– Как держится Дороти?

– По правде говоря, думала, что будет хуже. А она держится молодцом. У нас в семье все такие – когда приходит беда, нас не узнать.

– Луиза, я понимаю, что сейчас не время, но мне непременно надо поговорить с вами обеими и сегодня.

– По какому поводу?

– Я уточню при встрече, так будет лучше. Дороти сможет поговорить со мной?

По ее молчанию я поняла, что она колеблется.

– Это очень важно, – сказала я.

– Подождите минутку, я переговорю с ней. – Луиза, должно быть, закрыла трубку рукой, я слышала, как они с Дороти перешептываются. Наконец в трубке раздался ее голос: – Она согласна, только если это ненадолго.

– Я буду у вас через пятнадцать минут.

В третий раз за два дня я ехала к дому Морли. Светило солнце. Декабрь и январь в наших краях – лучшие месяцы в году. В феврале часто идут дожди. Весна ничем особым не отличается от весны в других штатах. Летом каждый день просыпаешься в тумане, который накатывает с моря, и засыпаешь в нем же. Так что декабрь лучше, хотя и в это время года случаются туманы и дожди.

Луиза открыла дверь и провела меня в гостиную, где на диване уже устроилась Дороти.

– Я сейчас приготовлю на всех чай. – Луиза исчезла на кухне, оттуда послышался звон посуды.

Дороти, очевидно, еще не успела переодеться после поездки, она была в свитере. Поджав ноги, она сидела нахохлившись. Должно быть, до болезни они с Луизой были очень похожи, но теперь лицо Дороти покрывала жуткая бледность. На голове у нее был парик из платиново-серых волос.

– Я всегда мечтала быть блондинкой, – перехватила она мой взгляд, – и вот, пожалуйста. – Она протянула мне руку: – Вы – Кинси Милхоун. Морли мне много о вас рассказывал. – Мы обменялись рукопожатием. Ее ладонь была холодной и удивительно легкой, словно лапка птицы.

– Морли говорил вам обо мне? – удивилась я.

– Да, он говорил, что вы многого достигнете, если чуть попридержите свой язычок.

Я рассмеялась:

– У меня это не очень-то получается, но все равно приятно слышать. Мне всегда было ужасно жаль, что Морли и Бен так и не сумели найти общий язык.

– Все потому, что были упрямы, как два осла, – проговорила она с горечью. – Морли в какой-то момент даже не мог вспомнить, из-за чего они поссорились. Садитесь, милая моя. Луиза сейчас принесет нам чай.

Я выбрала стул с сиденьем, украшенным вышивкой.

– Извините, я причиняю вам столько беспокойства. Спасибо, что вы согласились меня принять. Вы, наверное, ужасно устали.

– О, я уже давно привыкла. Если я вдруг задремлю, вы уж не обижайтесь, договорите с Лу, ладно? Мы с ней совсем недавно вернулись, мне хотелось посмотреть на Морли.

– Как он выглядит?

– Знаете, наверное, нет ни одного покойника, который выглядел бы ХОРОШО. Они все выглядят тан, словно из них выпустили весь воздух, вы замечали? Как будто из них вытащили половину внутренностей. – Дороти говорила своим обычным тоном, словно речь шла о вещи, а не о человеке, с которым она прожила сорок лет. – Надеюсь, вы не подумали, что я какая-нибудь бессердечная. Нет, я так любила его, и его смерть была для меня страшной трагедией. В последний год мы много говорили о смерти, но я всегда считала, что она первой возьмет меня, а не его.

В комнату вернулась Луиза.

– Чай будет готов с минуты на минуту. Пока он заваривается, вы уже сможете рассказать, что пришло вам в голову. – Луиза примостилась на подлокотнике кресла Дороти.

– Мне нужно получить от вас ответы на несколько вопросов. Первый вопрос: говорил ли вам Морли о том деле, которое он расследовал? Если вы знаете его суть, мы сэкономим много времени.

Дороти поправила покрывало, в которое куталась.

– Морли имел привычку рассказывать мне обо всех делах, которые он расследовал. Насколько я знаю, этот Барни уже один раз обвинялся в убийстве. На этот раз первый муж убитой женщины пытался доказать, что убийство совершено в корыстных целях, и хотел лишить Барни права на наследование имущества. Так?

– Совершенно верно, – сказала я. – Вчера этот самый Барни дважды разговаривал со мной. Он заявил, что имел беседу с Морли в среду на прошлой неделе. По его словам, Морли должен был проверить кое-какие неясные моменты дела. Так вот, меня интересует – не рассказывал ли Морли о своих действиях в этой связи? Я сейчас пытаюсь воссоздать картину тех дней. Пока рано делать какие-то окончательные выводы, надеюсь, вы меня понимаете?

– Да, – сказала Дороти. – Я попытаюсь вспомнить поточнее. Морли говорил мне о встрече с этим парнем, но в детали не вдавался. Как раз в среду у меня был очередной сеанс химиотерапии и я была в ужасном настроении. Обычно по вечерам мы собирались и беседовали, но в среду я устала и рано легла спать.

Я посмотрела на Луизу.

– А что вы можете сказать? Вам он не рассказывал о встрече с Барни?

– Нет, – покачала она головой. – Сказал только, что встречался с Барни, что у него много работы.

– По-вашему, он поверил Дэвиду Барни? Луиза после недолгого раздумья ответила первой.

– Нет, не думаю. По-моему, он просто решил кое-что проверить из его слов.

Дороти перебила сестру:

– Ну, это, возможно, не совсем так, Луиза. Морли всегда очень внимательно прислушивался к тому, что ему говорят. Он считал, что глупо делать выводы, не обладая полной информацией.

– Именно так и меня учили. – Я извлекла из сумки пачку фотографий. – Судя по всему, Морли сделал эти снимки в пятницу. Он не упоминал о них в разговорах с вами?

– Как же, упоминал, – встрепенулась Луиза. – В тот день у нас был ранний второй завтрак. С тех пор как Морли сел на диету, он предпочитал есть дома – меньше искушений, как он говорил. Около полудня он поехал к себе в офис забрать почту. У него была назначена какая-то встреча, а потом он собирался остаток дня посвятить фотографированию пикапов. По дороге домой отдал пленку в ателье, чтобы ее проявили, сказал, что за снимками заедет в субботу. Как раз в субботу ему стало плохо. Тут уже было не до фотографий.

– Вы не знаете, почему он фотографировал именно такие пикапы?

– Нет, он почти ничего об этом не говорил. Только то, что подобный пикап видели во время какой-то аварии. Но, ни где это было, ни как он пришел к этой мысли, Морли не упоминал. По-моему, если мне не изменяет память, он упоминал о каком-то полицейском протоколе.

Я прикинула, когда это могло быть. События начали разворачиваться сразу же после разговора Морли с Дэвидом Барни.

– А что было в субботу?

– Вы имеете в виду его работу? – спросила Луиза.

– Не только. Все, что произошло в этот день. – Я взглянула на них обеих, предлагая высказаться.