Противник рассматривает этих лиц как силу, способную оживить антиобщественную деятельность в Советском Союзе на новой основе. Подчеркивается при этом, что указанная деятельность имеет место в иной, более важной среде, нежели потерпевшие разгром и дискредитировавшие себя в глазах общественного мнения так называемые “правозащитники”.

Изучение обстановки среди “русистов” показывает, что круг их сторонников расширяется и, несмотря на неоднородность, обретает организационную форму… К “русистам” причисляют себя и разного рода карьеристы и неудачники, отдельные из которых нередко скатываются на путь антисоветской деятельности».

Последнее замечание было, надо понимать, самым неприятным для националистов. Меньше всего им хотелось, чтобы их называли карьеристами и неудачниками, хотя в данном случае офицеры 5-го управления недалеки от истины.

«Русисты», говоря языком 5-го управления, винили инородцев в бедственном положении России, но прежде всего заботились о собственной комфортной жизни.

В апреле 1969 года Валерий Ганичев, поэт Владимир Фирсов, прозаик Владимир Чивилихин и директор одного болгарского издательства приехали в гости к Михаилу Александровичу Шолохову.

«Стол был по-русски щедро завален едой, — записал в дневнике Чивилихин, — и все так вкусно, что я давно не едал ни такого поросенка, ни огурчиков, ни рыбца, ни холодца».

Пили патриотически настроенные писатели «Курвуазье» и «Мартель». Заговорили о сложной ситуации в стране, о бедственном положении людей. Шолохов сказал:

— С мясом плохо в стране, товарищи. Рассказывают, что народ по тарелкам ложками стучит в столовых рабочих кое-где. Это еще ничего! А вот если не по тарелкам да не ложками начнут стучать, тогда они, — он кивнул в потолок, — почувствуют.

И без перехода обратился к Фирсову и Чивилихину:

— Да вы пейте, пейте, это же французский коньяк, лучший. Вы это ведь, говорят, умеете делать.

«Грандиозное заседание редколлегии “Нашего современника”, — записывал в дневнике писатель Юрий Нагибин в октябре 1971 года, — превратившееся прямо по ходу дела в грандиозное пьянство. “Помянем Феликса!” — так это называлось. Недавно назначенный редактором “Молодой гвардии”, наш бывший шеф, Феликс Овчаренко, тридцативосьмилетний красивый и приятный парень, в месяц сгорел от рака желудка…

На редколлегии как всегда прекрасны были Виктор Астафьев и Евгений Носов, особенно последний. Говорили о гибели России, о вымирании деревни, все так откровенно, горько, по-русски. Под конец все здорово надрались… Кончилось тем, что Женю Носова отправили к Склифосовскому с сердечным припадком…»

Борьба с евреями была методом завоевания места под солнцем. Главной целью было оттеснить конкурентов, захватить хлебные должности и распределять теплые местечки среди своих. Даже в своем кругу менее талантливые пытались утопить более талантливых.

Новый главный редактор «Молодой гвардии» Анатолий Степанович Иванов пришел к заместителю заведующего отделом культуры ЦК Альберту Андреевичу Беляеву с жалобой:

— Присудили Валентину Распутину государственную премию. А разве надо было повесть о дезертире из воюющей Советской Армии так поддерживать? На чем воспитывать патриотизм у молодежи будем? Разве дезертир может служить примером любви к родине?

Похоже, за этими рассуждениями о патриотизме стояла простая обида: почему премию дали ему, а не мне?

Игорь Дедков, который жил в Костроме, побывав в одном московском издательстве, записал в дневнике:

«Вот оно — русское, национальное издательство. Нигде в Москве (в редакциях) я не чувствовал себя так плохо, как у них. Они не умеют уважать людей и не хотят уважать их; они не скрывают своего безразличия к “чужим”, они любят только “своих”, и к этой любви примешана корысть. Вот и все принципы; им бы “кулачное право” вместо всех прочих прав, и тогда бы они навели порядок и выяснили бы ваш состав крови и наличие еврейской примеси».

И добавил с горечью:

«Вся их пресловутая русская партия пронизана духом торгашества, то есть беспринципна, пронизана стремлением к должностям, карьере, заражена куплей-продажей, приятельством и прочим».

Расистские настроения охватили и партийный аппарат. Игоря Дедкова сватали на работу в журнал «Проблемы мира и социализма», который издавался коммунистическими партиями и выходил в Праге. Он записал в дневнике в январе 1979 года:

«Когда был в Цека на приеме у К. Зародова, шеф-редактора “Проблем мира и социализма”, он спросил меня, кто по национальности моя жена?

— Кто вы я вижу, — сказал он, — а кто она?

Пришлось рассказать и успокоить».

Упомянутый Дедковым Константин Иванович Зародов, крупный идеологический чиновник, кандидат в члены ЦК КПСС, до перевода в журнал был первым заместителем главного редактора «Правды».

Ненавидящие Запад русские антисемиты на самом деле страдают комплексом неполноценности по отношению ко всему иностранному. В советские времена столпы отечественного антизападничества всеми правдами и неправдами выбивали себе зарубежные командировки, ездили за границу с консервами и кипятильниками, варили суп в гостиничном умывальнике, чтобы не потратить зря ни одного драгоценного доллара, прикупить побольше того, что произведено на бездуховном Западе.

Они объединялись в тесные группы, создавая своеобразные масонские ложи, куда чужих не пускали. Такими масонскими ложами стали в семидесятые годы редакции некоторых литературных журналов и книжных издательств, где печатали и издавали только своих. Они ненавидели тех сотрудников аппарата, которые не являлись их полными единомышленниками. И считали, что причина недоброжелательности Андропова лично к ним — его еврейское происхождение.

«10 ноября 1982 года умер Брежнев, — записал в дневнике Михаил Лобанов. — Через день я пришел в Литинститут, чтобы оттуда вместе с другими (обязаны!) идти в Колонный зал для прощания с покойным.

На кафедре творчества я увидел Валентина Сидорова, — как и я, он работал руководителем семинара. Он стоял у стола, более чем всегда ссутулившийся, отвислые губы подрагивали. “Пришел к власти сионист”, — поглядывая на дверь, ведущую в коридор, вполголоса произнес он и добавил, что этого и надо было ожидать при вечной взаимной русской розни…

Андропов. Теперь Андропов! Что нас ждет? И что ждет меня после моей статьи, уже вышедшей в свет? Взгляд сквозь очки — строго испытующий, со зловещинкой».

Когда Андропов перешел в ЦК, на приеме у него побывал председатель Госкомитета по делам полиграфии, издательств и книжной торговли Борис Иванович Стукалин.

«Сначала он слушал внимательно, — вспоминал Стукалин. — Но я ощущал на себе его прощупывающий, колючий взгляд, выражавший какое-то нетерпение».

Андропов резко и раздраженно высказался о книге Сергея Семанова, одного из тех, кого причисляли к «русской партии»:

— Книга антиисторична, опирается на ложные концепции. Автор с большой симпатией пишет о царе-батюшке.