Другими словами, мы каким-то образом должны сообщить, что любим их, даже когда не в восторге от их поступков. И хотя этот совет легкомысленно раздают направо и налево, проблема в том, что даже взрослому, не говоря уже о ребенке, нередко трудно понять его смысл. «Мы принимаем тебя, но не то, что ты делаешь», — звучит особенно неубедительно, если поступки ребенка крайне редко вызывают у нас положительный отклик. «Что это за призрачный “я”, которого вы, по вашим словам, любите, — спрашивает себя ребенок, — когда все, что я слышу, — это неодобрение?» Как отметил Томас Гордон, «родители, которые считают неприемлемым очень многое в поведении и речи своих детей, неизбежно взращивают в них глубокую уверенность в собственной неполноценности»[169]. И здесь ничего не изменится только потому, что мамы и папы будут успокаивающе повторять: «Мы любим тебя, милый, — и просто терпеть не можем почти все, что ты делаешь».

Как минимум необходимо понимать, что поддержка на словах не дает вам права наказывать или иными способами контролировать ребенка. Вмешиваться и работать над ребенком по-прежнему плохо, и такие поступки свидетельствуют об условном принятии, даже если мы периодически произносим какие-то магические слова.

Итак, что делать, когда дети совершают тревожные или неприемлемые поступки? Даже когда мы не одобряем то, что они вытворяют, и хотим, чтобы они об этом знали, наша реакция не должна противоречить общей картине. Мы обязаны убедиться, что они чувствуют себя любимыми и достойными любви. Наша цель — не скатиться к условному воспитанию. Вот как это сделать.

Ограничьте количество критических замечаний

Прикусите язык и проглотите все ваши возражения. Начнем с того, что часто повторяющаяся отрицательная реакция контрпродуктивна. Если дети чувствуют, что нам невозможно угодить, они просто перестают пытаться. Если же мы тщательно выбираем случаи, когда нужно возразить или запретить, наше «нет» становится намного более веским (см. выше). Но самое главное, чрезмерная критика и постоянное неодобрение легко заставят ребенка чувствовать себя никчемным.

Ограничьте масштабы критики

Сосредоточьтесь на конкретном недостатке конкретного действия («Твой голос звучал очень недобро, когда ты сейчас разговаривал с сестрой») и не делайте обобщений, подразумевающих, что с ребенком в принципе что-то не так («Ты грубо разговариваешь с людьми»).

Ограничьте интенсивность критики

Важно не только, как часто вы отрицательно реагировали, но и насколько негативной была ваша реакция. Будьте как можно более мягкими, убедитесь, что ребенок понял, что вы хотите ему сказать. Капля эмоций может произвести сильное впечатление — эффект наших слов возрастает благодаря авторитету, которым мы обладаем как родители. Даже когда дети как будто не слышат нас, они впитывают негативные реакции и бывают более глубоко затронуты ими, чем показывают. В сущности, мы можем повлиять на них намного сильнее, именно когда не придерживаемся авторитарного подхода. Следите не только за тем, что вы говорите, но и за языком тела, выражением лица, тоном голоса. Они могут показать больше неодобрения и меньше безусловной любви, чем вы рассчитываете.

Ищите альтернативу критике

Образно говоря, имеет смысл не только уменьшить громкость, но и переключиться на другую станцию. Когда дети ведут себя безответственно, агрессивно или надоедливо, постарайтесь увидеть в этом воспитательный момент. Вместо: «Да что с тобой? Разве я не сказал, чтобы ты этого не делал?!» — или, если уж на то пошло, вместо: «Ты разочаровываешь меня, когда так поступаешь», — постарайтесь помочь ребенку увидеть последствия его действий, как они могут обидеть других людей или сделать их жизнь более трудной.

В подробных негативных оценках нет необходимости. Достаточно просто указать на то, что мы видим («У Джереми был довольно грустный вид, когда ты ему это сказал»), и задать вопрос («В следующий раз, когда будешь расстроен, что ты мог бы сделать вместо того, чтобы толкаться?»). Конечно, это не гарантирует успеха, но заметно повышает шансы, что ребенок проявит стремление к более разумным действиям. Возможности увеличатся, если вы предложите ему подумать, как исправить ситуацию — восстановить, починить, заменить, навести порядок или извиниться, смотря по обстоятельствам.

Это может казаться очевидным, но иногда мы как будто забываем: даже когда дети ведут себя плохо, нашей целью должно быть не причинить им вред и не выкорчевать нежелательное поведение. Скорее, мы хотим повлиять на их образ мыслей и чувства, чтобы помочь стать людьми, которые не хотят вести себя жестоко. И конечно, есть еще одна цель — постараться при этом не испортить наши отношения.

Практический способ сделать так, чтобы ваше вмешательство не имело ничего общего с условным принятием, — стараться никогда не держать обиду. Когда вас призывают: «Будьте родителем!» — обычно подразумевается, что вы должны взять ситуацию под контроль и настоять на своем. Но для меня это означает, что вы должны стать выше ребяческого порыва: «Ах так? Ну, если ты не собираешься помогать по дому, то я не дам тебе сладкое! Вот так-то!» Многие книги фактически поощряют такого рода поведение родителей (конечно, без «Ах так?» и «Вот так-то!»). Когда вы задумаетесь об этом, станет ясно, насколько бесполезна на самом деле такая реакция.

Я помню, как однажды мой двухлетний сын устал ждать, пока его шестилетняя сестра закончит забавляться и он тоже сможет поиграть. Он попытался выхватить игрушку, дочка сердито запротестовала. После того как она дала ему отпор и восстановила право собственности, объявила: «Теперь я не хочу с ним делиться, потому что он пытался отнять у меня игрушку». Она собиралась преподать ему урок, показать, что он поступил неверно и будет наказан, то есть лишится права, в свою очередь, взять игрушку. Так вот, вопрос: хотим ли мы так вести себя с детьми, как будто нам тоже шесть лет? Дисциплина во многом строится на таких примитивных реакциях, которые просто дают удовлетворение, позволяя сравнять счет.

Быть родителем — значит иметь определенные обязательства, которые не всегда легко выполнять. Моя супруга всегда напоминает, что мы можем лишь готовить полезную и питательную еду (по возможности с учетом детских предпочтений) и надеяться на лучшее. Особенно когда очередной обед, который мы приготовили для детей, остался несъеденным. Но мы не только можем это делать — мы должны это делать, и неважно, сколько обедов в конечном счете отправится в мусорное ведро.

То же самое с безусловной любовью. Вы продолжаете делать все возможное, чтобы дать ее детям, даже если кажется, что ваши усилия остаются неоцененными и безответными. Иногда то, как дети ведут себя с нами, удивительно похоже на лишение любви. Они могут крикнуть «Уходи!» или «Я тебя не люблю!», когда чувствуют себя обманутыми или расстраиваются даже по пустячному, на наш взгляд, поводу. Но мы обязаны сохранять спокойствие, избегать аналогичных действий и воспринимать детское поведение как мимолетное выражение разочарования, которым оно, в сущности, и оказывается. На самом деле дети не перестают любить нас. Печально и горько, но даже малыши, с которыми взрослые жестоко обращаются, продолжают любить своих обидчиков. Мы никогда не должны забывать, что в этой ситуации нет симметрии. Это не отношения между двумя взрослыми, чьи силы равны. Малейший намек на лишение ребенка любви влияет на него гораздо сильнее, чем его крик «Я тебя ненавижу!» действует (или должен действовать) на вас.