– Разумеется, – ответил Бартоло.

– Джесс, – заговорил Феликс, – по-моему, самое главное в христианстве – это Христос. Его послание миру.

– Верно, – поддержал его Бартоло.

– И ты, дядя Феликс, тоже веришь, что послание Иисуса единственно верное?

– Да, нехилое послание, – буркнул Сэм. – И посмотрите, чем все закончилось: его самого прибили гвоздями к кресту.

– В этом и заключалось послание, Сэм, – сердито оборвал его Феликс. – Христос пострадал за наши грехи. Однако, в конечном итоге, все равно остается вопрос – надеюсь, вы простите его мне, отец Бартоло, – как мы можем быть уверены, что одна религия истинна, а другая – нет?

– Лично я не собираюсь следовать за тем, кто позволил пригвоздить себя к кресту, – съязвил Сэм.

– Сэм, так говорить некрасиво! – укоризненно воскликнула Мэгги. Феликс же пропустил его реплику мимо ушей.

– Джесс, в отличие от индуизма, с его многочисленными богами…

– Неправда! – перебил его Джесс, явно оскорбленный в лучших чувствах. – Индуизм знает лишь одного Бога, умеющего принимать разные формы. Индуизму все равно, в каком обличье вы поклоняетесь Богу – как Кришне, Шиве, Иисусу и кому-то еще. Индуизм учит, что все дороги ведут к Богу. Просто некоторые из них короче и быстрее других.

– А вот это, на мой взгляд, разумно, – согласился Феликс, и Мэгги поняла, к чему он клонит: пытается увести Джесса от Иисуса.

– Все дороги ведут к Богу? – расхохотался Сэм.

– Именно так, – возразил Джесс и принялся цитировать строки, которых Мэгги от него ни разу не слышала:

О, мой Бог, я вижу всех богов, заключенных в твоем теле

Каждого в его образе, множестве созданий

Я вижу Брахму, восседающего в лотосе

Я вижу всех мудрецов и священных змеев

Вселенскую форму, я вижу тебя без границ

Бессчетные руки, глаза, рты и животы

Вижу и не нахожу им конца, середины или начала

Нерожденные, бессмертные, ваша сила безгранична,

Многорукие, солнце и луна есть ваши глаза

Огненнолицые, вы превращаете миры в пепел

– Господи, Джесс, что это такое? – изумилась Мэгги.

– Это из откровения «Бхагавад-гиты».

– Но ведь ты обещал мне…

– Да, я помню мама, и я тебя не ослушался. Просто, когда обещал, я уже выучил это наизусть, – Джесс посмотрел на Росси. – Дядя Феликс, вам не стоит переживать из-за меня потому, что Бог имеет миллион рук.

С этими словами Джесс поднялся и повернулся к матери.

– Мама, не переживай. Я не могу утратить Бога. Ни я, ни ты, ни дядя Феликс, ни Антонелла, ни семья Морелли, – мальчик повернулся к Сэму и почти шепотом добавил: – Никто не может.

Мэгги положила вилку. Феликс встал из-за стола. В глазах Джесса стояли слезы.

– Кришна не спас бы синьору Морелли, потому что она не потеряна.

Мэгги увидела, как Феликс протянул руку, но Джесс отступил назад.

– Мама, дядя Феликс, в моей голове живут голоса. Стоит мне закрыть глаза, как я вижу людей, которых ни разу не встречал. И все же я уверен, что они знают меня, а я знаю их. Я видел, как Кришна спас синьору Морелли, но затем она отвернулась и умерла по какой-то своей причине.

Все как один повернули головы в его сторону.

– Кто я? – спросил Джесс.

– Мisericordia! – воскликнула Антонелла. – Ты Джесс Прайс.

– Да, Джесс Прайс. Это американское имя. Но разве я американец? – Он повернулся к Мэгги. В его голосе звучала неподдельная боль. – Ты на самом деле, моя… моя…

– Джесс! – одернула его Антонелла.

Мэгги вздрогнула. Джесс подошел к ней и обнял за плечи. Его тоже била дрожь. Как долго его мучил этот вопрос?

– Кроме родинок, мы с тобой совершенно не похожи, мама. Не похож я и на дядю Феликса. Так кто я такой? – В его голосе слышался неподдельный ужас.

Что ж, все верно. Как ни странно, у обоих имелись одинаковые родинки – небольшой полумесяц под подбородком, – однако проведенные Феликсом тесты ДНК показали отсутствие какой-либо генетической связи. В целом Джесс внешне походил на красивого арапчонка.

Движимый отцовским инстинктом, Феликс обошел вокруг стола, поднял Джесса и прижал к себе. Мэгги подумала, что точно так же он держал и Эриэл – сложив руки в некое подобие колыбели, усадил в нее девочку, и та, болтая ногами, положила голову ему на плечо и обхватила руками за шею.

Феликс несколько раз прошелся взад-вперед с Джессом на руках. Антонелла тем временем убрала со стола, а Мэгги, прося Всевышнего помочь ей, поднялась наверх в персиковую комнату и открыла платяной шкаф.

Завтра в Милане, в «Ла Скала», будут давать «Страсти по Матфею» Баха. Мэгги узнала об этом в одном из оперных журналов, которые так обожала Антонелла. Там было написано, что произведение такое сложное, что требует два хора и два оркестра. Длится же оратория около трех часов. Ставят ее редко, как правило, на Пасху, но завтра вечером в «Ла Скала» состоится спектакль.

Мэгги порылась в шкафу в поисках длинного трикотажного платья, уверенная, что ее ведет рука самого Господа. Она купила билеты в надежде на то, что музыка сможет разбудить нечто в душе Джесса, приготовит его к правде о том, кто он на самом деле. И что бы там ни говорили Феликс, Бартоло или кто угодно, именно туда они отправятся завтра вечером. Это был первый шаг ее плана, призванный сообщить Джессу правду о том, кто он такой.

Платье вскоре нашлось, и Мэгги, вздохнув с облегчением, повесила его на дверцу шкафа.

Нет, она прекрасно понимала, что нельзя просто так войти в детскую и заявить ребенку: «Кстати, я давно собираюсь сказать тебе, что ты клон сына Божьего. А если нет, то мы не знаем, кому принадлежит твоя ДНК. Понятия не имеем. Наверное, одному типу по имени Макс Сегр, но точно сказать мы не можем». Но в одном у нее не было сомнений: Джесс должен знать обстоятельства своего рождения.

Мэгги выбрала жакет, который наденет к платью, и, облегченно вздохнув, зашагала вниз по лестнице. Сэм с восхищением наблюдал за тем, как она отдавала распоряжения. Поцеловав на ночь сына, женщина сказала, что скоро тоже отправится спать, а пока велела Антонелле уложить мальчика в постель.

Затем Мэгги повернулась к Феликсу и объявила, что завтра вечером они едут в театр. В «Ла Скала». Феликс спросил, зачем. На что Мэгги ответила, что едут, и все тут – она, Джесс, Феликс и любой, кто захочет присоединиться к ним. Она заказала целую ложу, так что места хватит всем. В общем, не будет ли он так добр, чтобы завтра утром съездить в город и купить Джессу новый костюм?

– И что идет завтра в «Ла Скала»? – поинтересовался Феликс.

– «Страсти по Матфею», – ответила Мэгги.

Росси побагровел и высказал все, что думает по этому поводу. Мэгги спокойно его выслушала и, не говоря ни слова, пошла наверх.