Я села на пол и постаралась в этом разобраться.

Мой багаж стоял рядом с дверью. У меня не было почти никаких вещей: все, что я брала с собой, помещалось в объемной сумке через плечо и холщовой сумке, которую носят в руке. Сумка через плечо когда-то давно принадлежала моему отцу. Черная, из пластикового кожзаменителя, с крепким ремнем – другого подходящего вместилища у меня не имелось. В ней содержался самый минимум одежды и туалетных принадлежностей.

День подходил к концу, за окном почти стемнело – довольно странное время для того, чтобы пускаться в путь.

Перед уходом я постояла перед Лори и попыталась еще раз все ему объяснить. Он смотрел на меня, не говоря ни слова. От этого мне было очень неприятно. В конце концов я ушла. Они с кошками позаботятся друг о друге. Я оставила кошкам массу еды и наполнила холодильник и шкафчики всем, что могло понадобиться Лори.

Если мне придется задержаться вдали от дома дольше ожидаемого, я попрошу соседей забежать и принести каких-нибудь припасов. Я считала, что имею право просить их об этой услуге, поскольку несколько лет кормила змею, принадлежавшую их сыну-подростку, когда они уезжали в отпуск. Всякий раз, когда это случалось, меня так и подмывало сунуть одну из кошек в ящик со змеей и посмотреть, что выйдет. Я бы поставила на кошку, но проверять это было бы не по-соседски, даже несмотря на то, что я была готова вмешаться в тот момент, когда обстановка бы накалилась.

«Все в порядке», – сказала я себе. Я провела в Корнуолле долгие годы, и почему бы не вернуться теперь в Лондон? Все ездили в Лондон. Лара дважды в неделю легко преодолевала это расстояние.

Это ведь всего лишь Лондон. Лори никуда не денется. Я вернусь.

Дровяная печка неистово полыхала – я так сильно ее растопила, чтобы в первые часы моего отсутствия им было покомфортнее. На работе я взяла длительный отпуск. Мой велосипед был прислонен в коридоре. В ручной сумке у меня находились билет, кошелек, телефон и книга для чтения. Солнце село несколько часов назад, и в обычное время я бы пила чай перед камином, быть может, в пижамных брюках и джемпере, и собиралась бы пойти спать, взяв с собой мужчину, книгу и кошку.

Я пыталась уйти, не попрощавшись, но не смогла.

– Я люблю тебя, – бросила я через плечо. – Я буду по тебе скучать. Извини. Я вернусь.

– Конечно. – Он старался говорить небрежным тоном. – Все в порядке. Развлекайся. Не беспокойся, Айрис. Я люблю тебя и всегда буду любить. Возвращайся ко мне.

Часто моргая, я шагала в темноте в конец переулка, чтобы подождать там такси. Ночной ветерок холодил мое лицо: у меня должна была быть застывшая слеза на щеке, а вместо этого я вытерла рукавом потекший нос.

В просвете облаков светилась россыпь звезд, но луны не было видно. Единственное, что я могла разобрать вокруг, – это иззубренные края голых деревьев.

Когда из темноты вынырнули фары автомобиля, я отпрянула на шаг, желая уклониться от света. Такси остановилось возле меня, хрустя гравием, и из машины вышел водитель, чтобы открыть багажник для моей сумки. Ее не обязательно было везти в багажнике, но я не стала ему мешать.

– Не знал, что кто-то живет в подобном месте, – заметил он.

– Да, – согласилась я. Мне ведь отныне предстояло привыкать вести добродушные светские разговоры. – Это глухое место.

– Точно. Куда едете, голубушка? В Труро, поди?

– Да. В Труро, на станцию. Мне нужно на лондонский поезд. Ночной.

– О, знаменитый ночной до Лондона. Моя дочь иногда им ездит. Удобная штука, хорошее обслуживание. Несмотря ни на что. Берегите себя.

– Да.

– По ночам небезопасно. Не забывайте запирать дверь.

Я улыбнулась, подавив желание взорваться или выругаться.

– Со мной все будет хорошо, – сказала я. – Но все равно спасибо.

Шагнув с затененной платформы в ярко освещенный поезд, я представила себе Лару, делавшую то же самое. Гай Томас уже должен был быть там, ожидая ее. Мне стало интересно, стоял ли он в дверях вагона, протягивая ей руку, помогая войти, притягивая к себе и целуя, перед отправлением поезда из Труро. Может, они ждали, пока отъедут от своей территории и углубятся в незнакомую темнеющую за окном местность.

В Труро садилось человек пятнадцать. Я специально купила билет на воскресную ночь, чтобы пройти по следам Лары, поэтому некоторые из пассажиров, предположительно, ехали на работу, как и она. Однако в деловой одежде никого не было. Несколько человек везли с собой огромные сумки и явно направлялись в аэропорт. Большинство были в джинсах и куртках.

Мое спальное купе оказалось крохотным, но выглядело достаточно комфортабельно. Нужно очень постараться, чтобы заняться здесь любовью, но для одного человека места вполне достаточно. Я все равно не засну ночью, не важно, насколько роскошно оборудовано купе.

Я не могла представить, как два человека умещались на этой койке, которая меньше стандартной односпальной кровати. Они, должно быть, спали друг на друге или не спали совсем. Неудивительно, что они очень скоро стали встречаться в Лондоне.

Я села на узкую кровать и почувствовала, как поезд дернулся и поехал.

Я хотела позвонить Лори, но знала, что он не ответит.

Я была уверена, что люди, окружавшие меня в прошлой жизни, все еще живут в Лондоне. Когда я только переехала в Корнуолл, они некоторое время слали мне электронные письма, проявляя заинтересованность, сожаление и все такое. Я их игнорировала. Мы с Лори ни в ком не нуждались, и в конце концов они поняли намек. Я сменила номер мобильника, закрыла свой старый электронный адрес и никогда не посылала никому рождественских открыток.

Если бы они увидели меня в городе, то захотели бы поболтать, узнать, чем я занималась все это время. Но я не опасалась этого, так как Лондон – огромный город. Мы могли бы все эти годы прятаться в каком-нибудь уголке Лондона, и шансы случайно наткнуться на кого-то из знакомых были бы невелики. Эту поездку я предприняла ради Лары. Наши с Лори дела имели здесь второстепенное значение.

И кроме того, теперь, когда у меня появились деньги, я многое планировала сделать. Если я хочу отправиться в путешествие и повидать мир, то сначала стоит потренироваться на Лондоне. Это была в каком-то смысле пробная поездка, тест на храбрость, первое расставание с привычной жизнью.

Также в Лондоне я могу сделать новый паспорт. Мой старый исчез без следа. Меня это беспокоило. Я никому об этом не рассказала, и во всяком случае не собиралась сообщать Лори. Однако я рассматривала возможность упомянуть об этом в разговоре с Алексом Зеловски.

В дверях поезда стояла женщина в железнодорожной форме. Она была небольшого роста, старше меня и производила приятное впечатление.

– Привет, – сказала она. – Вы будете… – Она сверилась со списком, который держала в руке. – Айрис Роубак. Да? Могу я взглянуть на ваш билет, дорогая?