Из машины Егоров по сотовому телефону позвонил Локтионову.

– Олег Николаевич, это убийство. Кроме Малашенко, погиб врач приезжавшей по вызову бригады «Скорой помощи». Нужно срочно направить на квартиру Малашенко оперативно-следственную бригаду с экспертом-токсикологом. Я сейчас тоже туда подъеду и все объясню на месте.

Отыскав известный ему дом, Егоров остановил машину на гостевой автостоянке, контролируемой установленными на фасаде дома видеокамерами. Дверь подъезда, где жил погибший заместитель министра атомной энергетики, оказалась закрыта. Егоров набрал на домофоне номер его квартиры, но ответа не последовало. Тогда он нажал кнопку вызова охраны. Почти сразу во встроенном в домофон динамике раздался четкий мужской голос:

– Слушаю Вас?

– Госбезопасность, полковник Егоров! Откройте дверь!

Требовательный тон подействовал на незримого часового – дверь сразу открылась. Егоров вошел в подъезд. Из огороженного стеклянного «стакана» ему навстречу вышел внушительного вида милицейский старшина. Но его выпирающий вперед живот перечеркивал первоначальное впечатление. Взглянув на удостоверение Егорова, старшина подтянулся и с готовностью повторил:

– Слушаю Вас, товарищ полковник.

– Сейчас подъедет наша оперативно-следственная группа. Нам нужно будет осмотреть квартиру Малашенко. У вас есть ключи?

Постовой явно растерялся:

– Что Вы, товарищ полковник, откуда? Я же здесь только за входом слежу. Только зачем вам ключи? Антонина Игнатьевна, супруга Бориса Евгеньевича, дома. Как с утра из больницы вернулась, так больше и не выходила.

– Не выходила?!

Оттолкнув стоящего на пути старшину, Егоров бросился вверх по лестнице. Больше всего он боялся обнаружить в квартире погибшего заместителя министра труп его жены. Добежав до пятого этажа, Егоров бросил косой взгляд на кнопку квартирного домофона Малашенко и, что есть силы, забарабанил в дверь.

– Антонина Игнатьевна, Вы дома?! Ответьте!

– Кто там? – донесся из-за двери в ответ усталый женский голос.

Егоров облегченно перевел дыхание.

– Антонина Игнатьевна, я из ФСБ. Меня зовут Андрей Геннадьевич. Откройте, пожалуйста, дверь. Мне необходимо с вами поговорить.

Хозяйка квартиры, кутающаяся в домашний махровый халат, распахнула перед Егоровым входные двери и произнесла тем же бесцветным голосом:

– Входите.

– Сейчас. Только прежде чем я войду, Антонина Игнатьевна, пожалуйста, ответьте мне на один вопрос: Ваш муж вчера сам открыл дверь?

– Н-нет, – на лице женщины появилось удивление. – Я впустила его. Кто-то, наверное дети, засунули в замок спичку, и Борис не смог открыть дверь ключом.

– И позвонил в звонок? – закончил за женщину Егоров.

– Да, – кивнула она.

– А когда приехала бригада «скорой», врач тоже позвонил в звонок?

– Да.

Егоров прикрыл глаза. Ему все стало понятно.

– А теперь, Антонина Игнатьевна, постарайтесь вспомнить: кроме Бориса Владимировича и врача «скорой», еще кто-нибудь пользовался Вашим дверным звонком?

На этот раз женщина отрицательно покачала головой:

– Нет. Но я уехала на «скорой» вместе с Борисом. А потом... – она прервалась, чтобы промокнуть выкатившуюся слезу. – Мне стало плохо, и я всю ночь провела в больнице. Вернулась только под утро. Может быть, кто-то в мое отсутствие... Простите, – женщина снова промокнула глаза. – А что означают эти ваши вопросы?

– Скоро сюда подъедут наши эксперты, и тогда я Вам все объясню, – ответил Егоров. – А сейчас у Вас найдется дома какой-нибудь полиэтиленовый пакет.

Женщина удивилась еще больше, но через минуту вынесла из квартиры прозрачный полиэтиленовый пакет. Егоров ловко надел его на установленный на стене домофон, прикрыв кнопку звонка, и, обернувшись к наблюдающей за ним женщине, сказал:

– Вы можете вернуться в квартиру, Антонина Игнатьевна. А я подожду здесь наших экспертов.

Прибывший со следственной бригадой эксперт-криминалист обнаружил на кнопке дверного звонка микрочастицы контактного яда, подтвердив тем самым факт убийства заместителя главы Минатома Бориса Малашенко и врача бригады «Скорой помощи» Виктора Цизина.

* * *

Оставив эксперта и сотрудников следственной бригады в квартире Малашенко, Егоров спустился на первый этаж, где располагался милицейский пост. Увидев его, дежурящий в подъезде старшина вновь хотел выйти из своего застекленного отсека, но Егоров втолкнул его обратно и, плотно прикрыв за собой дверь, грозно спросил:

– Говоришь: за входом следишь?! Кто посторонний вчера вечером заходил в подъезд?!

– Никто не заходил, – растерянно пробормотал старшина. – Только свои.

Егоров с трудом сдержал готовое сорваться ругательство.

– Вчера сюда заходил убийца, убивший двух человек! Он дважды прошел мимо тебя. Дважды! И ты его не остановил.

Постовой часто заморгал, потом начал мелко икать и, наконец, выдавил из себя:

– Так вечером люди с работы или еще откуда возвращаются. За всеми разве уследишь? Но только не было посторонних. Да и как бы чужой в подъезд попал? Для этого надо ключ иметь.

Егоров обернулся к двери, закрытой на электромагнитный замок. Старшина прав – для того чтобы войти в подъезд, убийца должен был иметь ключ.

– Кто-нибудь из жильцов в последние дни терял ключи?

– Да вроде нет, – старшина неопределенно пожал плечами и отвел глаза в сторону.

Последнее обстоятельство Егорову не понравилось. Он подступил к милиционеру вплотную и, когда тот съежился под его пристальным взглядом, приказал:

– Рассказывай все, пока я тебя за соучастие в убийстве не привлек!

– Да Вы что, товарищ полковник? – дрожащим голосом пролепетал старшина. – Какое соучастие? Я же ни сном ни духом...

– Рассказывай, – оборвал его лепет Егоров.

– В общем, в среду один крутой, из новых жильцов, во дворе с бомжом сцепился. Ну, ключи и посеял, – повесив голову, покаянно произнес старшина.

– С бомжом сцепился? – повторил вслед за ним Егоров. – Они что, дрались?

– Да не то чтобы дрались. Этот мусор пошел выбрасывать. А там бомж в баках роется. Наш, видно, на него наехал. А бомж ему как врежет, а затем через подворотню на улицу сиганул.

– Где это происходило? У мусорных баков?

Егоров бросил взгляд на два монитора, транслирующих изображение с установленных по фасаду дома видеокамер наружного наблюдения. На одном из них действительно были видны огороженные бетонными плитами мусорные баки в глубине двора. Постовой не переставал его поражать.

– Так, ты видел происходящее и не заявил об этом?!