серьёзный. Просто нужно забыть её, забыть ту жизнь, которая была раньше. Небо далеко, а я стал на несколько футов от него дальше.

Вот только пазл не складывался в голове. Отбросить авиакатастрофу и вспомнить тот день было очень сложно. Воспоминания были туманными, мозг вытеснял всё, что было связано с тем днем. Но мы расходились перед брифингом с Кейт на позитивной ноте. Не ссорились, не спорили. Я не заставлял её лететь в Москву, она сама приняла такое решение. С чего вдруг она стала звонить Тому, решив, что никуда не полетит? Почему не сказала мне? Конечно, выбора у меня не было – планировалась стажировка, и я улетел бы в любом случае, но я бы поговорил с ней, я бы придумал какой-то вариант. Почему она не позвонила мне? Неужели её с Томом связывало нечто большее, чем дружба? Нет, эта мысль глупая. Ревность к Тому прошла давно.

Мысли переключились на Тома. Ему грозит суд и, возможно, тюрьма. Увлекшись доведением компании до совершенства, он, как я и говорил ему, потерял и авиакомпанию, и сотрудников. Леманн погиб. Я в инвалидном кресле. Часть пилотов уволилась, узнав, что к полёту допустили неисправный борт. Хотя Том лично не должен был проверять борт. Но заслуживает ли он такой участи? Что лучше – тюрьма или инвалидное кресло? По сути, две крайности одной сущности – и то, и другое ограничивает свободу.

Я посмотрел на часы – вот-вот вернётся сестра с работы и начнёт задавать вопросы. Добраться раньше, чем она, я не успею. Да и не очень-то хотелось.

На улице было темно и сыро – в лужах отражался свет фонарей. Пахло дождём и мокрыми листьями. Я вызвал такси и назвал адрес. По пути попросил остановиться у магазина. Мне нужен был телефон. И мне нужно было найти Кейт. Я не знал, как найти человека, который не хочет меня видеть, в огромной стране. Я даже не знал, в этой ли она стране. Но я должен был услышать ответы на свои вопросы лично от неё. Неизвестность, которая меня окружала, очень мотала нервы. Я мог перевернуть страницу жизни, поставив точку. Но поставить точку я могу только с её помощью. А, значит, надо действовать. И для этого мне нужна помощь.

***

– Марк? Это ты? – выбежала сестра навстречу, – где ты был? Ты вообще представляешь, о чём я думала? Я не знала куда звонить – в больницы, в рестораны или куда ещё?

– В морг, – подсказал я, злясь и на неё тоже. Я почувствовал, как всё то, что я держал в себе эти дни, рвётся наружу. Винить хотелось всех – Тома в том, что он вообще пришёл в нашу авиакомпанию. Кейт – что ушла тогда, когда нужна была больше, чем кто-либо ещё. Сестру – за то, что она придумала какие-то методы терапии, которые не действовали. Себя – за то, что сел в тот самолёт.

– Марк, это не смешно! – крикнула она. – Прекрати свои шутки! Ты вообще понимаешь, что произошло? Ты понимаешь, что у меня никого нет? Есть только ты, мой старший брат! Ты вообще представляешь, что я пережила, когда услышала, что твой самолёт разбился, и нет ни одного выжившего? Ты представляешь, в каком состоянии я добиралась до места катастрофы? И что я чувствовала, когда узнала, что ты выжил? Я даже не знала, вспомнишь ты меня или нет! Я ничего не знала! Я прорыдала несколько дней, я спала под дверью реанимации, не зная, что с тобой будет, не видя тебя. Как ты можешь шутить?

– А ты предлагаешь поплакать? – ровным голосом спросил я. – А если я заплачу здесь и сейчас, что ты сделаешь? Бросишься меня обнимать? Утешать? Или расскажешь мне правду о том, как получилось так, что Кейт жива?

– Что? – Лея сползла по стене, сев на пол.

– Что слышала. – ответил я. – И не притворяйся, что ничего не знала. Ты виделась с Томом, ты забирала у него документы. Значит, ты знала всё. Знала, что она жива и скрывала. Скрывала единственную правду, которая могла стать отличным стимулом, чтобы жить.

– Марк, я не знала… – тихо сказала сестра, – я клянусь, что ничего не знала. Том не говорил со мной ни о чём, и уж тем более мы не говорили о Кейт.

Я смотрел на неё, на то, какой бледной она стала, как удивлённо смотрела на меня снизу вверх, сидя на холодном полу, как дрожат её губы и руки. И отчаянно хотел ей верить. Хотел, но не мог. Я уже никому не мог верить. Даже родной сестре.

– Если ты не знала, тогда откуда взялась записка в папке?

– Какая записка?

Чёрт, неужели она, правда, ничего не знает?

– Пропусти меня, пожалуйста, я покажу.

Я порылся под матрасом, куда спрятал папку и выудил бумажку с той самой надписью.

– Ты не виноват, – прочитала она, – Марк, я клянусь, я впервые вижу…

– Допустим, – кивнул я, – но ты перебирала папку прежде, чем вручить её мне. И не надо говорить, что это не так! Я знаю, что ты и твои психологи проверяли, чтобы в ней не было лишней информации. Записка появилась в ней позже. Откуда?

– Марк, я…

– Лея, правду.

– Но…

– Уходи. Просто уйди. Я не хочу сейчас тебя видеть. Но будь готова – когда захочу, я получу от тебя правду любым способом. А теперь убирайся из моей комнаты.

Она всё знает. Я уверен, что знает. И Том знает. Один лишь я живу в неведении.

Но я выясню правду, чего бы мне это ни стоило.

Глава 34. Кейт.

День авиакатастрофы

Объявили посадку на рейс, и я, слегка нервничая, направилась к нужному выходу. Пассажиров было немного. Интересно, это самолёт такой маленький или просто не набрали нужное количество людей? Я хотела позвонить Марку, но он обещал, что, если сможет, то до полёта свяжется со мной сам. Раз телефон молчит, значит, Марк занят. И отвлекать его я не собиралась.

Оставалось несколько человек, и придёт моя очередь. Внезапно меня накрыла страшная паника, ладони вспотели и стали мокрыми, сердце стучало, готовясь выпрыгнуть из груди. Голова закружилась, и я почувствовала, что вот-вот потеряю сознание.

– Девушка, вы меня слышите? – я с трудом открыла глаза, не понимая, где нахожусь. Аэропорт. Точно, я опаздываю на рейс! Хотела вскочить со своего места, но незнакомый мужчина держал меня за руку.

– Не делайте резких движений, вы только что упали в обморок.