– Лёха, а синяки умеют лодками управлять?! – крикнул Игорь с кормы.

– Не дури! Какие синяки… Похоже, это не местные.

– А я проверю! – Потупчик сложил руки в рога.

Никакой реакции с лодки. Господи, до чего мы дошли! Синяки, рога…

Значится, спасы вам надевать западло, ухари? Оба в чёрных кожаных куртках. Хлопчик, что сидел на румпеле, был весьма примечателен – даже сидя он выделялся габаритами. Крепко набитый мышцами и излишне богатым молодым жирком, качок смотрел на нас абсолютно спокойно. Знакомый всем типаж с бритым затылком в складочку, обманчиво толстый, обязательно наглый и самоуверенный. Признак того, что они не из этих краев; мужики из енисейских деревень поджары, порой даже суховаты – жизнь заставляет. Много ходишь, много работаешь… Здоровенный белобрысый бугай, про таких говорят «хорошо питается», вряд ли к подобному приучен. На голове – тугая кожаная кепка козырьком назад. Закалку показывает, идиот. Или же там нечего застуживать.

Правую руку кабан с картинной расслабленностью держит на румпеле. Слева на банке лежит бинокль.

Двадцать метров.

Здоровые лбы. Бритое племя. Второй был чуть поменьше дружка по всем осям координат, он сидел на носу, по-пижонски свесив ноги чуть ли не до воды. Бинокля у него на шее не было. Я бы на его месте беспрерывно рассматривал теплоход с помощью хорошей оптики. Слабая бдительность – ещё один признак того, что они пришлые.

У обоих татуировки на пальцах. Ясно, будут понты.

Они заходили с кормы, поджимаясь к левому борту, туда же, где стояла наша моторка.

Вот и исчезли последние сомнения – сидящий на носу перелез через мутное ветровое стекло назад и поднял ствол – ремингтоновский помповик. Ого! У обоих на поясе кобуры. Что у вас там? Характерные рукояти – ёлки, наганы!

Теперь – внимание!

Как, впрочем, и ожидалось, с понтами всё нормально.

Первый слоник искусством риторики владел слабовато. И не подумав здороваться, он, сразу же пытаясь взять быка за рога, неожиданно детским, хотя и с ярко выраженной хамской окраской голосом задал самый бесполезный из всех возможных вопросов:

– Кто такие, на, спрашиваю?

Всё произойдёт очень быстро. Чувствую, долгие разговоры не сладятся.

– Эй, старик, ты оглох, чё ли, я к тебе обращаюсь!

– И вам бог помощь! – достаточно спокойно ответил Петляков сверху. – А вы откуда, хлопцы?

– Откуда надо! Глуши лоханку, старик! Быстро! Она наша! Вас тут реально сколько?

Фёдорович, положив руки на ограждение мостика, чуть согнул голову вперёд, как бы всматриваясь. На вопрос он отвечать не стал, заявив:

– Что-то вы не похожи на товарища Симагина, ребятки. – Хриплый голос Геннадия Фёдоровича приобрел ярко выраженную провокаторскую окраску.

На меня бодрые пришельцы глянули всего лишь один раз, и я постарался сделать настолько испуганную морду, чтобы в дальнейшем интереса для них не представлять. Обыкновенный трус-терпила.

– Какой ещё Симагин? – разозлился старший пары. – Глуши, сказал, уши отрежем! Такой кусок не для фраеров, мы его первыми приметили! Кому сказал?!

– Я, мил человек, «Синильгу» приметил ещё с её первого рейса. Кто вперёд взял, того и вещмешок! – заявил дед.

– Тебе в голову выстрелить? – пробасил чёрт с кормы.

Он пересел на другой борт и, левой рукой удерживая румпель, правой ухватился за нижний леер. Это ошибка, брателло, у тебя кобура с правой стороны. В этом месте не было сплошного ограждения – троса на трёх железных конусах. Хороший у него рост, под два метра. И руки длинные.

Игорь приподнял полуавтомат, старший разозлился ещё сильней.

– Положь ствол, сявка!

Ха, и у вас нервишки не железные!

– Мы его догнали и запустили, значит, он наш! – Это уже Потупчик заявил. Молодец, пока всё идёт по плану.

– А будет наш, чертила! – рявкнул старший. – Вы из этого посёлка? Вот и сидите в своём Разбойном ровно, ждите своей судьбы, поджав задницы! Ещё и к вам наведаемся, я отвечаю. Разводишь тут… Сказали вам конкретно – собирайтесь! Что, вас по-другому уговаривать надо, ботва?

– И кто ж его поведёт? – осведомился дед.

– Не твоё собачье. Колян поведёт, он на сейнере работал, – гордо заявил бандюк.

И всё-таки они очканули.

Я мысленно улыбнулся – ничего не понимают! Знающие люди всегда говорят: «В безлюдных местах, где закон не так уж и суров, самое опасное – не зверя встретить, а человека. Разные люди там ходят, и все самостоятельные, себе на уме…»

При встречах с незнакомцами всегда полагалось вести себя вежливо, осторожно. Человек опытный знает – что бы он ни сделал в глуши, в большинстве случаев здесь же и останется, среди этих чащоб… Впрочем, большинство из них и не собирается совершать что-то предосудительное. Максимум – браконьерство.

Не поняли они, что времена изменились. В мирное время всякий обыватель, особенно городской, вполне законопослушен и с охотой отдаёт задачу охраны себя, любимого, армии и полиции. После такой катастрофы выжившим рассчитывать больше не на кого, а законы остались в прошлом – каждый сам за себя. Скоро все те, кто намерен выживать и дальше, обзаведутся огнестрельным оружием и будут применять его на поражение без всяких рефлексий и оглядок на умерший Уголовный кодекс. И вообще – хорошо бы помнить поучительную историю Дикого Запада и её весомый вклад в становление и развитие американского общества.

Я понимаю – инерция. Ещё вчера все мы были для них жертвами. И тут нате, какой сюрприз!

– Ствол убери, я сказал! Не по вам рамсы!

Пошёл отсчёт.

Игорь молчал, всеобщее напряжение достигло пика.

– Да вы попухли, фраера! Хотите, чтобы мы вернулись на трёх лодках?

– Хоть на десяти! – выкрикнул Игорь тонким от волнения голосом.

– Ну, тля, ща я тебя размажу!

Белобрысый кабан глянул на кобуру, но пока от борта не отцепился. Не речники они, «обушку» и так течение к судну поджимает. Обыкновенные бандюки. Один из братвы, другой урка. Идиоты на реке – как хорошо с такими работать.

Ба-бах!

Старший вскинул помповик, выстрелив так, чтобы заряд прошёл над рубкой. Сука, ещё повредите нам что-нибудь! Бугай на корме наконец-то решил отпустить борт, потянулся к кобуре.

Вот тебе и причина, и повод.

Работай, Исаев!

Нет уж, патроны дорогие, чтобы предупредительные давать. Я быстро перекинул тело, сбросил ноги вниз, одновременно поднимая пистолет. Вынос, вперёд и вверх – вторая рука, прицел – спуск. Как в тире. Весь бой уложился в пару секунд.

Бум! Грех на такой дистанции мазать – первая пуля сочно вошла в лоб уркагана. Бульк! – помповик упал в воду. Его владелец подогнул колени и упал на пульт с пустыми глазницами под отсутствующие приборы, на плексигласовом ветровом стекле появилась яркая кровавая полоса.