Агент Уоткинс кашлянул в кулак. Уши агента Торна запылали. Глубоко вздохнув, он закрыл записную книжку.

— Думаю, нам больше не о чем говорить. Скорее всего в процессе следствия нам придется снова вам позвонить.

— И вот что еще, агент Торн, — предостерегла Клодия. — Наша газета стоит на стороне своих сотрудников. Мы хорошо знаем закон о защите прессы. Советуем и вам помнить о нем. Как, впрочем, и о конституции. Мы не позволим нас запугивать.

— Но, мэм, мы проводим обычное расследование. И не лезем в жизнь других людей. Мы не полиция нравов.

Клодия ответила ослепительной улыбкой:

— Ну разумеется. Так приятно было познакомиться с вами.

После ухода агентов Клодия улыбнулась своим ошеломленным служащим:

— Я не самая большая поклонница ФБР. Если они снова позвонят, свяжитесь со мной. Где бы я ни была. Лейси, можно вас на минуту?

Она отвела Лейси в сторонку.

— Помните: эпицентр скандала — не лучшая среда обитания. Ваша обязанность — устанавливать истину и печатать правду. Только сначала убедитесь, что это действительно правда. И будьте осторожны, когда вздумаете дразнить медведя.

— Постараюсь.

— А если просто не можете не дразнить медведя, звоните мне. Обожаю дразнить хищников.

С этими словами она вышла из комнаты. Вонг поплелась следом.

Лейси подтолкнула локтем Мака:

— Ты солгал ФБР, никакой истории ты мне не заказывал.

— Меня никто не приводил к присяге. Ну, разве жизнь не хороша? И кстати, Лейси, объявляю мораторий на сюрпризы до конца месяца. Давай проведем этот месяц под девизом «Будем добры к Маку».

Остаток дня Лейси просидела дома, радуясь, что не приходится давать отчет Брук, которая сегодня работала допоздна. Лейси ограничилась беседой с автоответчиком и отключила телефон: слишком устала, чтобы разговаривать, даже с Брук.

Взяв большой пакет сладкой кукурузы, она открыла последнюю банку пива, подняла крышку сундука с сокровищами тети Мими и разложила выкройки. Одновременно она ухитрялась смотреть «Путешествия Салливана» и искать вдохновения в шикарном гардеробе Вероники Лейк эпохи сорок первого года. Тогда последняя не была одета как бродяжка.

Кукуруза оказалась чересчур приторной, и к тому же запивать ее пивом явно не следовало.

Однако остроумная комедия оказала благотворное действие: Лейси стало легче. А сшитое по выкройке вечернее платье из кремового крепа с золотыми вставками на талии и манжетах получится ослепительным. Если только Лейси удастся найти нужную ткань. Это поможет не думать о Вике.

Но мысли Лейси продолжали возвращаться к шести футам тестостерона и глазам цвета весенней травы. Ее всегда тянуло к Виктору Доновану.

Ну почему мне никогда не удается выбрать подходящий момент?

В этом ее беда. И если раньше она чувствовала, что может покорить сердце мужчины так, как альпинист покоряет вершину, теперь ничего подобного не испытывала.

В воскресенье, стоило воткнуть вилку телефона в розетку, раздался звонок. Лейси подняла трубку:

— Привет, Брук.

— Боже, ты жива! Я уже и не надеялась. Но твоего имени нет в Дедфед-сайте. Я проверяла.

— Я всегда могу рассчитывать на тебя, Брук. И ты была права. Все обошлось, и моя работа по-прежнему при мне. Вместе с почти половиной нервов.

— Кстати, Лейси, очень милая статья о Марше Робинсон. Рада, что ты на этот раз придерживалась описания ее одежды. Думаю, тебе стоит написать руководство на тему о том, как одеваться и готовиться к суду. Я знаю человека, который знает человека, который знает агента Джона Гришэма.

— Брук, давай для разнообразия перестанем думать. Давай для разнообразия что-то сделаем. Нью-Йорк. Маленький кусочек Большого Яблока. Ну, что скажешь?

— Продолжай, Лейси.

— Внезапная атака. Ты и я. Скрутим больших волосатых дикарей, оттащим в наши пещеры. Заставим изобрести огонь и готовить для нас.

— Нельзя. Глушилки феромонов и их достанут.

— Не могли бы мы по крайней мере хотя бы пожирать их глазами? Наденем солнечные очки — и вперед.

— Признайся, Лейси, ты не нюхнула вчера тестостерона?

— Только по телевизору.

Она надеялась, что Вик все же позвонит, но не дождалась. Вернула видеокассеты, поискала ткань, но не нашла ничего подходящего, зато долго гуляла по тянувшейся вдоль реки заброшенной дорожке. И один раз даже наткнулась на мужчину за мольбертом, смешивавшего шпателем краски на палитре. Он казался достаточно невинным: ни наушников, ни бугра под пиджаком, но Лейси присмотрелась к нему и стала нервно оглядываться. Потом все же немного успокоилась и приказала себе не глупить. Никто не отнимет у нее простых радостей жизни.

В понедельник утром адвокат Марши Робинсон первым делом выпустил пресс-релиз, в котором заявил, что разрывает все профессиональные отношения со своей печально известной клиенткой, и пожаловался на утечку информации в прессу. Мак увел Лейси в комнату отдыха, где сообщил, что Питер Джонсон уже работает над этой историей.

Все утро Мак кружил у стола Лейси, как ястреб над добычей. Зазвонил телефон, и она подняла трубку, взглядом предлагая редактору отойти. В уши ударил чирикающий голосок:

— Я звоню только по одной причине: сегодня стряслось нечто странное. Не то чтобы это имело какое-то отношение к Энджи, но, когда вы написали о ее отрезанных волосах, я задумалась. Понимаете, сама Энджи ни за что не отказалась бы от своих волос. Она прямо помешалась на них. Я знаю Энджи. Она была моей лучшей подругой.

— А вы?.. — осторожно спросила Лейси.

— Тамми. Тамми Уайт. Менеджер салона «Стайлиттос» в Вирджиния-Бич. Я была на похоронах, но с вами не увиделась. Стелла велела позвонить вам. Вы ведь знакомы со Стеллой?

Лейси сдержала вздох.

— Э… я вроде как подумала, что должна позвонить, потому что Энджи работала у нас, до того как перебраться в Вашингтон. Стелла сказала, вы знали об Энджи все… то есть о том, как она умерла.

— Я слушаю, Тамми.

Лейси отпила кофе и открыла ежедневник посмотреть, что у нее на сегодня запланировано.

Спокойный денек в модном бизнесе.

Заодно просмотрела и электронную почту.

Слишком много сообщений…

— Словом, этот парень утром позвонил в салон, заявил, что просит тех, у кого длинные волосы, отрезать их, и добавил, что готов за это заплатить.

Лейси мгновенно потеряла интерес к электронной почте и схватила ручку.

— В самом деле? Продолжайте.

— Его зовут Джордж Как-Там-Его… забыла. Он еще сказал, что делает снимки стрижек для своего портфолио в качестве образца к маркетинговой кампании. Для парикмахерской школы или что-то в этом роде. Я не особенно прислушивалась.