Эзме смолоду привыкла поступать по-своему и идти своей дорогой — несмотря на то, что в окружающем ее мире в женщинах больше всего ценились послушание и верность долгу. И все же то, что она собиралась сделать, превосходило любые сумасбродства.

Нет, она не отступит!

Она обхватила щеки Куинна ладонями и, глядя ему прямо в глаза, спросила:

— Ты женишься на мне?

Ее тихий вопрос прозвучал для Куинна ударом грома. Неожиданно он со всей ясностью осознал, что они натворили. Как будто на него вдруг рухнуло огромное и тяжелое дерево. Он только что овладел женщиной, которую обожал и почитал превыше всех остальных, не освятив их отношения узами брака. Он лишил невинности сестру лучшего друга, не обещав ей ничего взамен. Что бы она ни говорила ему прежде, она вряд ли отдавала себе отчет в своих словах и поступках. Наверное, она уже жалеет о том, что уступила ему, и будет жалеть, даже если они поженятся… Возможно, именно потому, что они поженятся. Какие бы надежды он ни возлагал на будущее, прошлое изменить невозможно.

Он встал и, не глядя на нее, стал надевать бриджи. Он обязан защитить ее, вернуть ей прежнюю безмятежную жизнь, и для этого есть только один способ…

— Нет, Эзме, я не женюсь на тебе. Я никто. Я… никто! У меня нет ни титула, ни земли, ни дома, ни состояния. Мне совершенно нечего тебе предложить.

Прикрытая лишь распущенными волосами, Эзме тоже встала.

— Других возражений у тебя нет?

— Разве этого мало? — буркнул он, застегивая рубашку.

— Куинн, я прекрасно знаю о твоем прошлом и знаю, что ты совершал поступки, которых следует стыдиться любому разумному человеку, человеку чести — а ты такой и есть. Ты только что доказал мне, что у тебя есть и совесть, и честь… Иначе твое прошлое совсем не беспокоило бы тебя. Что бы ты ни натворил в молодости, ты самый лучший человек на свете, и я тебя не отпущу!

Она ничего не понимает… Не в состоянии понять. Иначе она не захотела бы выйти за него замуж!

Куинн решил зайти с другой стороны:

— Эзме, обычно предложение делает мужчина, а я, по-моему, ничего тебе не предлагал и не обещал… Я не испытываю никакого желания вступать в брак. Зачем мне жениться, если я и так получаю все, что хочу, но при этом не скован никакими обязательствами? Ты наверняка оценишь все преимущества свободных отношений, когда любовник тебе надоест.

— Были времена, когда я приняла бы твои слова за чистую монету и поверила, что ты не любишь меня, — ответила она спокойно и деловито, как будто они обсуждали завещание или контракт. — Еще несколько месяцев назад я бы подумала, что ты, в конце концов, лишь стремился меня соблазнить и, добившись своего, тут же остыл ко мне. Но я слишком хорошо успела тебя изучить и понимаю, что все не так. Ты любишь меня так сильно, как ни один мужчина не любил женщину, и доказательство тому — твой отказ вступить со мной в законный брак. По глупости ты вбил себе в голову, будто ты меня недостоин… И даже если ты на самом деле не хочешь на мне жениться, я не жалею о том, что мы сделали. После того как мы все выясним в Эдинбурге, я вернусь к Джейми, а ты — к себе. Мы с тобой можем встречаться и в Лондоне, если ты пожелаешь… Не обременяя себя никакими обязательствами.

Убедившись, наконец, что Эзме подчиняется не только зову плоти и отлично понимает, что делает и на что идет, Куинн едва не потерял сознание от счастья. В его израненном сердце затеплилась искра надежды. Эзме Маккалан любит его и примет его таким, какой он есть, со всеми его пороками и недостатками! Она возьмет его в мужья и даст ему возможность снова обрести семью. Только на сей раз семья будет любящей. И все же…

— А как же твой брат? Представь, что будет, когда я по приезде в Лондон приду к Джейми, человеку, который спас мне жизнь… вытащил с самого дна… и сообщу, что хочу жениться на его сестре?

— Мы вместе ему скажем, — ответила Эзме, глядя на него с непоколебимой безмятежностью. — Или, если ты боишься, я сама во всем ему признаюсь.

Как будто он трус!

— Я не боюсь Джейми.

— Не боишься? — тихо спросила она. — Ты не боишься потерять его дружбу? Не боишься, что он тебя возненавидит?

Она тоже встала, обняла его и заговорила уверенно и решительно, обдавая его щеку своим теплым дыханием:

— Джейми тебя не возненавидит, потому что любит меня и понимает, что я не ветреная глупышка, падкая на любую лесть!

— Ах, Эзме! — прошептал он, прижимая ее к себе. — Да, да, я женюсь на тебе и постараюсь доказать, что достоин тебя.

— Ты уже достоин меня, — ответила она, прижимаясь к нему.

Вдруг она отпрянула — ее щека намокла.

— Куинн, у тебя опять пошла носом кровь!

Глухо выругавшись, он подошел к умывальнику и намочил полотенце в кувшине с холодной водой. Эзме схватила простыню, обернулась ею и жестом показала ему на кресло:

— Сядь и запрокинь голову!

Когда он повиновался, она вытерла ему лицо прохладным влажным полотенцем.

— Вот так. Кровь остановилась. И все-таки лучше будет, если тебя осмотрит врач!

Куинн покачал головой:

— Пустяки! Мне доставалось и хуже. Как ты, наверное, заметила, я вполне здоровый и жизнеспособный субъект.

Он покосился на лежащее у него на коленях полотенце. Оно заметно приподнялось, демонстрируя его вновь проснувшееся желание.

Несмотря на недавнюю близость, Эзме смутилась.

— Я думала, мужчины всегда… утомляются после такого… напряжения; — сказала она, отжимая полотенце.

— Некоторые — да, — ответил он, не двигаясь с места, — и я иногда тоже. Но только не сегодня. И не с тобой!

— Но твой нос…

— В полном порядке, — хрипло ответил он, хватая ее за руку и притягивая к себе. — Эзме, нареченная моя, давай вернемся в постель.

Неожиданно на ее лице заиграла коварная, лукавая улыбка.

— Не понимаю, зачем ложиться в постель, когда тебе так удобно и здесь, мой нареченный! — сказала она, садясь ему на колени.

— Боже правый! — прошептал он, приятно удивленный, и начал ласкать ее. — Если бы я только знал, какая бесстыдница и авантюристка скрывается под бесформенными, старомодными платьями, которыми ты прикрывалась, я бы начал домогаться тебя в тот день, когда мы познакомились, и не остановился бы, пока ты не стала моей духовно, телесно и по закону.

Она обвила его шею руками.

— Мы достигли двух целей из трех. Мои душа и тело принадлежат тебе… Остается одно: соединиться по закону, — сказала она перед тем, как поцеловать его.

Горячее желание вспыхнуло в них одновременно. Не прекращая поцелуя, Эзме прижималась к любимому всем телом, распаляя его и себя.

— Я снова хочу заняться с тобой любовью, — прошептал он, на миг отрываясь от нее, — но я не хочу делать тебе больно.