Надя снова заплакала, немного успокоившись, продолжила:

— С Игорем хорошо на карнавале, а с Ваней тихий праздник каждый день. Игорь преподнесёт грандиозный подарок, но не будет смотреть на пробивающуюся в грязной луже весеннюю зелень, севшая рядом бабочка ему безразлична — я одинока с ним. Я для него — его военный трофей, он оберегает меня и гордится победой… но надолго ли это? Я встретила его и подумала, что вот он — «орёл степной». И только позже я увидела в нём что-то от павлина.

Мама подождала, пока дочь закончит, потом неожиданно заговорила о кинофильме «Доживём до понедельника»:

— Помнишь, там есть замечательная фраза: «Счастье — это когда тебя понимают». Я не верю, что 15-летний Генка Шестопал мог сказать её. Я думаю, что эти гениальные слова мало кто понимает. Эти слова могли высказать режиссёр или сценарист, умудрённые жизнью, но никак не школьник. Почему их говорит мальчик, а не учитель истории? Великое счастье, когда два близких родных человека живут и чувствуют в унисон. Тогда они счастливы только оттого, что они рядом.

Мама и дочь просидели, проговорили и проплакали около шести часов, почти до прихода с работы отца.

Глава 72

С утра в понедельник Иван спросил у Нади:

— Что мне делать с письмом? Ты говорила, что примешь решение.

— А, порви его. Лучше будет, если порвать, — проговорила она дрожащим голосом и отвернулась, скрывая увлажнившиеся глаза.

Волнение Нади его озадачило. Вечером он долго мучился — прочесть или нет? Принимал то одно, то другое решение. Наконец вскрыл и, не читая, сжёг тетрадный листочек, конверт же с обидными словами «вскроешь его завтра или вернёшь его мне если я приму такое решение» оставил. Потом он долго ругал себя — не надо было этого делать, а надо было вернуть со словами: «Твоё письмо, твоё решение — рви его сама».

Сказав, чтобы Иван порвал письмо, в душе Надя надеялась, что он не порвёт, но когда она наутро спросила:

— Что ты сделал с моим письмом?

Он ответил:

— Уничтожил по твоей просьбе. Сжёг.

— Ну и хорошо.

В оставшиеся дни до майских праздников Надя была безудержно весела. Никто на работе не понимал, да и не вникал в причины такого поведения. Только Иван чувствовал неестественность её смеха — за ним она прятала боль. Она вовлекала всех в разговор, и Ивана тоже, иногда невпопад смеялась или вдруг надолго уходила, а когда возвращалась, Иван видел на лице оставшиеся следы отнюдь не веселья.

За два дня до праздника она спросила Ивана:

— Что вы делаете на праздники, товарищ Лукин?

— Помогаю родителям на даче, — ответил Иван и почувствовал, что ей не важен его ответ, а важно желание, как бы ненароком, сказать своё.

И он, угадывая её желание, спросил: «А ты?», и она, ожидая именно этого вопроса, спокойно оповестила его:

— А у меня 9 мая состоится помолвка.

Иван ничего не ответил, перед праздниками это был последний их разговор. Она оформила отгулы и исчезла на 10 дней.

Глава 73

После всех праздников 11 мая она вышла на работу, была спокойна и задумчива. В среду в конце рабочего дня она обратилась к Ивану:

— Ваня, я никогда не была у тебя дома. Покажи мне, как ты живёшь.

Немного пройдя пешком в разговорах ни о чём, в тот день они решили поехать на автобусе. К ним неожиданно пристроился 10-летний мальчишка, и она проговорила с ним всю дорогу, пока он не вышел. Ивана поразило то, с какой серьёзностью Надя обсуждала с мальчиком дырку в стекле: то ли от пули она, то ли от рогатки. У Ивана стало тревожно на душе.

Когда они сошли с автобуса, нужно было пройти пешком около 10 минут. В этот момент Надя спросила:

— Ваня, в каком ресторане у тебя будет свадьба?

— Сейчас за углом покажу.

Указывая на здание, Иван сказал:

— Здесь.

— Ну это мы ещё посмотрим.

Иван с удивлением посмотрел на Надю — он ничего не понимал. На третий этаж они поднялись пешком — так захотела Надя. На середине пути Надя остановилась и грустно улыбнулась. Иван понял без слов. Когда они вошли в квартиру, а потом в комнату Ивана, Надя осмотрелась и сказала:

— Аскетизм во всём. Я так себе и представляла.

Затем она подошла к окну, посмотрела на растущую под окном берёзу. Берёза была высокая и доставала ветками до окна Ивана.

— Берёза, — задумчиво произнесла Надя и через несколько секунд неожиданно для Ивана завершила визит: — Всё, спасибо, провожать меня не надо… пожалуйста, не надо, я тебя очень прошу.

Надя ушла, Иван не знал, что думать. Через час после её ухода небо потемнело, а в 8 часов начался ливень с грозой и сильным ветром. Капли косого дождя били, а ветви берёзы хлестали по стеклу целый час.

— Неужели это Надя рвётся ко мне в окно? — осенила его мысль.

Он долго, как заворожённый, смотрел на окно, ему захотелось её увидеть, и немедленно, но он сдержался. И тут же ещё одна мысль пронзила его: «Неужели она любит?»

Надя, выйдя из квартиры, снова постояла на лестнице — где-то тут этот проклятый кефир, у неё покатились слёзы, она захотела вернуться, но удержалась.

Глава 74

Два дурака наконец поняли совершенно очевидные вещи. Она поняла, что обязательно нужно сказать ему своей о любви, и сделает она это завтра. Он, собрав все её невообразимые слова и странные поступки за последний месяц, с тягостным чувством безысходности обнаружил, что она его любит. Не может быть! Нет, всё сходится.

Назавтра после работы они снова пришли на заводской стадион. Оба были возбуждены. Надя вдруг сказала:

— Я вчера, особенно как пришла от тебя, всё думала и думала о тебе — вернее, о нас.

— Во сколько ты пришла? — взволнованно произнёс Иван.

— В восемь вечера.

— Да, да, именно в восемь, я почувствовал это, именно в восемь почувствовал.

— Как почувствовал? Почему в восемь?

— Берёза стала рваться ко мне в окно.

— Видишь, как мы на расстоянии воспринимаем мысли друг друга.

Иван не отвечал, он не мог говорить. Надя увидела его сильное смятение и решила сказать задуманное:

— Ваня, я бы поговорила с твоей мамой, но мне стыдно — что она обо мне подумает.

Иван всё понял, он оцепенел, лицо его сделалось каменным, глаза перебирали мелкие предметы перед взором: травинки, камешки… Она обращалась к нему не уничижительно