Вот эти все войска — 25 батальонов и 6 эскадронов, главные силы корпуса, генерал Куропаткин отводил в общий резерв, категорически запрещая их использовать в наступлении. И прикрывать ими район Инкоу — именно там ожидалась высадка японского десанта по детально разработанным планам штаба Маньчжурской армии.

Так что к Далинскому перевалу отправилась только одна бригада с артдивизионом. Штакельберг сделал все возможное, чтобы усилить отряд генерал-майора Зыкова. Придал батальон стрелков, три казачьих сотни с батареей. Это было все — отправить к Далинскому перевалу можно только две сотни пограничной стражи с приданной четырех орудийной горной батареей. Приходилось рассчитывать лишь на то, что Куропаткин либо изменит свое решение, или выделит дополнительные дивизии.

Вот только где их взять?!

По железной дороге от Мукдена перебрасывалась только Сибирская казачья дивизия, из собранных по мобилизации льготных казаков. Почему не отправили на войну хорошо обученные кадровые казачьи полки, Штакельберг не понимал. А те двенадцать сотен, что уже прибыли в его распоряжение, требовали время на сколачивание их в боеспособные полки. Хотя индивидуальная выучка казаков была отменная — лучших всадников по сибирским меркам не найти. Да и он сам командовал семиреченской сотней сорок лет тому назад, громил с нею кокандцев и бухарцев, получил тяжкое ранение в руку, которое до сих пор давало о себе знать…

От побережья отряд генерала Зыкова отступил, что поразило Штакельберга. Ведь у Бицзыво начальник 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии Фок, имея всего шесть батальонов, решительно атаковал японцев и сорвал высадку вражеского десанта. Да, тогда поддерживал русский флот — миноносцы атаковали транспорты с десантом, а крейсера под флагом наместника произвели поиск, потопив два японских боевых корабля.

И хуже всего было то, что генерал Зыков отступил по прямому приказу командующего — боя приказано было не давать, а удерживать лишь Далинский перевал, что закрывал выход от побережья к железной дороге на Порт-Артур. И вот, судя по донесению, высадившаяся армия ока готова наступать на Инкоу, и две дивизии уже начали выдвижение к перевалу. Перевес в силах у японцев — против десяти русских японцы имеют 24 батальона. А за ними еще две дивизии готовы выдвинуться — а это уже даст не просто подавляющий, а «раздавляющий» перевес в силах.

— Прах подери, скорее бы он принял хоть какое-то понятное решение — что делать моему корпусу?!

Штакельберг выругался, как и подобает выпускнику Пажеского корпуса, без использования матерных словосочетаний. Действительно, положение хуже губернаторского, и выхода из него нет!

Если двинуть весь 1-й корпус к Далинскому перевалу, проигнорировав приказ Куропаткина, то имея там 35 русских батальонов против 48 японских, можно остановить продвижение врага на север. Но тогда самураи высадятся в Инкоу и зайдут ему в тыл. И отрежут тем самым сообщение на Квантун, где войска Стесселя окажутся в осаде.

Кто после этого окажется виновным?!

Правильно — только он сам, причем один, и корпусу, что именуется в приказах «южным отрядом», придется отступать на Лаоян, чтобы не быть разбитым. Если остаться на месте, то рано или поздно бригаду Зыкова скинут с перевала — маньчжурские сопки не кавказские или туркестанские горы, и продвигаться по ним можно даже с полевой артиллерией.

Кого после этого объявят виновным в поражении?! Правильно — только его, что не оказал вовремя помощи!

Можно приказать Зыкову отступить, как только японцы надавят серьезно, но опять, не станет ли это поводом для Куропаткина отстранить его от командования корпусом?!

Тем более со здоровьем у него очень плохо, нуждается в уходе и с ним всегда супруга, которая заботится о нем. Да и питаться может только молоком, которое в Маньчжурии трудно найти. А потому специально для него содержат особо корову, которая уже стала поводом для многочисленных сплетен, раздутых вездесущими журналистами.

— Или стоит обратиться за помощью к наместнику — может адмирал выделит генерала Фока с дивизией, которая примет на себя защиту Инкоу, пока я с корпусом перейду к перевалам?

Мысль пока только промелькнула, но барон задумался. А ведь недаром сейчас Инкоу опустошается тыловыми службами Квантуна. Да и канонерская лодка «Сивуч» неожиданно ушла ночью в море, а четыре вооруженных катера вывезли на платформах в Дальний. И со складов в порту увозят все необходимое, практически принудительно, пока не реквизируя, но оплачивая по твердым расценкам. Но для этого тоже нужно время — Инкоу один из крупных городов Маньчжурии, второй по численности населения.

— Или самому съездить и получить прямое указание от адмирала?! Он все же наместник и главнокомандующий, сам вправе принимать все необходимые меры…

Глава 34

— Эта фантасмагория никогда не окончится, — раздраженно пробормотал Фок, кляня на семь рядов Алексеева. Впрочем, и самому наместнику стало невесело, от заваренной им самим каши — слишком «острой» оказалась «приправа». Экипаж «Милого друга» категорически не желал превращаться в «покойников», и продолжал «героически сражаться».

Это выяснилось из доставленных из Чифу миноносцем «Лейтенантом Бураковым» европейских газет из Шанхая и Пекина. Бывший корабль китайского флота, построенный в Германии, доставшийся трофеем после подавления «боксерского восстания», отличался необычайной прыткостью и выдавал скорость свыше тридцати узлов. Маленький корабль легко отрывался от блокирующих Порт-Артур японских кораблей, совершая почти регулярные рейсы в нейтральный китайский порт. Это требовала политическая целесообразность — показать Андреевский флаг, а, значит, опровергнуть любые инсинуации японцев и англичан по поводы блокады.

Победа русского флота в Квантунском сражении вызвала переполох — в статьях, особенно немецких, подчеркивалось, что «макаки» храбрые, когда бьют в спину, или нападают толпой на одного. А в равных силах «цивилизованные европейцы», к которым, безусловно, относятся и русские, их всегда били, и будут бить.

Даже англичане воздали должное Алексееву, посетовав, что тот применил опасное для мореходства оружие — боевые субмарины с торпедами. И которые, на их взгляд, требуется запретить как «нечестное оружие», вроде арбалета, когда тот стали применять против закованных в латы рыцарей. Да оно и понятно — «Туманный Альбион» имел огромный флот броненосцев и броненосных крейсеров, для которого были выгодны «честные схватки». А тут выяснилось, что какая-то железная бочка с моторчиком, стоящая сущие гроши, спокойно может утопить, причем в открытом море, новейший броненосец чуть ли не в миллион фунтов.

Да как такое можно позволить, это же угрожает свободному мореплаванию и не может считаться «цивилизованным оружием»!

Именно они и запустили «утку», что русская субмарина потопила японский пароход. И коварные подводники, говорящие на французском и немецком языках