— Смешная, — согласилась я, на всякий случай сжимая губы. Что ему дались мои зубы? У него папа дантист, что ли? Терпеть не могу, когда смотрят мимо глаз.

— Наши как раз к тебе отправились.

— Я их видела. Чем смогла — помогла. Кажется, Шеремет собрался пятиться. Решил, что я всех съела? Но это его проблемы, меня интересует другое.

— Чужих ты здесь не видел? Седого старика. Невысокого роста. Аккуратно одетого.

Шеремет покачал головой и как-то между делом кивнул на машину:

— Это ты разбила?

— Не успела увернуться. — Усмехнулась. — Он был быстрее.

В глаза Шеремет мне упрямо не смотрел — то поверх головы, то изучал следы у себя под ногами. Он бы еще забежал ко мне за спину — проверить, нет ли хвоста. Следопыт чертов!

— В первый же вечер, когда Маринка сказала, что ты можешь лечить, Соколов заговорил о том, что не мешало бы тебя найти. И тут же началась метель. Это ты сделала?

Если от удивления я потеряю челюсть, то заставлю его самого искать ее в снегу. Неужели я и правда похожа на купринскую Олесю?

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты вызвала метель, когда узнала, что мы собираемся к тебе.

— Радио иногда слушай! — зло буркнула я. Что за паранойя? Откуда? — О том, что погода портится, было известно давно. Всем. Кроме тебя.

Им тут, кажется, всем пора «03» вызывать.

После заявления, что от меня зависит погода, — первый и последний раз я кому-то помогла. Макс, как всегда, оказался прав. Вместо того чтобы сказать спасибо, ребята испугались и стали приписывать мне все природные аномалии.

Шеремет стоял, засунув руки в карманы, и все поглядывал на низкое пасмурное небо. Мне вдруг захотелось, чтобы его уверенное отстраненное лицо преобразилось, чтобы парень испугался. И стало так: он дернул плечом, словно кто-то невидимый положил на него ладонь, провел рукой по рукаву.

— Старик и правда был, искал Маринку. Он еще в городе, — сказал Шеремет глухо, отвечая на вопрос, который я ему не задавала. Они тут все, что ли, мысли на расстоянии читают?

— Спасибо, — произнесла я, отпуская его. Шеремет пошел прочь, одергивая на себе

куртку. Остановился, повел головой. Из-за воротника показалась его бледная щека. А потом заторопился, скользнул за поворот дорожки.

Я усмехнулась. Комичный вид парня меня развеселил. Как же все чудненько получается! Хотелось смеяться.

— Как новые знакомые? — склонился надо мной Макс. — Опять чаем не угостили?

На сей раз я успела заметить его раньше, чем он подошел. О его появлении возвестила моя же радость.

— Сказали: не их очередь. Сегодня зажигают вампиры. — Я закинула руку ему за шею, собираясь поцеловать. И только когда приблизила к нему свои губы, прошептала: — Кстати, я снегоход случайно разбила.

Макс не отвел от меня глаз. Все, что нужно, он уже разглядел.

— Так ему и надо. Он нам больше не нужен. Здравствуй, дорогая. Я рад тебя видеть. Не ушиблась?

— Маринка убила Сторожева.

— Я знаю. Она уже вернулась в Мезень. Любимый подал мне руку. Сначала я посмотрела на его тонкую белую кисть с чуть синеватыми ногтями, потом перевела взгляд на лицо. Голубые внимательные глаза, красивые правильные черты, четкий абрис носа, алые губы. Что-то ведь есть еще, чего я не замечаю, а другие видят. Интересно, куда все смотрел Шеремет? На мой подбородок? У Макса с подбородком все в порядке — волевой, гладкий. Зубы! Ровные, крепкие зубы, конечно, удивляют своей белизной, но это не отклонение от нормы. Если улыбка чуть шире, видны чуть удлиненные клыки, способные в момент агрессии увеличиться как минимум вдвое. Клыки! Вот что высматривал у меня Шеремет! Он глядел на мои зубы. Ну конечно, еще Таня спрашивала, не вампир ли я. Скоро от этого слова на столбах начнется свечение в виде огней святого Эльма.

Неясная еще угроза зазвенела вокруг нас.

— Ты ведь тоже что-то чувствуешь? — Огляделась. Хотела даже пощупать внезапно уплотнившийся воздух.

— Я чувствую давно. Макс не смотрел на меня.

— Знаешь, чья это машина? — Я специально показала рукой, чтобы не было лишних вопросов.

Любимый глянул через мое плечо, сделал вид, что всматривается.

— Кто-то взял напрокат.

— Zum Verleih? — О! Это слово я запомнила навсегда. — И ты даже не догадываешься, кому в городе Мезень могла понадобиться напрокат такая дорогая машина?

— Вариантов много.

Прекрасно! Мы снова начинаем защищать друг друга от самих себя. Хорошо, зайдем с другой стороны.

— Ты не поверишь, но местные считают, будто недавняя метель произошла из-за меня.

— Забавная версия. Чего они хотят?

— Чтобы я вылечила заболевшую девушку.

— Вылечишь?

— Я уже все сделала, что смогла.

— Какая ты молодец! Приблизительно так и рождаются легенды, которыми потом пользуются Смотрители. Здесь их уже несколько — о группе вампиров, напавших на Мезень, о колдунье, вызвавшей непогоду, и о крупной разборке между вампирами и Смотрителями, в результате которой разбили дорогую машину и разгромили кафе.

— Прямо заголовки новостных полос. Только я не помню, чтобы мы громили кафе. Или ты успел это сделать без меня? — спросила и закусила губу, увидев, что это еще впереди.

— Подобная акция запланирована. Все ждут только твоего появления.

Я шагнула ближе, уперлась взглядом в его ледяные глаза.

— По какой цене сегодня идет тушка Смотрителя?

— Курс невыгодный — один к десяти.

— За одного вампира дают десять Смотрителей? Вы здесь столько не наберете.

— Если за товар нечем платить, на бирже происходит обвал.

— Придется сбавлять цену. Один к одному. Из двоих кто-то останется жив. Как всегда.

Макс приподнял меня за локти.

— Никто больше не погибнет, — прошептал он мне в губы и поцеловал.

В первую секунду я расслабилась, но потом поняла, что меня опять пытаются обмануть.

— А что с кафе? Там будет встреча? С кем? С Эдгаром? С Маринкой?

Макс отвернулся и произнес куда-то в сторону:

— Зря Эдгар сюда приехал. Это будет катастрофа.

— Он убьет город?

— Город убьет его. Я посмотрела на темные от времени дома.

И вдруг меня словно кто-то втолкнул во внезапно развернувшееся передо мной кино. Это был тот же город. Темный, неприветливый, замерзший. Улицы полнились людьми. Замотанные в черные одежды человеческие фигуры двигались от двора к двору. Мальчишка стучал палкой по штакетине. Бидон, нанизанный на столб, звенел. Над черными головами проплыл факел. Его нес невысокий парнишка. Волосы посеребрились от инея.