…

– Да, не договариваю, потому что погибло четыре человека, связанных с этой историей. И лучше держаться от всего этого подальше.

– Фиу. – Присвистнула Ирина. – Поэтому ты предлагаешь мне в это влезть?

– Нет, не предлагаю. Просто сходи в музей, посмотри на рисунок и всё.

– А если его там нет?

– Это будет очень плохо. Тогда проверь, не погиб ли кто-нибудь из сотрудников музея в 2014-м году.

– Офигеть. – Ирина взяла ладонь своей подруги, и стала рассматривать линии на ней.

– Нет, только не это. – Светлана резко выдернула руку.

– Ты что? Ну-ка дай мне ладонь.

– Нет.

Ирина увидела, что Светлана побледнела, и не шуточно отказывается показывать ладонь, а вполне серьёзно.

– Что ты срываешь? Если не покажешь ладонь, я никуда не пойду. – И скомандовала жёстким тоном. – Давай сюда руку.

– Нет. Я и без хиромантии знаю, что меня ждёт. – Она встала и даже засунула руки в карманы тесных джинсов. – Сделай, что я прошу и всё.

– Ладно. – Вдруг передумала Ирина.

– Спасибо.

– Пойдём, проводишь меня к самолёту.

Они встали и отправились в зону вылета. Всю короткую дорогу туда, никто из них не проронил больше ни слова. Перед входом в зону паспортного контроля, Ирина обняла подругу и долго не отпускала, Светлана даже растрогалась.

– Ладно, пока. – Погладила она её по спине. – Всё будет хорошо.

Но Ирина вдруг вывернулась, схватила её правую ладонь двумя руками и быстро повернула к себе, не давая сжать её в кулак. Несколько секунд Светлана пыталась вырваться, но девушка всё же успела увидеть то, что хотела. Сама отпустила её и резко повернулась лицом к лицу.

– Во что ты ввязалась? У тебя линия прерывается прямо сейчас. Потом… – Она осеклась. – Чего ты не говоришь мне? Что происходит?

– Не нужно тебе этого знать. Сделай, что я прошу и всё. – После чего повернулась к ней спиной и, пошла на выход, не оглядываясь.

Уже садясь в машину, услышала, что смартфон просигналил о входящей СМСке.

«Ну и кто это, в такое время?»

Сообщение было от Ирины: – «Извини, я дурра. Я не то хотела сказать. Ты в опасности, вот что я увидела. Тебе надо быть очень осторожной сейчас. А ещё лучше, сходи к врачу проверься».

Светлана закрыла сообщение и долго смотрела на проезжающие машины. Потом снова открыла СМСку и написала ответ: – «Я не верю во всю эту чушь с судьбой и прочим. Мы сами определяем своё будущее, а не какие-то линии на руке. Не бойся за меня». Завела машину и поехала в Москву.

Следующий день.

Первое что вспомнила с утра Светлана, было то, что она не съездила вчера в музей Лермонтова, как обещала. Вначале Матрона, потом аэропорт, хиромантия… Она еле-еле доползла до постели и рухнула спать как подкошенная – «Плохо. – Говорила она сама себе, организовывая нехитрый завтрак (одно яйцо всмятку, немного сыра и кофе). – Только вроде наладился контакт, и вот на тебе… Сейчас позвонить ей и извиниться? – Она посмотрела на часы. – Восемь, рано, наверное… Ладно, позже наберу». – Светлана положила, взятый было телефон, обратно на стол, и вспомнила про линии на ладони. – И что она тут увидела? – Опять вернулась она к вчерашнему разговору с Ириной»

Повернула ладонь к свету, и принялась рассматривать её, выискивая линию жизни.

– «Вот эта? Или эта? Целые вроде, где она тут разрыв-то увидела? Да ещё определила, что он совпадает с сегодняшней датой – чушь. Где здесь даты написаны? Ни одной не вижу. – Светлана неожиданно разозлилась. – Что они меня все хоронят? А вот хрен, не дождётесь – плевать я хотела и на диагнозы ваши, и на конверт этот грёбаный. – Она посмотрела в коридор, где лежала сумочка с конвертом. – А может выкинуть его прямо сейчас? Если судьба сдохнуть, то что изменится от того, что я открою его? – Она подумала секунду, поймав себя на противоречии. – Судьба? Если я верю в судьбу, то значит, и в хиромантию придётся поверить? А там разрыв