– Я не имею права говорить. Я могу лишь заверить вас в том, что не собираюсь причинить этой женщине никакого вреда. Не могли бы вы мне просто сказать, как найти ту ферму, где ее оставили?

* * *

«Ферма». Воспоминания вернули его в тот день, когда чета Морас пришла к нему после того, как они отвезли малышку в больницу.

– Похоже, что девочка умирает, падре. Что нам делать?

Отец Беррендо позвонил своему другу дону Мораго, шефу местной полиции.

– Я думаю, что ребенка бросил кто-нибудь из приезжавших в Авилу туристов. Не мог бы ты проверить все гостиницы и узнать, не было ли таких, кто приехал с ребенком, а уезжал один?

Полиция просмотрела регистрационные книги, которые должны были вестись во всех гостиницах, но это не помогло.

– Этот ребенок словно с неба свалился, – сказал дон Мораго.

Он даже не предполагал, насколько был близок к разгадке этой тайны. Когда отец Беррендо принес ребенка в приют, Мерседес Анхелес спросила:

– У малышки есть имя?

– Не знаю.

– Может быть, имя было на одеяльце или на чем-нибудь еще?

– Нет.

Мерседес Анхелес посмотрела на лежавшую в руках священника девочку.

– Ну что ж, тогда нам придется самим назвать ее.

Она недавно прочла один роман, и ей очень понравилось имя героини.

– Миган, – сказала она. – Мы назовем ее Миган.

А четырнадцать лет спустя отец Беррендо отвел Миган в цистерцианский монастырь.

* * *

И вот по прошествии стольких лет ее ищет этот незнакомец. «Все в жизни возвращается на круги своя, – думал отец Беррендо. – И каким-то таинственным образом и Миган получается то же самое. Нет, ее звали не Миган. Это имя ей дали в приюте».

– Садитесь, сеньор, – сказал отец Беррендо. – Это длинная история.

И он рассказал все.

Когда священник закончил, Элан Такер некоторое время молчал, в его голове стремительно проносились мысли. У Элен Скотт должны быть какие-то очень веские причины интересоваться девочкой, брошенной на ферме в Испании двадцать восемь лет назад. Теперь ее зовут Миган, судя по рассказу священника.

«Скажите, что с ней хочет повидаться приятель ее отца».

«Если мне не изменяет память, – подумал Элан, – Байрон Скотт и его жена с дочерью погибли в авиакатастрофе много лет назад где-то в Испании. Нет ли здесь какой-то связи?»

Он почувствовал нарастающее волнение.

– Падре, мне бы хотелось встретиться с ней в монастыре. Это очень важно.

Священник покачал головой.

– Боюсь, что вы опоздали. Два дня назад на монастырь напали агенты государственной секретной службы.

Элан Такер вытаращил на него глаза.

– Как напали? А что с монахинями?

– Их арестовали и увезли в Мадрид.

Элан Такер встал.

– Благодарю вас, падре.

Он вылетит в Мадрид первым же самолетом.

Но отец Беррендо продолжал:

– Четырем монахиням удалось сбежать. Среди них сестра Миган.

Дело усложнялось.

– Где она сейчас?

– Никто не знает. Ее и других монахинь ищут полиция и армейские подразделения.

– Понятно.

При обычных обстоятельствах Элан Такер позвонил бы Элен Скотт и сообщил бы ей, что дело зашло в тупик. Но инстинкт сыщика подсказывал ему, что нужно продолжать расследование.

* * *

Тем не менее он позвонил Элен Скотт.

– Здесь возникли сложности, миссис Скотт.

Он передал ей свой разговор со священником. Последовала долгая пауза.

– Никто не знает, где она?

– Она и три другие монахини где-то скрываются, но долго прятаться им не удастся. Их разыскивает полиция и пол-армии Испании. Как только они объявятся, я дам вам знать.

Помолчав, Элен Скотт сказала:

– Это очень важно для меня, Такер.

– Да, миссис Скотт.

* * *

Элан Такер вернулся в редакцию газеты. Ему повезло, она была еще открыта.

– Я бы хотел посмотреть ваши архивы, если можно, – обратился он к редактору.

– Вам интересует какой-то определенный материал?

– Да. Здесь произошла авиакатастрофа.

– Когда это было, сеньор?

– Двадцать восемь лет назад. В 1948 году.

Элану Такеру понадобилось пятнадцать минут, чтобы найти интересовавшее его сообщение. Ему в глаза бросился заголовок:

«ГЛАВА КОМПАНИИ И ЕГО СЕМЬЯ ПОГИБАЮТ В АВИАКАТАСТРОФЕ 1 октября 1948 года Байрон Скотт, президент компании „Скотт индастриз“, его жена Сьюзен и их годовалая дочь Патриция сгорели во время авиакатастрофы…»

«Я попал в точку». Он чувствовал, как сильно забилось его сердце. «Если это то, что я предполагаю, я скоро стану богатым… очень богатым».

Она лежала голая в своей постели и чувствовала между ног упругую мужскую плоть Бенито Патаса. Ей было необыкновенно приятно ощущать его тело, она прижималась к нему бедрами все теснее, все сильнее загораясь желанием. Она начала гладить и возбуждать его. Но что-то было не так. «Я ведь убила Патаса, – подумала она. – Он мертв».

Лючия открыла глаза и села, дрожа и дико озираясь по сторонам. Никакого Бенито не было. Она была в лесу, в спальном мешке. Что-то упиралось ей в бедро. Лючия сунула руку в спальный мешок и вытащила оттуда завернутый в холст крест. Не веря своим глазам, она уставилась на него. «Господь решил сотворить для меня чудо», – подумала она.

Лючия понятия не имела, как крест попал к ней, но это ее не волновало. Наконец-то он был у нее. И ей лишь оставалось тихонько улизнуть от своих попутчиков. Выбравшись из спального мешка, она посмотрела туда, где спала сестра Тереза. Ее не было. В темноте Лючия осмотрелась вокруг, ей едва удалось различить фигуру Томаса Санхуро, стоявшего к ней спиной на краю опушки. Она не знала, где Рубио. «Это не важно. Самое время сматываться отсюда», подумала она.

Низко пригнувшись, чтобы ее не заметили, она было направилась к краю опушки в противоположную от Санхуро сторону.

И в этот момент началось что-то невообразимое.

* * *

Полковник Фал Состело должен был принять решение. Сам премьер-министр приказал ему работать в тесном контакте с полковником Акокой, чтобы помочь схватить Хайме Миро и монахинь. Но судьба сделала ему подарок, послав одну из монахинь прямо к нему в руки. Зачем делиться славой с полковником Акокой, когда можно самому поймать террористов и пожать все лавры. «К черту полковника Акоку, – подумал Фал Состело. – Этой мой шанс. Может быть, ОПУС МУНДО предпочтет меня Акоке со всей его чертовщиной насчет шахмат и чтения мыслей. Пора проучить этого громилу со шрамом».