— Нет, так нечестно. — Я пригорюнилась и даже перестала вырываться. — Почему все такие?!

— Какие? — уточнил задетый за самое главное — интерес — Наон. Даже руки разжал.

— Злые, вредные, пакости делаете и смываетесь. Заставляете скучать и беспокоиться. Вдруг вас красты съели или вы языком подавились? — Я обличительно ткнула пальцем в грудь демона. — Вот как так можно?

Наон замер, переваривая мою речь, а после расхохотался. И так искренне-заливисто, что я позавидовала и обиделась. А от обиды отвернулась и надулась, усевшись прямо на дорогу. Все, с места не сдвинусь. Придет Самаэлен — сама за шкирку притащит домой.

— Ну, девочка, полно. — Он уселся рядом и обнял меня за плечи. — Ну кто же тебя так расстроил? Не я ведь? — осторожно поинтересовался демон и предложил: — Если я, то можем все исправить. Бери вещи, и поедем шкодить вместе.

— А совет? — шмыгнула носом я. — Вы ведь все на него приехали.

— А совет… Кому он нужен, когда такая красавица сидит и глазками красными сверкает, еще и нос опух!

— Ты хороший, — вырвалось у меня. — А он плохой! Я скучаю, а он не приходит. Совсем!

— И кто этот злодей, что очаровал мою врединку и заставил слезки плакать? — ласково спросил Наон, напрягаясь.

— А я не твоя, я мамина, — слабо запротестовала я, вытирая слезы рукавом кофточки.

— И моя. Еще Таона и Жабки, — добавил демонюга, видимо, припомнив мои валяния на газоне.

«Следил!» — поняла я, но протеста в душе отчего-то не возникло. Скорее грусть. Всего три дня прошло, а Виты не видно, про Трейса и остальных даже весточки нет, а Альтар… Альтар про свои обязанности напрочь забыл и даже не навещает! Куратор называется!

— Хочу тортик, — грустно выдохнула я, приподнимаясь. — Большой и со сливками.

Демон сочувственно кивнул, и мы вновь перенеслись. А я поняла, что даже самый вредный демонюга может быть верным другом.

Кондитерская, которую выбрал для утешения унылой меня демон, располагалась где-то на окраине. Из окна виднелась только одна путевая дорожка. В самом помещении почти не было посетителей, а те, что были, сосредоточенно читали приколотое к доске объявлений сообщение.

Я хмыкнула, но не утерпела и подсмотрела, что ныне так волнует болотный народ, что у них напитки стынут, а они хоть бы глазом повели в сторону. Даже в ладоши хлопнула, но никто так и не отвлекся.

Волновал их рекламный плакат, на котором рукой неизвестного (а то бы побили) живописца был начертан весьма схематичный облик скаковой жабки и рядом — смазливый паренек аки девчонка с кошелем в руке и ухмылкой на лице. Подпись гласила: «Зеленые гонки! Испытай свои силы и заработай впрок!» Далее шел перечень требований к участникам, основным же было наличие жабы.

Собравшиеся у плаката воодушевленно перешептывались. Но, как оказалось, на приз им было наплевать. То, что волновало сердца почтенной публики, лежало глубже и крылось в патриотических чувствах.

— Говорят, этот размазня младший принц будет участвовать. Кто додумался ему жабу одолжить? — негодовал юноша точь-в-точь как на картинке. Неужели сам позировал живописцу?

— И не говори! Позор! Да какие это гонки, если все будут следить, как бы его высочество не навернулось и в грязи не повалялось, — выплюнула высокая нескладная девчонка и пообещала: — Но я уж постараюсь, чтобы он навоз пропахал.

Толпа наградила ее подбадривающими тычками.

— А наши почему не участвуют? — внезапно рыкнул тролльего вида дяденька с повязкой на глазу. — За державу обидно! Что, нет в родном болоте принца, что заткнет этих пришлых за пояс?

— Принцесса ушла из спорта, — под стон окружающих напомнил кондитер, почесывая колпак. — А Вильгельмина еще мала, чтобы рекорды матушки побить.

И речь плавно перетекла в перемывание косточек любимой королевской семье. Мои ушки непроизвольно запылали. Повезло еще, что за массивной фигурой демона одну меня разглядеть было проблематично.

Высунувшись из-за Наона, я убедилась, что никто не запалил подслушивающую меня, и выдохнула.

— Чего желаете? — подлетел к нам официант. Он всячески старался удержать на лице приветливо-угодливую гримасу, но стоило ему бросить косой взгляд на моего спутника, как и она сползла, сменяясь осуждением. Да уж, и ему за родное болото обидно. Кикимора — да с демонюгой, как будто своих красавцев нет.

Судя по быстрой самодовольной усмешке, себя официант относил к лучшей половине болотных красавцев, тех, которые красивые, а не странные. Мне же все они были на один взгляд: увидеть и убежать, ибо нехорошие ассоциации с подворотней возникали неосознанно и лечению не подлежали. Ну не выдерживает моя нежная психика попаданки лохматых травяных бровей и густой растительности (в прямом смысле слова) на лице и руках. Да уж, и почему есть нормальные гуманоиды, а есть вот такие? Болотная почва, что ли, растит, а потом их как розочки срезают и в производство пускают: живите, дескать?

Тряхнув головой, выкидывая все условно глупые мысли, я обратилась к меню и тыкнула в самый красивый тортик. Официант просиял, лучше циферок подсказывая, что блюдо будет из разряда самых дорогих. Следом его обрадовал и Наон, подкрепив заказ, разумеется, «самой лучшей выпивкой (безалкогольной!), что у них была».

— А где твой приятель? — решив заполнить паузу, не иначе, поинтересовался демонюга, наклоняясь через стол и пытливо заглядывая мне в глаза.

— Бревен нет, — отчиталась я этому окулисту-любителю и проникновенно ответила: — На кукурузном поле остался.

— На кукурузном? — задумчиво переспросил Наон, а мне показалось, что он перебирает в памяти все кукурузные поля, пригодные для закапывания трупов. — А подробнее? Должен же я знать, от чего скончался предшественник.

— От неземной красоты, — начала вдохновенно врать я.

— Чьей же? — заинтересовался демонюга.

— Моей! — фыркнула я, обиженная до глубины души, что самую красивую болотную деву не признали таковой. Вот же ж!

— Сомневаюсь, — авторитетно заявил демонюга и перечислил: — Глаза косые, нос кривой, зубы желтые, ноги… тоже кривые, попа…

Добавить эпитет к самой трудоспособной (столько неприятностей цеплять!) части кикиморы Наон не успел, уклоняясь от полетевшей в него вазы. Не моей! Я смирно сидела и внимала профессионалу, наблюдая, как краснеет от гнева будущая звезда Зеленых гонок.

Не смирившись с попранием чести и достоинства кикимориной попы, она запустила точнехонько в демона вазу. Вафельную и с карамелью. Сладкий соус степенно потек по лбу демонюги, превращая его в карамельное недоразумение.

— Эй, мелочь! — Решив не реагировать на фамильярность, я все же уделила крупицу своего драгоценного внимания местной воительнице и пересела за ее столик. Так, случайно, и вовсе я не испачкаться боялась! — Нечего с врагами брататься. Ни стыда, ни уважения у них, а ты сидишь, слушаешь и терпишь! Не так должно себя вести! — начала наставлять меня девица.