– Осторожно! Отравлено! – закричал Ват Йет, уворачиваясь от роя. Его рука повисла распухшей плетью, на лице отразилась боль.

И в следующий миг в моей груди развернулась во всю мощь тьма. Это было почти мгновенно, как если бы бабочка освободилась от куколки в быстрой перемотке. Мое сознание осталось в целости, но тело мне не подчинялось. Тьма была сейчас мною. Это она уверенно подняла руку, из которой вырвались тяжелые черные жгуты. Они окутали Ват Йета с головы до ног, и жуткие ядовитые твари не смогли пробиться сквозь ее кокон. А потом послышался звон, как будто упала монетка. И еще одна. И еще. Это жужжащая пакость с металлическим звоном падала на землю, пораженная жгутами тьмы.

А потом все исчезло. И тьма, и выражение высокомерного снобизма на лице камердинера. Я стояла с поднятыми руками, из которых уже не текла холодная черная магия.

Дерек застонал сквозь стиснутые зубы.

– Лекаря! Со всеми противоядиями! – заорал Сав, почти срывая голос и бросаясь к Ват Йету, который стек без сознания на землю. А потом все смешалось: люди, лица, император, стража, кучка врачей, артефакторы, которые поднимали с земли металлических, как оказалось, мух. Я наблюдала за всем этим словно бы со стороны – тьма еще не отпустила мое тело.

В вены Ват Йета уже воткнули какие-то иголки, погрузили его в магический сон. Распухшая рука начала приходить в исходное состояние.

– Выживет? – шепотом спросила не я. Тьма. Она мне даже рук не позволила опустить.

Сав каким-то чудом услышал меня, оглянулся, кивнул.

Облегчение, разросшееся в моем сердце, было облегчением богини. Она была довольна.

Удар сердца – и мое тело снова стало моим.

– Ну и что это все значит? – спросила я вслух, обращаясь к своей «внутренней богине». Она ожидаемо не ответила. Притаилась в своем привычном месте. Я только краем восприятия успела ощутить ее усталость, а потом и это пропало.

– Йола, идем, – сказал, наконец, Сав, уводя меня в беседку. Императора там уже не было. Эвакуировали? Не помню… В тот момент, когда тьма занимала мое тело, все внимание было сосредоточено только на Ват Йете.

– Твоя тьма умеет защищать… Никогда о таком не слышал, – задумчиво сказал Сав, вглядываясь в меня внимательнее.

– Я тоже, – прохрипела я, и Сав тут же предупредительно налил мне воды.

– Спасибо.

– Да не за что. Тебе что-нибудь нужно? Может, отдых, поесть или прогуляться?

Я прислушалась к себе. Усталость была сильная. Видимо, тьма израсходовала жалкие остатки ресурсов моего организма.

– Я бы поспала.

– Ну так идем. Все равно пока всем будет не до тебя. Дерек полностью восстановится от яда через пару часов. Отдохнешь, а я присмотрю. Мало ли что.

Я кивнула. В голове начала растекаться боль. Сав, заметив, что я морщусь, легко коснулся моего виска. Боль растворилась от его прикосновения мгновенно.

– Ты добрый волшебник, – шепнула я, поднимаясь на ноги и слегка пошатываясь.

– Так мы к ночи до постели дойдем, – вздохнул Сав и мягко обхватил меня за талию. – Хватайся за шею.

И я послушалась. Мы поднимались по ступенькам как близкие люди, как любовники, но мне было плевать. Спать, спать…

***

Дерек Ват Йет очнулся почти сразу – собственные резервы, помноженные на противоядия и магию целителей, дали отличный эффект. Белок яда разрушался очень быстро, но двигаться пока было нельзя. Хотя бы час нужно провести в неподвижности, иначе интоксикация организма будет спадать медленнее. Дерек лежал на быстро сооруженной прямо на земле постели под приглядом лекарей. Скосил глаза на поврежденную руку – на кисти алел красной воспалённой точкой укус. Пилий, гаденыш… Тот же, уже знакомый яд, только гораздо большая доза в механических мухах, на которых почти не действовала его магия. И как ему, этому дураку Пилию, удалось? Если бы Дерека покусал весь рой, то спастись шансов бы не было – яд быстро поразил бы его мозг и парализовал тело. Достаточно было трех укусов. Да… Вот так живешь себе на свете, считаешь себя почти неуязвимым, а тут… Да…

Темная его спасла. Дерек подробно прокрутил в памяти события. Вот она пугается, кричит и даже отбегает в сторону. Затем укус в руку, и боль дезориентирует. Боль очень сильная, жгучая. Девчонка смотрит на него испуганно, а он кричит ей и Саву, что насекомые отравлены. А потом он успевает заметить, как она уверенно выпрямляется, медленно вытягивает руки вперед, и с них срывается тьма, которая завернула его в хранительный кокон. Он сперва подумал, что тьма атакует, но нет. Она ласкала его кожу, мягко касалась укуса, а не сжималась вокруг него удавом. Она его спасла. Тьма его спасла. Почему?! Что с ней не так? Одни вопросы, и совсем без ответов.

Дерек вздохнул. Как же эта девчонка его утомила! Тайна, загадка, только не притягательная, а раздражающая. И времени совсем нет, да и тьма его сходит с ума, стоит ему только дать слабину… И сразу же за этой его мыслью послышался смешок. Ее смех. С чего бы?

Он осторожно повернул голову набок, чтобы видеть больше.

Увидел.

Двое поднимаются по ступеням. Ее золотистые на солнце пряди волос. Нежное платье, наброшенный на узкие плечи мужской свитер. Рука Савара, уверенно лежащая на ее талии. Миленький профиль, когда она повернулась к Саву, чтобы что-то ответить, улыбка. Ее рука, доверчиво обнимающая его шею.

«Мое! Это мое!» – взревело где-то в сознании Ват Йета. Взревело жарко, страшно, очень знакомо. Тьма Ват Йета была против того, чтобы девчонку трогал кто-то другой. Очень, очень против. Дерек понимал, что не удержит тьму сейчас, что она вырвется. Она долбила в его грудь, разрасталась, распухала, как утопленник, заполняла душу Ват Йета до краев.

Дерек перевернулся набок, часто дыша, пытаясь успокоиться, взять себя под контроль. Взбудораженные, испуганные лекари тут же сгрудились над ним, забегали, зазвенели своими склянками.

Блеснуло в траве металлом. Осознанная мысль прошила Дерека, немного отрезвила. Настолько, что он смог протянуть руку к этому металлическому, блестящему, и крепко сжать жало ядовитой мухи, которая осталась незамеченной. Боль прошила тело острым, жгучим разрядом, сознание уплывало, а вместе с ним притихла его наглая, жестокая тьма. Поделом ей. Он больше никогда, никогда не позволит ей вырваться наружу.

Дерек Ват Йет победно улыбнулся и отключился. Пусть теперь лекари поработают.

***

Император Дигона вкачивал чистую, сырую магию в предметы почти без отдыха, яростно, и даже не замечал, как эта магия ухает в очередные изделия его мастеров, словно в бездонный колодец. Он не видел, не хотел видеть, что источник уже не доверчиво, а нехотя, с опаской дарит ему свою магию и каждый раз подолгу восстанавливается, притухая и переставая искриться.

Но Пилию было на это плевать. Он торжествовал. Всего неделя – и результаты потрясали. Тирой повис на волоске, а за ним рухнут другие сопредельные страны – одна за одной. Так же, как некогда рухнул Дигон.