— Я слышал эту историю, — кивнул Эйнар, чуть пригубив кубок. — Твой воспитанник даже показал мне амулет... амулет Нертус.

— Амулет Нертус? — насторожился ярл Свен. — Я ничего не слышал о нем?

— Его дала мне внучка колдуньи, — сказал Олаф и по­казал амулет ярлу.

— Что же в нем такого? — Свен взглянул на амулет и не пожелал взять его в руки из-за каких-то суеверных сообра­жений, чем обрадовал Олафа. Тот не любил отдавать амулет в чужие руки.

— Может быть, ничего, а может... он помог нам вырвать­ся оттуда, — проговорил Хафтур, потихоньку наблюдая за Эйнаром. Его интерес к амулету был очевиден для опытного воина.

— По правде сказать, никогда в жизни не видел таких амулетов, — признался Свен, потирая лоб ладонью. — Нертус, Нертус... я что-то слышал о ней, но это было давно, очень давно... когда я был ребенком.

— Моя бабушка говорила, что эта богиня властвовала над миром, в то время... — начал было Эйнар, но ярл грубо пре­рвал его:

— Никогда не напоминай в этом доме о своей бабушке, Эйнар!— и прибавил, понизив голос: — Если не хочешь боль­ших неприятностей.

— Ярл, я хотел спросить...-— улучил момент для себя Хаф­тур. — Все ли жертвы вервольфа были молодыми?

— Молодыми? — вскинул свои выжженные брови Свен Па­леный, в его сумасшедших глазках затрепетал огонек. — Почему тебя это интересует? Но если честно, даже не знаю. Последняя жертва... Эй, кто-нибудь, сколько зим было этому...

— Не больше сорока, ярл, — ответил за всех один из его дружинников, по имени Гисли, широкоплечий, грузный, с за­плетенной бородкой и лукавым взглядом пройдохи и веселого пьяницы. — Помнится, остальные также были разного возраста, и молодые и старые. Среди них не было только женщин.

— Тебе это о чем-то говорит? — повернулся к своему гостю Свен Паленый.

— Вервольф убивает воинов... — задумался Хафтур. — Зна­чит, ему нужна кровь воина? При чем же здесь? — забывшись, он размышлял вслух и чуть не выдал тайну ночного нападения вервольфа на Олафа.

— Кто при чем? — от внимания Свена ничего не укры­лось.

— Я вспомнил давнюю историю, ярл, — нашелся Хафтур, исправляя свою ошибку. — Как-то двадцать зим тому назад в Раумрике кто-то убивал по ночам людей. Долго не могли найти убийцу, жестокого мордварга [28] , но однажды к тамошнему херсиру пришла немолодая уже женщина, вдова и сказала, что к ней по ночам приходит ее муж. Херсир посмеялся и посове­товал ей пить на ночь побольше пива. Тогда сон будет крепким. Женщина же не ушла сразу, а на прощание намекнула, что у херсира вскоре умрет жена. Херсир разозлился и накричал на нее. Вдова ушла, а через несколько дней у херсира внезапно заболела и умерла жена. И тогда он вспомнил о вдове, пред­рекшей ему смерть жены. Приказал он доставить ее к себе и принялся с угрозами расспрашивать. Она же просто ответила, что о смерти жены херсира ей сказал приходящий по ночам муж. Херсир собрал своих людей, посоветовался, и начали они тайно наблюдать за домом вдовы. В одну из ночей увидели, что к дому метнулась тень. Дом окружили и вошли в него, а там... действительно оказался давно уже по рассказам мертвый и похороненный где-то на чужбине муж. Его схватили, а он лишь смеялся, посылая проклятия на головы викингов. Один старый викинг посоветовал отрубить ему голову и приложить к ляжкам. Так в давние времена расправлялись с ожившими мертвецами-упырями. Потом его тело сожгли, но перед тем, как ему отрубили голову, он сказал херсиру... Вижу твою смерть, она не за горами. Придет девушка из земли ютов, в руке у нее кувшин... Мертвеца сожгли. Убийства в селении прекратились, и вскоре о нем забыли. Херсир отыскал себе новую жену, красавицу, отец которой когда-то жил в Ютландии. Прожили они три зимы, но детей у них так и не было. А тем временем вырос сын херсира. И стала ему нравиться мачеха. Мучился он, мучился, томимый страстью. Но вдруг она при­ходит к нему ночью и говорит... знаю про твою любовь... что ж, люби меня, а там, будь, что будет... Долго ли, коротко ли, но неожиданно застал их херсир вдвоем, хотел расправиться с обоими, но жена проткнула его ножом в горло... Потом тело тайно вынесли и сбросили в обрыва в реку... Так сбылось предсказание упыря, потому как, побывав в ином мире, они узнают много из нашего будущего, тою, что скрыто от глаз живых непроницаемой завесой...

— Выходит, Хафтур, ты думаешь, что людей убивает не вервольф, а упырь? — спросил задумавшийся Свен.

— Не знаю я, что думать, но... позволь нам завтра уйти из Хорнхофа? Не хочу я, чтобы обо мне думали так же, как о том мертвеце, не нашедшим себе пристанища на чужбине.

— Держать тебя я не вправе, да и зачем? — не стал воз­ражать ярл, томимый совсем другими заботами. — Уйдете утром.

Хафтур же, наблюдая за Эйнаром, заметил его беспокой­ство после того, как он услышал эти слова своего дяди. Но, сохраняя самообладание, он зло пошутил, глядя на старого знакомого ярла:

— Не узнаю человека, который вчера только рассуждал о том, как поймать вервольфа? А теперь он стремится как можно скорей покинуть нас?

— Не знаешь еще ты, молодой, как тяжело надолго рас­ставаться с родиной, — запальчиво ответил ему Хафтур. — И все кажется не имеющим смысла, если не видишь более родимых лиц.

— Хватит спорить! — вмешался Свен Паленый. — Тебе, Эйнар, давно уже неймется! Что ж, поищи себе кого-нибудь другого. Ведь Хафтур намного старше тебя.

— Я не ищу ссоры, ярл, — мягко возразил Эйнар. — Я лишь напомнил гостю о его словах...

— Слова — ветер! — усмехнулся Хафтур. — Сегодня ветер большой. А завтра его нет вовсе. Поживем до утра — уви­дим.

* * *

Вечером Хафтур предупредил Олафа:

— У нас могут быть гости.

— Ты думаешь, что... — юноша не мог поверить в то, что вервольф способен прийти в дом.

— Все может быть, — бесстрастно ответил Хафтур. — Если доживем до утра, значит, будем жить. Держи нож при себе. Он может пригодиться снова.

Олаф долго не находил себе места. Слонялся по туну, разглядывая окружающих его людей. Если верить словам Хафтура, вервольфом может оказаться любой из них. Но кто? Если бы знать...

А Свен-ярл уже в сумерках вышел из усадьбы. Что-то томило его, неясное предчувствие распирало грудь. Давно ему не было так плохо. Рассказ Хафтура бередил душу... Ожив­ший мертвец, если это он? Тогда он пришел к нему и только ждет момента. Но кто из тех, кого ярл лишил жизни иногда против чести?

Огромный черный ворон, тяжело махая крыльями, будто выплыл из синеватого воздуха и опустился на ветку старого вяза, растущего неподалеку от усадьбы ярла. Свен Паленый вдруг подумал о том, что эта птица похожа на одного из во­ронов Одина, которые летают по свету и затем рассказывают обо всем, что видели, верховному асу... Хунин и Мунин — Думающий и Помнящий...