Мелкие злобные коротышки сражались до последнего члена орды. Никто из них так и не отступил. Ко всему прочему часть их добралась и до деревни, но дальше стен не продвинулась. С рассветом мы увидели сотни две тел вдоль стен и у ворот, истыканные стрелами, раздавленные брёвнами и камнями, распухшие и покрывшиеся язвами ожогов от крутого кипятка.

Почти все из нас проблевались, когда вышли на свежий (?) воздух из кунгов. Земля вокруг была покрыта кровью, внутренностями, содержимым внутренностей и кусками тел тварей из Пустого королевства.

— Нам нужны големы, больше големов, ещё больше големов, — пробормотал Сашка, который едва стоял на ногах, словив сильнейшее истощение после того, как ночью поливал огнём врагов.

— Нам нужны патроны, пулеметы и миномёты, — поправил его Колька. — Десяток пэка смели бы всю эту армию ещё на подходе. Или пяток агээс. Я в армии гранатомётчиком на нём был, видел, что могут сделать три расчёта пламени с несколькими бэка в запасе.

— А откуда ты станешь пополнять запас патронов и гранат, герой? — поинтересовался пироман. — В городе нет складов с боеприпасами, а из райотделов мы рано или поздно всё вытащим, как и из охотничьих магазов.

— Ну, — чуть смутился тот, — сами накрутим. Чёрный порох сделать несложно вроде бы.

— А капсюль?

— Ну-у… — Колька окончательно сдался и вдруг посмотрел на меня. — Можно же, чтобы Витька сделал десяток големов с пулемётами. Типа роботы. Насыпать им стальных шариков в короба, а вместо рук пусть пулемёты будут.

Тут на меня уже посмотрел и Сашка.

— Хм, а в этом что-то есть, — хмыкнул он. — Кровищи тут навалом, можно на сотню таких големов набрать.

— На тысячу, блин, — скривился я. — Вот сейчас всё бросил и занялся созданием големов-пулемётчиков.

И на этом разговор закончился.

Ночная бойня нам стоила не только големов, но и машины — один "камаз" был серьёзно повреждён. У двух пострадали колёса. Оторванные трубки, шланги, пробитый радиатор, два разбитых лобовых стекла, три фары, почти все мелкие плафоны вроде габаритов и "поворотников" были разнесены в труху со всем содержимым.

Големы до полудня оттаскивали гоблинов подальше от нашей стоянки и счищали их кишки и кровь, пропитавшие землю, чтобы можно было заняться ремонтом техники в более-менее нормальной обстановке.

К слову, в пруду плавало не меньше сотни гоблинов, разумеется, дохлых. Как они туда попали — не знаю. Может, один из отрядов полез со стоянки купцов к нам напрямик, может, так хотели добраться до нас, что решили обойти своих товарищей по воде и в результате утопли.

Примерно в три часа рядом со мной оказался Терешков.

— Вить, — позвал он, — разговор есть. Крайне важный.

— О чём? — поинтересовался я. Была мысль, что он сейчас затянет о важности создания нескольких стрелковых големов (которых я просто не знал, как делать, честно говоря), давя на то, что боеприпасов к огнестрельному оружию у нас почти не осталось. Буквально по половине магазина к автомату и по одному к винтовкам.

— Видишь деревенских? — он кивнул на четвёрку мужиков, которые стояли в сотне метрах от границы нашего небольшого лагеря. Все туземцы были наряжены в яркие, я бы даже сказал, праздничные одежды.

— Угу. Что сними? — спросил я и тут же решил самостоятельно догадаться. — Хотят купить наше грохочущее оружие?

— Хотели, но это не основное, что им от нас нужно, — кивнул командир. — Главное — желают, чтобы ты стал их бароном, взял под свою защиту и опеку.

— А? — захлопал я глазами, тут же пришёл в себя и скривился. — Шуточки у тебя, Цезарь.

— Это не шуточки, — серьёзно сказал он.

Я машинально покосился на четвёрку деревенских. Те стояли и внимательно смотрели в нашу сторону, двое из них, тех, что постарше, переговаривались между собой.

— Именно я? — уточнил я у Терешкова.

— Повелителя големов, — кивнул он.

— Чёрт, — я коснулся макушки и разворошил волосы. — чёрт… а нам это нужно?

— Нужно, — вновь кивнул он. — Нам необходим свой аванпост за территорией Пустого королевства. И я считаю, что предложение деревенских, просто божье послание нам всем. Так или иначе, нам пришлось бы искать территорию под своё поселение, чтобы не попасть под очередной Перенос однажды. Вот только удалось бы нам это сделать спокойно и законно? А тут свободная деревня сама выбирает одного из нас своим господином.

— Уверен, что всё так и будет? Всё-таки, иной и в хозяева? — я покачал головой.

— Тут к иным привычные все. Вообще, я как-то у Кесты немного разузнал про возможность заиметь своё феод в одном из герцогств или баронств. Так она сказала, что самое лучшее, это захватить чьё-то или принудить свободные поселения дать присягу на верность. Тут имеется особый ритуал, не просто слова клятвы. И слуги, и господин будет связны, и иметь свои права и обязанности. Слуги прав поменьше, господин обязанностей. И наоборот.

— А сказать, что кто-то другой повелевает големами? Хоть бы ты сам? Не хочешь стать бароном?

Взгляд Терешкова вильнул в сторону, он тяжело вздохнул.

— Хотел бы, — признался он, — но боюсь я всей этой магии. Обманешь, скажешь, что големы, якобы мои, а потом вылезет на поверхность враньё, то… — он развёл руками, — я даже и не знаю, каким боком это всё тогда коснётся. Нет, лучше быть изначально честным, тем более, что в магии мы тут не рубим ничего.

Да уж, такое предложение сродни удару кастетом в лицо от гопника, когда ты завернул за угол на тихой и спокойной улочке среди белого дня.

— Цезарь, ну какой из меня барон? Я даже в армии не командовал никем, — вздохнул я почти так же, как секунду назад мой собеседник. — Да и стоит ли с ними связываться? Что мы, себе другой деревеньки не найдём, побогаче?

— Может, и найдём, но время, Вить, время. Плюс, тут у нас просто идеально с дорогой складывается. И староста их сказал, что у них есть печать баронская и документы на баронство. С этими вещами никто тебя не признает самозванцем, — продолжил увещевать меня командир.

И ведь уговорил.

Этим же вечером я с баронской золотой цепью, на которой висела большая, опять же золотая, печать, стоял перед толпой деревенских, которые находились на коленях, и зачитывал в полный голос слова клятвы:

— … и клянусь защищать всеми силами своих вассалов, не гнать от себя в тяжёлую годину, быть справедливым судией. Я владетель баронства Тэрского, барон Виктор Тэрский, клянусь! Клянусь! Клянусь!

После этого я приложил печать к правой ладони и едва удержался от стона, когда металл обжёг, словно был раскалён. Но боль ушла почти сразу же, а печать тут же засияла бело-голубым светом.

Среди коленопреклоненных крестьян прошла волна оживления, некоторые зашушукались, на лицах немногих мелькнули быстрые улыбки счастья.