Тина наклонилась над большим сундуком из крашеного дерева с золотистой кромкой. Медленными осторожными движениями она смахнула пыль сверху, освободила крышку и мягко ее приподняла. В свете ее фонаря высветились десятки папирусов, туго скатанных и в прекрасном неиспорченном состоянии. Рядом стояли две аккуратные стопки табличек с вырезанными на них письменами.

— Боже! — выдохнула Тина. — Вы только подумайте, какие исторические сведения они хранят…

Стоун подошел к позолоченной кровати с балдахином. Она мерцала неземным светом в лучах их фонариков. Ее искусно сработанные элементы скреплялись большими болтами из цельного золота.

— Обратите внимание на балдахин, — сказал он. — Этот позолоченный кусок дерева, должно быть, весит тысячу фунтов. И все прекрасно сохранилось, как будто изготовлено вчера.

— Странно, — заметил Марч. Он вглядывался в изображение, нарисованное на одной из стенок.

Два действительно необычных объекта. Один представлял собой коробку, по верху которой проходил какой-то стержень, окруженный гребнем или знаменем цвета меди. Второй — артефакт в виде чаши с длинными пучками золотой проволоки, свисавшей по краям. Их окружала метель иероглифов.

— Что вы об этом думаете? — спросил Портер.

Тина пожала плечами.

— Уникально. Никогда не видела ничего подобного. Или даже отдаленно напоминающего это. Они похожи на какие-то инструменты или приспособления. Но я не могу даже предположить, для чего они использовались.

— А что насчет иероглифов?

Наступила минутная пауза, во время которой Тина внимательно рассматривала знаки в свете фонарика.

— Похоже, это какие-то предостережения. Проклятия. — И добавила после паузы: — Мне необходимо изучить их более тщательно в лаборатории. — Она сделала шаг назад и направила на них камеру.

— Они могут быть уникальными, — сказал Логан, — но они здесь не единственные.

Он указал на соседнюю стену. На ней была изображена сидящая мужская фигура в профиль, с вытянутой вперед левой ногой, что, впрочем, типично для древнеегипетского искусства. Мужчина одет в прекрасные одежды — явно представитель высокого сословия. И, как ни странно, те же самые два объекта были установлены на его голове — чашеобразный предмет внизу, коробка со стержнем вверху. Его окружал сонм высокопоставленных жрецов.

— Будь я проклят, — пробормотал Марч.

— Как вы думаете, что это? — спросил Стоун. — Эти предметы не могут быть коронами — они совершенно другие.

— Возможно, здесь изображено какое-то наказание, — предположил Логан.

— Да, но взгляните на это, — Тина указала на выпуклую деталь под рельефом. — Это, несомненно, серех. Значит, изображенная в центре фигура — это фараон.

— Так это серех Нармера? — спросил босс.

— Да. Но он несколько изменен, каким-то образом обезличен.

Медленно вся группа начала стягиваться к задней стене. Их фонари принялись скользить по ее поверхности: еще одно лицо на полированном граните, плитки, посаженные на известковый раствор. И вновь печать некрополя и королевская печать — обе целые, нетронутые. В отличие от первой двери, эта была окантована чистым золотом.

— Вторые врата, — прошептал Марч почти благоговейно.

Они смотрели на нее и молчали, пока Стоун не нарушил тишину.

— Вернемся на станцию и проанализируем наши находки. Необходимо, чтобы инженерная команда спустилась сюда и осмотрела эту камеру, дабы убедиться в ее конструкционной устойчивости. А затем, — он выдержал паузу, и его голос слегка дрогнул, — мы продолжим.

Место действия оставалось тем же самым: та же тускло освещенная лаборатория с односпальной кроватью и набором медицинской аппаратуры и инструментов. В палате стоял тот же смешанный запах сандала и мирры; те же подсветки от следящих устройств. То же большое, тщательно отполированное зеркало отражало крошечные мигающие огоньки. Дженнифер лежала на кровати, неглубоко дыша, опять под воздействием пропофола.

«Единственная разница, — подумал Логан, — заключается в том, что утром мы вскрыли гробницу фараона Нармера».

Он наблюдал, как Раш приладил контакты к вискам жены, дал ей версид и ввел в состояние гипноза. Джереми ощущал большое напряжение, глубокое нежелание повторять эксперимент и наносить пациентке такую же травму, как и при первом переходе. На этот раз зловещее воздействие, которое он испытал во время прошлого сеанса, все еще присутствовало, однако казалось далеким, даже слабым.

Открылась дверь на бесшумных петлях, и вошла Ромеро. Она кивнула Рашу, улыбнулась Логану.

Итан подождал, пока жена пошевелилась и ее дыхание стало затрудненным. Затем щелкнул кнопкой диктофона.

— С кем я говорю? — спросил он.

На этот раз ответ был незамедлительным.

— Рупор Гора.

— Как тебя зовут?

— Тот… Кого Нельзя Называть.

Тина наклонилась к Джереми и прошептала на ухо:

— Некоторые ученые утверждают, что, став божественным фараоном, Нармер не позволял произносить вслух свое имя под страхом смертной казни.

Итан наклонился ближе к жене.

— Кто охранял вход в гробницу?

— Ты… обесчестил меня.

На этот раз голос был не злым, а просто печальным, сожалеющим.

— Ты осквернил мою священную обитель.

— Кто этот страж? — настойчиво повторил Раш.

— Пожиратель… Душ. Тот, Кто Обитает в Десятой Сфере Ночи. Слуга Ра.

— Но кто…

— Он придет за тобой, осквернитель. Неверный. Конечности твои будут вырваны, и хребет сломан. Геб поставит ногу на голову твою… и Гор расплющит тебя…

— Что изображает картина на стене? — спросил Раш, стараясь, чтобы его голос звучал нейтрально. — Этот… орнамент на голове мужчины?

Короткая пауза.

— Это дает жизнь мертвым… и смерть живым.

Еще больше понизив голос, Итан вкрадчиво спросил:

— Что ты можешь рассказать мне о вторых вратах?

— Отчаяние… твой конец придет быстро… на когтистых лапах.

С этими словами Дженнифер издала длинный низкий вздох, повернулась к стене и замерла.

Раш выключил диктофон и сунул его в карман. Потом тщательно осмотрел жену и, нахмурившись, обратился к мониторам в ее ногах.

— Что-то не так? — спросил Логан.

— Не уверен, — ответил супруг, вглядываясь в дисплей ее жизненных показателей. — Дай мне минуту.

— Геб поставит ногу на голову твою, — повторила Тина. — Звучит как парафраз из Текстов Пирамид. Изречение триста пятьдесят четыре или триста пятьдесят шесть, полагаю. Но как она узнала о них?