порыве чувств я даже не сразу понял, что простыня сползла с нее, оставив прикрытыми только ноги.

Поглаживать перестал, напрягся и вмиг прекратил воспринимать ее своей сестрой. Слишком живы были воспоминания о ее мягких и сладких губах, и я ощутил, что в груди сворачивается уже давно забытое чувство… влечения и жажды.

Алиса медленно отстранилась, странно смотря мне в глаза. Ее лицо было исполнено нечитаемыми эмоциями, среди которых преобладала тоска вперемешку с какой-то надеждой или даже радостью, и она, похоже, так и не поняла, что на ней сейчас совершенно нет одежды.

Я сглотнул, и, с трудом преодолевая желание посмотреть ниже, потянулся за простыней, но Алиса вдруг схватила меня за руку и взволнованно прошептала:

— Может, хотя бы теперь я могу сказать тебе: Риан, я люблю тебя! Ты для меня ВСЁ, арим-муэр!!!

Я замер, вглядываясь в пронзительные «грозовые» глаза, в которых, как оказалось, можно запросто утонуть до умопомрачения, а потом ещё раз прокрутил в голове ее слова.

Что??? Арим-муэр??? Это же… зоннёнский язык! Слова, означающие «самый любимый и близкий».

Меня пробрало до самой глубины сердца: так меня называла Зара, и только она!

По коже побежали мурашки, сердце заколотилось с удвоенной, нет, утроенной силой, потому что мне почудилось вдруг, что это моя воскресшая сестра сейчас смотрит мне прямо в глаза, в самую душу.

Но Алиса совсем не по-сестрински потянулась к моему лицу и трепетно прижалась к моим губам…

Глава 35. Даже если похожа на Зару…

Алиса

Меня захватило.

Даже проснувшись, это была всё ещё не я. Это была Зара, которая так сильно любила юношу перед собой, что не могла не потянуться к нему. Именно поэтому я потянулась тоже, а он подхватил меня и прижал к себе, заставив задрожать.

Разум медленно работал в прежнем режиме моего сна, поэтому думала я исключительно, как Зара. И немножечко, как я…

Наверное, я бы не смогла быть такой дерзкой. А вот Зара… исстрадавшаяся, уставшая Зара… она была готова на всё.

И самое интересное, что подобное раздвоение личности ничуть меня не смущало. Мне было не до него.

Объятья Риана испепеляли и врачевали, заставляли меня дрожать, но при этом вызывали в теле негу и удивительное расслабление. Словно я наконец-то вернулась домой…

В груди моей горела жажда. И боль.

Я медленно отстранилась, смотря в удивительные синие глаза, а потом надрывно произнесла:

— Может, хотя бы теперь я могу сказать тебе: Риан, я люблю тебя! Ты для меня ВСЁ, арим-муэр!!!

Мой собственный шёпот обжигал губы, словно я рождала не слова, а огонь. Арим-муэр — «самый любимый и близкий» …

Мой Риан…

Я опустила взгляд на его губы, а потом дерзко потянулась вперед, чтобы через мгновение ощутить их сладостный вкус.

Принц замер, его дыхание сбилось, а рука на моем плече дрогнула, но я не собиралась сдаваться. Не сейчас! Прошли времена, когда я-Зара страдала, не имея возможности любить. Теперь все стало иначе. Теперь я — Алиса!!!

Я зарылась пальцами в золото шелковистых волос, подтянулась выше, ощутила, как моя неожиданно обнаженная кожа плотнее соприкасается с гладкой зоннёнской одеждой и… дерзко попыталась приоткрыть губы Риана языком.

Принц вздрогнул от моей напористости, постоял недвижимо еще пару мгновений, а потом… а потом превратился в обезумевший ураган, словно внутри него наконец-то опустился какой-то невидимый рубильник, до этого не дававший ему возможности действовать.

Одна его рука обвила мою талию, а пальцы, скользнувшие по обнаженной коже, заставили меня покрыться миллионами мурашек. Второй рукой он сперва прихватил мой затылок, изменяя наклон головы и жёстче впиваясь в мои губы. Меня окатило возбуждением, и я обвила его шею руками. Когда же пальцы принца опустились ниже и сжали мою обнаженную грудь, я вдруг осознала то, что упорно ускользало от меня все это время: на мне не было одежды! Совсем!!!

И если бы не умопомрачительные поцелуи, я бы сейчас сгорала от стыда.

Но стыда не было.

Как и раскаяния.

Как и боли в душе.

Боль… растворилась. А душа… получила свою мечту…

Или не свою?

Мечту Зары?

Кто же такая Зара?

Неужели Зара — это… действительно я?

* * *

Риан

Моя внутренняя борьба была недолгой.

Поцелуй Алисы быстро сломил все мои преграды, и я отдался остро вспыхнувшему влечению, отвечая на ее дерзкий порыв.

Её губы оказались в плену моих, пальцы заскользили по гладкой бархатистой коже, а потом дерзко опустились на ее грудь.

Меня мгновенно затопило таким желанием, что остановить меня, казалось, уже было невозможно.

Алиса была удивительна. И я наконец-то признался сам себе: она действительно нравилась мне, как женщина. Несмотря на свое поразительное сходство с Зарой…

Зара всегда была для меня просто сестрой. Я ведь искренне считал нас родственниками все эти тысячи лет.

Прошло чуть больше года с тех пор, как я узнал правду о том, что мы на самом деле не кровные родственники[22].

Но дело было даже не в этом.

Я знал, что у сестры были ко мне чувства.

Чувства, на которые я тогда, естественно, не мог ответить.

Чувства, от которых я бежал.

Чувства, которые и привели к нашей ссоре.

А потом она умерла…

И теперь… каждое вспоминание о сестре обжигало меня ужасной болью. Стыдом. Страхом…

Именно поэтому схожесть Алисы с Зарой всё время очень дезориентировала меня.

Но когда она так близка, как сейчас, когда ее поцелуи так сладостны, а прекрасное юное тело так страстно вжимается в меня, я забываю о своих страхах и преградах.

А хочу видеть ее рядом. Я хочу обладать ею. Я хочу сделать ее своей…

Даже если она похожа на Зару…

Даже если мне по-прежнему так невыносимо больно…

* * *

Кабинет Арраэха — Правителя зоннёнов…

Айра чинно поклонилась Правителю, лицемерно опуская взгляд. Ей не составляло труда играть роль несчастной, испуганной жертвы преследований, потому что притворство было частью ее натуры.

Нет, само преследование и смерть мужа зоннёнка не придумала: тот действительно связался не с теми, и за это поплатился, вот только скорби по этому поводу Айра совершенно не испытывала.

О том, что она стала женой этого зоннёна, Айра пожалела уже через половину цикла[23]. Сперва, сразу же после гибели Дииморы, их отношения складывались неплохо, потому что из выживших зоннёнов Сайкон оказался едва ли не самым родовитым и обеспеченным. Позже, правда, оказалось, что его род несколько лет подряд вывозил с Дииморы свое имущество, развивая колонии и