Как выяснилось, Моррис тоже не тратил времени даром и благоразумно решил послушать местные сплетни. Он подтвердил, что деревенские считали Бреннана предвестником несчастья.

— Миссис Гарви рассказывает, что после его прихода у коровы родился двухголовый теленок, а один раз свинья заспала приплод… Здесь, сэр, народ очень доверчивый. По ее словам, в прошлом году подручный, которого она наняла, упал с крыши и сломал себе ногу, как только Бреннан вошел в бар.

— Что ее подручный делал на крыше? Они что, наливают пиво через трубу?

— Нет, сэр, он прибивал черепицу, оторвавшуюся в грозу.

— Значит, он просто поскользнулся и упал. Свинарь не следил за свиноматкой, которая только что принесла приплод. Ну а двухголовый теленок… Насчет его не знаю. Похоже на какой-то курьез, который показывают за пенни на ярмарках. И вообще, скорее, это место приносило несчастье самому Бреннану, а не наоборот!

— Я, сэр, поговорил и с горничной, которая вытирает пыль в холле, и показал ей орудие убийства. Она уверена, что нож тот самый, какой всегда лежал у них на столе. Им вскрывали письма и взрезали бечевку на пакетах. По ее словам, она узнала нож по сколу на эмали. Мне она показалась вполне разумной женщиной, она уже не глупая девчонка. И все равно никогда ничего не знаешь заранее. Может, ей просто хотелось поважничать, вот она и сделала вид, будто ей есть что сказать. Сколько раз с таким встречался, — мрачно подытожил Моррис. — Обыкновенно жизнь здесь тихая, скучная; только и разговоров, что о парне, который упал с крыши…

Я тоже мог вспомнить многочисленных свидетелей, которые готовы были говорить что угодно, лишь бы понежиться в лучах славы, пусть всего несколько часов. И все же ошибки иногда совершают от чистого сердца. Неоднократно я приходил в отчаяние, пытаясь выяснить, как выглядел преступник, которого видело множество свидетелей! Одни говорили, что он высокий, другие — что коротышка, третьи описывали его толстым, четвертые — тощим; одни говорили, что он в сапогах и бриджах, другие — что он был в сюртуке и без рубашки…

— Ну, может быть, мы все-таки добились некоторых успехов, — сказал я, чтобы подбодрить Морриса.

Потом я вспомнил, что время не ждет.

— Сержант, будьте так добры, передайте мне полотенце. Сегодня вечером я ужинаю у местного землевладельца.

— Уж лучше вы, чем я, — буркнул Моррис, передавая мне полотенце. — Миссис Гарви угощает вареным окороком и пудингом с коринкой — к тому же рядом со мной не будет стоять лакей и следить, правильный ли я взял нож! Только не подумайте, инспектор Росс, будто я вас в чем-то таком подозреваю.

— Спасибо за доверие, сержант!

Инспектор Бенджамин Росс

Хотя я не сомневался, что кормят у Бирсфорда прилично, я невольно позавидовал вареному окороку и пудингу с коринкой, о которых мечтал Моррис, а также уединению «салона». Там можно наедаться в свое удовольствие. Правда, и Бирсфорд показался мне малым неплохим, но все же предстояло отужинать с местным сквайром!

Бирсфорд сердечно приветствовал меня у двери. В холле я увидел обширную коллекцию охотничьих трофеев. За нами следили стеклянными глазами чучела птиц, лиса с оскаленной мордой и огромная рыбина («Она из гипса, оригинал протух», — сообщил мне Бирсфорд). На стенах висели различные картины и гравюры: охотничьи сцены, состязания в стрельбе, пара морских пейзажей и линейные корабли военно-морского флота. То есть обычный хлам, который встречаешь, как правило, в семейном доме сельского джентльмена и землевладельца.

Однако в столовой нас ждало нечто совершенно иное.

— Боже правый! — не удержался я. — Вот это коллекция!

Вся противоположная стена над камином была увешана кинжалами, мечами, кортиками и стрелковым оружием; некоторые экспонаты показались мне старинными.

— А, вот вы о чем! — небрежно заметил Бирсфорд. — По словам экономки, горничная очень недовольна: ей приходится взбираться на стул, чтобы вытереть с них пыль. Но со стены я их не сниму. Коллекция по-своему, пусть и необычным образом, отражает историю моей семьи. Мой дядя, сэр Генри Мигер, собрал похожую коллекцию, только куда обширнее. Бирсфорды и Мигеры веками женились друг на друге и связаны узами родства. Мигеры всегда посылали младших сыновей во флот. Мы же, Бирсфорды, все до одного сухопутные крысы! Так что многое из того, что вы здесь видите, — свидетельство нашей фамильной связи.

— Интересно… — довольно робко начал я.

Но Бирсфорд меня опередил:

— Вы, наверное, хотите спросить, не пропадал ли в последнее время какой-либо экспонат из моей коллекции? Уверяю вас, все на месте и все на своих местах. Поверьте мне, сразу… сразу после того, как увидел, как тот малый, Бреннан, лежит с ножом в горле… я прибежал домой и все внимательно осмотрел. Я… может быть, вам покажется странным… — Он внезапно осекся.

Настала моя очередь читать его мысли.

— Вы надеялись, что какой-нибудь вор украл резной кинжал из вашей коллекции, и тот, который торчал из горла Бреннана, не из «Прибрежного».

— Конечно, я на это надеялся, я молился об этом, — тихо, но с чувством ответил Бирсфорд. — Не то чтобы кинжал украли именно у меня… лишь бы он оказался не оттуда!

Он взял себя в руки, смерил меня многозначительным взглядом и довольно сухо добавил:

— Вот видите, инспектор Росс, я от вас ничего не скрываю! Как говорится, выкладываю на стол все карты!

Я заверил, что высоко ценю его откровенность. Но мне стало любопытно, насколько хорошо Бирсфорд помнил все экспонаты своей коллекции и их точное положение на стене. Например, заметит ли он, что несколько экспонатов слегка сдвинули, чтобы прикрыть пустое место?

Кстати, о столах… Обеденный стол оказался небольшим, что было очень кстати, так как мы с хозяином дома сидели друг напротив друга на противоположных концах. По-моему, нелепый обычай, ведь издали очень неудобно переговариваться… Может быть, так распорядились нарочно? Между нами сохранялась дистанция; расстояние препятствовало лишней близости. Неужели Бирсфорд решил, что мне будет неловко допрашивать его со своего места? Во всяком случае, он сразу выбил у меня почву из-под ног — но не до конца. Полицейский всегда остается полицейским, даже когда он не на службе, с чем Лиззи наверняка согласится первой. Рано или поздно мне пришлось бы потолковать с Бирсфордом относительно того, что произошло в имении его соседей, и лучшего случая, чем сегодня, у меня не будет.

Кроме того, со своего места я мог ненавязчиво разглядывать хозяина. На мой взгляд, ему было слегка за тридцать; темно-русые волосы он стриг довольно коротко. Подбородок квадратный; нос короткий; лицо румяное. Позже, когда он, возможно, наберет вес и станет не таким спортивным, он превратится в настоящего Джона Буля — типичного англичанина. Сложен он был хорошо и явно тяготел к жизни на свежем воздухе. Возможно, он редко сидит дома, в четырех стенах. Не хочу сказать, что Бирсфорд запустил свой дом, но я заметил в нем в основном унаследованные вещи, доставшиеся ему от предков. Здесь не ощущалось настоящего уюта. Наверное, многие дамы считали, что ему нужно жениться.