— Ты куда? — задыхаясь, спросила я.

— Альфу вашего выручать.

— Один?

— Возьму пару надежных ребят.

Стас окинул меня взглядом. Серые глаза больше не казались равнодушными. В них горел огонь. Опасный, горячий и такой притягательный! Отзываясь на него, я шагнула вперед, коснулась заросших темной щетиной щек, провела по ним пальцами…

— А вы чего на улице? — подбежал к нам Никитка. Запыхавшийся, румяный, счастливый. В руках его болталась небольшая кожаная сумка на широком длинном ремне.

— Вот, — протянул он ее Стасу.

Я отступила в сторону, Брягинцев молча взял сумку, неловко прижал Ника к себе и потрепал его по короткому ежику волос.

— Ты что, уже уезжаешь? — в голосе сына послышалась обида. — А как же ужин? У мамы такие котлеты вкусные, из мяса! Она еще из картошки и из фасоли умеет делать, но мясные самые обалденные получаются. Оставайся! Ты же обещал.

— Прости, Ник, в следующий раз, — серьезно посмотрел на него Брягинцев, подтолкнул ко мне и, не оборачиваясь, пошел к стоящей за углом машине, а я стояла и смотрела ему вслед, не в силах унять пустившееся вскачь сердце.

…Темнота. Острый запах гари. Тихий хруст веток.

Лес казался чужим и враждебным, совсем не таким, как раньше. Мрачные ели, колючая слежавшаяся хвоя, по которой так трудно передвигаться босиком, узкая тропка петляет между корягами и пнями, а те цепляются за ноги, не пускают, пытаются удержать, остановить, вернуть меня в разрушенный дом, в котором остались мои родные.

Я бегу. Бегу изо всех сил. По лицу стекают соленые ручейки, но я их даже не замечаю, только чувствую, как холодно мокрым щекам.

Ночь все ближе. Грохот и шум разоренного поселка остаются далеко позади. А я все бегу и бегу, в единственной надежде добраться до бабушкиного дома, уткнуться в родные колени и услышать успокаивающий голос: — «Не бойся, деточка, это все тебе приснилось. Просто сон. Страшный сон, в котором нет ни слова правды»…

***

Я открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Какие-то трубы, мокрый цементный пол, стекловата… То ли подвал, то ли котельная, непонятно. Попробовала подняться, но не тут-то было. Тело казалось чужим. Рука, прикованная к ржавой батарее, болела, ноги затекли, в горле пересохло. Знать бы, сколько я здесь провалялась? День, два? Или меньше?

Я попыталась привстать. С трудом, но удалось. Отдышавшись, села, и привалилась к стене. Интересно, что мне вкололи? Скорее всего, средство от оборота. От малейшего усилия сердце колотится, как сумасшедшее.

Глупо. Знали бы, что не умею оборачиваться, не тратили бы деньги зря.

Я обвела глазами свою тюрьму. Жесть.

Как же я так глупо подставилась? Хотела обезопасить Егора, а в итоге попала в западню. «У меня есть сведения об убийце ваших родных, — снова прозвучал в голове гнусавый голос. — Если не хотите, чтобы пострадали ваши новые родственники, подъезжайте завтра к банку ВТБ, я буду ждать вас в холле. Только никому не говорите».

До сих пор помню, какой страх меня накрыл после этого звонка. Не страх — паника. Перед глазами мелькали картинки: машина Егора, заснеженная трасса, взрыв, похороны… И я никому ничего не сказала. Дурочка. С чего решила, что сумею одна предотвратить надвигающуюся беду?

Вспомнилась мерзкая рожа похитителя. Пустой взгляд выцветших голубых глаз, тонкие губы, резкие морщины на лбу, редкие пегие волосы, некрасивые залысины. Я не успела даже слова сказать, как этот урод вколол мне какую-то дрянь, вывел из банка и усадил в старенькую десятку. А потом — пустота. Ничего не помню.

Я посмотрела прямо перед собой. Нужно выбираться.

Наручники плотно сидели на запястье, но это было не страшно: я умела справляться с любыми ограничителями свободы. Еще в детстве мы с Сережкой часто играли в охотников, и мне удавалось выкручиваться из самых замысловатых пут. «Ловкость рук — это буквально про нашу Никушу, — смеялся брат. Он любил к месту и не к месту употреблять слово буквально. — Врожденный талант! Главное, чтобы городские братки не пронюхали, а то ведь отбоя от них не будет!»

Я невольно улыбнулась. Воспоминания о Сереже прошлись по душе теплой волной и заставили встряхнуться. Нельзя раскисать. Я справлюсь.

Внимательно рассмотрела браслеты и принялась осторожно выворачивать руку. Минута, другая… Давненько у меня практики не было. Запястье распухло, но врожденная гибкость никуда не делась, и спустя какое-то время пустые наручники со звоном ударились о железку.

Я растерла ярко-красный след и заставила себя подняться. Пол под ногами качнулся.

Блин, только этого не хватало! Оперлась о стену и зажмурилась, пережидая головокружение. Постояв так немного, осторожно открыла глаза и прислушалась. Тишина. За дверью никого не было. Подобравшись к ней, осторожно дернула ручку, но железная преграда стояла намертво. М-да. Тут не пройти, нужно искать другой выход.

Взгляд упал на окно.

Оно было забрано решеткой, но попытаться стоило. Подпрыгнув, ухватилась за выступающий каменный подоконник, подтянулась и уцепилась за железное ограждение. Решетка дрогнула в руках.

Я прислушалась. Тихо. Ни за дверью, ни во дворе не слышно ни звука. Поднатужившись, дернула еще раз. Пусть моя волчица и запряталась где-то глубоко внутри, но все равно я была сильнее любого обычного человека. Следующий рывок — и на пол посыпалась каменная крошка.

«Давай, Нишка, — подбадривала себя, стараясь не думать о неудаче. — Ты справишься. Нельзя заставлять Егора волноваться. Раз уж сама сглупила, сама и выбирайся».

Несколько усилий — и мне удалось выбить кривую железяку и выползти наружу. В глаза ударил серый свет пасмурного дня. После сумрака подвала он казался почти ослепительным. Легкие наполнились кислородом, голова закружилась. Блин, что ж за гадость мне вкололи?

Снег холодил спину, небо висело низко, проплывая надо мной тяжелыми серыми тучами, ветер сыпал в лицо ледяную крошку и заползал под свитер. Да, куртка бы сейчас не помешала… Я перевернулась на живот и огляделась.

Вокруг был заснеженный пустырь. Низкое заброшенное здание, из которого я выбралась, стояло почти у самого забора, вокруг валялись бетонные блоки, огромные куски арматуры, обрывки толя. По глухому высоченному забору шли два ряда колючей проволоки.

Я посмотрела на окровавленную правую руку и полезла за платком. Нужно перевязать, пока не наследила. Повязка легла криво. Все-таки трудно справляться «одной левой», да еще и второпях.

Так, надо уходить, пока никто не появился.

Я еще раз огляделась и поползла к забору. Метр, второй, третий… Неожиданно справа, из-за ограждения, донесся еле слышный скрип снега. Там кто-то был, я чувствовала это. Инстинкты обострились. Внутри завибрировало что-то непонятное, странное. Непривычное. Мне хотелось… А, сама не знаю, чего мне хотелось, но разбираться со своей загадочной душой было некогда. Нужно было срочно сматываться.