лекарственные растения Джелой, в любом случае время, когда можно было ходить по Дороге Снов, практически закончилось. У него никогда не будет другого шанса… если только…

У Саймона появилась идея — пугающая, но очень умная, — и она возникла только сейчас, когда он путался в собственных мыслях.

— Я удивлен, что ты проснулся. — Лампа, которую держал Джошуа, заливала его худое лицо желтым светом. — Бинабик сказал, что, когда он уходил, ты спал.

— Я только что проснулся, ваше высочество. — Саймон попытался встать, но зацепился за ткань палатки и едва не упал.

— Тебе не следует вставать. Тролль сказал, что ты пережил на Дороге Снов трудное время. Я не до конца понимаю, что вы четверо делали, но мне очевидно, что ты должен оставаться в постели, — сказал Джошуа.

— Я в порядке. — Если принц считает его больным, он никуда его не отпустит. Саймон не хотел, чтобы его не взяли в следующие экспедиции. — Правда. Всего лишь плохой сон. Я в порядке.

— Хм-м-м. — Джошуа с сомнением на него посмотрел. — Ну, если ты так уверен. Тогда пойдем — прогуляйся немного со мной. Быть может, потом ты сможешь еще немного поспать.

— Прогуляться?.. — Саймон беззвучно выругал себя.

Как раз в тот момент, когда ему хотелось побыть одному, глупая гордость снова его обманула. И все же у него появился шанс поговорить с Джошуа.

— Да, совсем немного, до вершины холма, — сказал принц. — Накинь на себя что-нибудь. Бинабик никогда меня не простит, если ты подхватишь лихорадку, пока находишься на моем попечении.

Саймон вернулся в палатку и взял плащ. Некоторое время они молча шли рядом. Свет лампы Джошуа странным образом отражался от разбитых камней Сесуад’ры.

— Я очень хочу вам помочь, принц Джошуа, — наконец заговорил Саймон. — Хочу вернуть меч вашего отца.

Джошуа не ответил.

— Если вы отпустите со мной Бинабика, нас никто не заметит. Мы слишком незначительные, чтобы привлечь внимание короля. Мы принесли вам Шип и сможем добыть и Сияющий Коготь.

— К нам приближается армия, — сказал принц. — Похоже, мой брат узнал, что мы спаслись, и теперь хочет исправить свою ошибку.

Когда Джошуа рассказал Саймону новость, которую птицы принесли Джелой, тот почувствовал странное удовлетворение. Значит, у него появится шанс что-то сделать! Но через мгновение он вспомнил о женщинах, детях и стариках, которые нашли в Новом Гадринсетте дом, и ему стало стыдно.

— Что мы можем сделать? — спросил Саймон.

— Будем ждать. — Джошуа остановился перед окутанной тенями громадой Дома Воды. Темный ручеек струился по камням у их ног. — Теперь все другие дороги для нас закрыты. Мы ждем и готовимся. Когда Гутвульф или тот, кто ведет войско, появится — возможно, сам Элиас, — мы станем сражаться, чтобы защитить наш новый дом. Если мы проиграем… ну, тогда все будет кончено. — Ветер взметнул полы их плащей, дергал за одежду. — А если Господь дарует нам победу, мы попытаемся идти вперед и постараемся ею воспользоваться.

Принц сел на упавший кусок каменной кладки и жестом предложил Саймону к нему присоединиться. Джошуа поставил лампу на землю, и теперь их тени на стенах Дома Воды стали гигантскими.

— Мы должны проживать нашу жизнь день за днем, — продолжал принц. — И не думать о далеком будущем — иначе мы можем потерять все, что у нас есть.

Саймон смотрел на танцевавшее пламя.

— А как же Король Бурь?

Джошуа поплотнее запахнул плащ.

— Я не знаю — это огромная проблема. Мы должны держаться того, что понимаем. — Он указал рукой в сторону спавшего палаточного городка. — И охранять невинных. Теперь ты рыцарь, Саймон, таков твой долг — ты дал клятву.

— Я знаю, принц Джошуа.

Джошуа некоторое время молчал.

— А мне необходимо думать о собственном ребенке, — продолжал принц. По его лицу, освещенному лампой, промелькнула мрачная улыбка. — Надеюсь, родится девочка.

— В самом деле? — спросил Саймон.

— В молодости я надеялся, что мой первенец будет мальчиком. — Джошуа обратил лицо к звездам. — Я мечтал о сыне, который полюбит учение и справедливость, но у него не будет моих неудач. — Джошуа покачал головой. — Но теперь я надеюсь, что родится девочка. Если мы проиграем и мой сын уцелеет, за ним будет идти вечная охота. Элиас не позволит ему жить. Ну а если нам удастся одержать победу… — Он замолчал.

— Да? — спросил Саймон.

— Если мы победим и я займу трон отца, наступит день, когда мне придется отправить сына сделать то, что будет не по силам мне — нечто опасное и славное. Так всегда бывает с королями и их сыновьями. И я никогда больше не смогу спокойно спать, буду ждать вестей о его гибели. — Он вздохнул. — Вот что я ненавижу в правлении и королевской власти, Саймон. Принц вынужден играть живыми людьми. Я отправил тебя, Бинабика и ваш отряд навстречу опасности — тебя, совсем еще юного, почти ребенка. Нет, я знал, что ты уже вырос, — именно я сделал тебя рыцарем, — но это не делает мои сожаления слабее. Милосердный Эйдон позволил тебе остаться в живых, но от некоторых твоих спутников удача отвернулась.

Саймон ответил ему после коротких колебаний:

— Но быть женщиной — еще не значит избежать ужасов войны, принц Джошуа. Подумайте о Мириамель. И вашей жене, леди Воршеве.

Джошуа задумчиво кивнул.

— Боюсь, ты прав. А теперь будет еще больше сражений и войн — и погибнет очень много невинных и беспомощных людей. — Через мгновение он удивленно поднял голову. — Элизия, мать Господа, чудесное лекарство для того, кто страдает от кошмаров! — Он застенчиво улыбнулся. — Бинабик будет меня ругать — увести его подопечного и говорить с ним о смерти и несчастьях. — Он положил руку Саймону на плечо, а потом поднялся на ноги. — Я провожу тебя до палатки. Ветер становится все более яростным.

Когда принц наклонился, чтобы поднять лампу, Саймон заглянул в его бледное лицо и ощутил болезненную любовь к Джошуа, любовь, смешанную с жалостью, — неужели все рыцари испытывают такие же чувства по отношению к своему господину? Неужели отец самого Саймона, Илференд, был бы таким же суровым и добрым, как Джошуа, если бы остался в живых? И вели бы Саймон и Илференд такие же беседы?

Но, что еще важнее, — подумал Саймон, когда они шли по волновавшейся траве, — гордился бы Илференд своим сыном?

Они увидели блестящие глаза Кантаки еще до того, как появился Бинабик, маленькая темная фигурка, стоявшая у входа в палатку.

— Вот и хорошо, — сказал тролль. — Я беспокоился, Саймон, когда увидел, что ты ушел.

— Это моя вина, Бинабик. Мы с Саймоном беседовали. — Джошуа повернулся к Саймону. — Я оставляю тебя в надежных руках. Хороших тебе снов, юный рыцарь. — Принц