Поднимая с закрытой крышки унитаза тазик с водой, я гадала, есть ли у Джен бойфренд.

Я понесла тазик в гостиную. Джен отодвинула журнальный столик и поставила тазик на полотенце перед секционным диваном. Она уже парила ноги. Я опустила тазик на второе полотенце.

– Я поставила «На ее месте», – сообщила Джен. – По-моему, вполне подходящий фильм, когда делаешь педикюр.

– Обожаю его, – сказала я.

– Я тоже.

Я села и закатала капри.

– Кто-то из владельцев этого дома художник? – спросила я.

– Почему? – удивилась она, прибавляя звук.

– Я увидела картину в спальне.

– О… да… думаю, миссис Роско пишет картины.

Джен немного поиграла пультом.

– У тебя классные волосы, – неожиданно бросила она.

– Смеешься?

Я опустила ноги в теплую мыльную воду.

– Я бы все отдала за то, чтобы иметь такие, как у тебя.

– Мои абсолютно прямые. А у тебя потрясающе волнистые.

– Я бы предпочла прямые.

Я словно снова очутилась в школе. Две подружки прихорашиваются и ведут девичьи разговоры. И мне так это нравилось!

– Готова?

Джен протянула пульт к экрану.

– Угу.

Джен нажала на кнопку и застонала:

– Анонс. Ненавижу анонсы.

– Я тоже.

Анонс «Праздника». Который я видела раз пять, не меньше.

– О, ладно.

Она нажала на кнопку отключения звука, подложила под спину диванную подушку.

– Расскажи, каково это – очутиться в тюрьме.

Что? Какое неподходящее место для подобного вопроса!

Я слишком сильно удивилась, чтобы ответить сразу. Полагаю, это была ее идея светской беседы, пока шел анонс, но тема была слишком серьезна.

– Там встречаешь то, чего ожидаешь, – выдавила я, наконец. Я пристально смотрела в телевизор, где Джек Блэк болтал с Кейт Уинслет. – Страшно. Одиноко. Толпа женщин, много повидавших в жизни. Жестких. Жестоких.

Я не хотела думать о тюрьме.

– Когда смотришь разные шоу, кажется, что все не так уж плохо.

Джен подняла ногу, наблюдая, как с нее льется вода, но тут же вновь опустила ее в тазик.

– Трижды в день получаешь еду. Если заболеешь, вызовут врача. И можно учиться, верно?

Она была так далека от действительности, что я не знала, что сказать.

– И все это ты получаешь бесплатно, – продолжала она. – Я понимаю, что на воле куда лучше, но не может же все быть так плохо? И тебе не нужно искать работу и ходить на нее каждый день.

– Джен, – выговорила я, наконец. Сейчас мне казалось, что какое-то огромное животное в груди вот-вот проломит ребра и вырвется наружу. – Все совершенно не так. Это…

– Шшшш… начинается!

Она нажала на кнопку «звук». И внезапно громко рассмеялась:

– О боже! Камерон Диас такая забавная в этом фильме!

Я представила, как выхватываю пульт, выключаю фильм, чтобы откровенно рассказать о последнем годе моей жизни. Но Джен улыбалась. Хихикала. Была полностью поглощена фильмом, и я знала, что животное в моей груди останется запертым там на весь остаток ночи.

Может быть, навсегда.

28. Сара

Дырка в сердце

1991

– Привет! – воскликнул Джейми, входя в больничную палату, и я сжала губы, чтобы не заплакать. Мне казалось, что я ждала не часы, а недели, чтобы увидеть его. Не глядя на меня, он протянул руку Стиву, сидевшему рядом с моей кроватью. – Поздравляю.

– Спасибо.

Стив пожал его руку и кивнул в сторону детской:

– Девять фунтов четыре унции.

– Я видел его. Выглядит потрясающе.

Джейми наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Как поживаешь, мама? – тихо спросил он.

– Прекрасно, – улыбнулась я, хотя ничего прекрасного в моей жизни не было. И спокойствие было притворным. Но внутри я разрывалась от тоски.

– По-моему, у него твои губы, – сказал мне Джейми.

«Нет, – подумала я. – У него твои губы. Твои волосы. Твои глаза».

– Послушайте.

Стив сунул руки в карманы.

– Я воспользуюсь твоим присутствием, чтобы поесть в кафетерии. Сара, ты не возражаешь?

Я кивнула. Говорить не хотелось. Не знаю, как я бы держалась при них двоих.

Мы слушали, как шаги Стива затихают в коридоре. Когда я поняла, что он достаточно далеко и не может меня слышать, то разразилась слезами. Джейми опустил занавеси вокруг моей кровати, – у меня была соседка, лежавшая в такой же занавешенной клетушке, – после чего сел на мой матрац и обнял меня.

– Шшш… все хорошо. Все хорошо.

– О боже, Джейми…

Я пыталась шептать, но это было так трудно.

– Ты был мне нужен здесь.

– Я здесь.

Я хотела что-то сказать, но всхлипнула.

– Я хотела, чтобы ты был со мной.

– Знаю.

Он принялся поглаживать мою спину.

– Я бы тоже этого хотел.

Стив удивил меня тем, как мужественно перенес мои роды. Я боялась, что он не сможет этого сделать после того, что случилось с Сэмом, но он почти не отходил от меня. Я была благодарна ему за это, но он – не Джейми.

– Малыш болен, – сказала я, когда Джейми отпустил меня. Я не была уверена, что он знает.

– С ним все будет хорошо.

– Но у него дыра в сердце!

– Знаю, но она маленькая. Я позвонил педиатру, доктору Глейзеру. Он сказал, что такое бывает довольно часто и обычно проходит само собой, и…

– Но врачи говорят, что, когда он станет постарше, нужно делать операцию!

Я схватила его за руку. В воображении я уже хоронила своего драгоценного сына.

– Доктор Глейзер сказал, что, даже если операция понадобится, она проходит успешно в девяноста девяти процентах случаев.

Стив неожиданно откинул занавески, и я подскочила.

– Даже в девяноста девяти и девяти десятых процента случаев, верно, Сара?

Джейми поднялся.

– Кафетерий закрыт?

Он выглядел таким виноватым. Точно таким, как чувствовала себя я.

– Я не ходил в кафетерий. Зашел в детскую, чтобы поболтать с одной из сестер.

– Насчет сердца Кита? – спросила я.