Мои слова на приятеля особого впечатления не произвели, но возразить было нечего и он тряхнув головой, снова убежал курить в нору, забрав со стола вполне узнаваемый портрет Матинелли. Мы с Варенухой собрали мешки с припасами, один из которых нести предстояло мне, а два других потащат он и Михась. Предстояло обновить закладки в схронах, а также пополнить запас патронов и гранат. Печь и прочий скарб уже стояли в разобранном состоянии, их предстояло убирать, поскольку после громкой акции на трассе, базу непременно придётся оставить. Я уже присмотрел горный массив юго-восточнее Новосибирска, куда от нашей теперешней базы было идти недели две. Там по моим сведеньям встречаются разветвлённые комплексы пещер, сообщающихся между собой посредством длинных галерей и русел подземных рек. Последнее обстоятельство особенно ценно в виду того, что численность отряда скорее всего сильно увеличится. Немаловажной деталью были некрмбатанты и тяжелораненые. В сложившихся обстоятельствах я не могу позволить бросить даже самых безнадёжных из них. Люди вливающиеся в отряд будут внимательно присматриваться и в первую голову нужно успокоить тех, кто будет ходить на боевые. От каждого я буду забирать по максимуму от их физических сил, доводить до предела их психику. Когда смерть косит народ миллионами, нельзя пренебрегать любой помощью, поэтому все они должны будут помнить, что командир их не бросит, как бы безнадёжно ни было положение любого бойца. А воевать, так или иначе я заставлю всех, от мала до велика.

… В лес выйти удалось только спустя час, после того как в мелких деталях расписал план по спасению "туристов" от подставы организованной Шерманом. Теперь, я направился на восток, к тому самому мосту где в скором времени нам предстоял первый серьёзный бой, почти открытое столкновение с захватчиками. Нет, само собой ничего чудесного измысливать не пришлось, старые проверенные способы которые решено было применить сейчас, уже более шестидесяти лет назад применялись нашими предками. Дед много рассказывал про такие штуки, даже показывал кое-что. Ветеран, прошедший сначала финскую войну, затем бивший японцев у маньчжурского озера Хасан, а позже ещё долгих шесть лет воевал сперва с немцами, после вылавливал их последышей в Белоруссии, он многое умел. В своё время, я много интересовался именно живой историей, жадно впитывая крупицы реального опыта добытого ценой немалой крови. Как выяснилось, не зря, запоминал и учился. Хотя в благополучные и такие щемяще — далёкие советские годы, это казалось атавизмом. Модное слово "напалм" многие знают из газет про американско — вьетнамскую войну, хотя варево это было известно задолго до тех времён и наши военные и особенно партизаны давно использовали зажигательную смесь с первых месяцев войны. Мне предстояло прокопать две неширокие канавы вдоль неубранных линий бурелома и в последствии залить их горючей смесью. Трофейная складная лопатка для таких дел не годилась, поэтому я в сотый раз поблагодарил Судьбу, за подвернувшуюся на складе наёмников, нашу малую сапёрную лопатку с деревянной ручкой. Кромки её штыка, правил при каждом удобном случае. Поэтому сам процесс рытья узких но глубоких канав особых проблем не доставит. Смесь тоже готовится за несколько часов, это проделывать тоже не в новинку. Тот рецепт, по которому мы будем варить "горючку", сработает даже в сырую погоду, хотя само собой будет больше дыма. Но это тоже неплохо, задымление нам только в плюс, если части из резерва, то дым забьет их устаревшие лазерные указатели на винтовках, искажая перспективу. Мелочь, но всё же приятно. Миновав последнюю полосу где стояли сигнальные нити, я накинув капюшон куртки превратился в обросшее листьями существо, окончательно потеряв всякое сходство с человеком. Со стороны, больше было похоже на извалявшегося в лиственно-травяной трухе средних размеров медведя, но и это сходство тоже весьма и весьма приблизительно. Стоило ступить под сень поросших мхом огромных лиственниц и достающих до пояса зарослей кустарников и замереть без движения — сразу превращаешься в невидимку. Особая мазь на основе кабарожьей струи позволяла обмануть даже чутких к запаху человека зверей, вроде тех же косуль и мелких грызунов. Смешанная с глиной, такая мазь покрывала открытые участки тела и обувь, тоже перемотанную тряпьём. Это скрывало рисунок протектора ботинок, плюс не отпугивало зверей незнакомым запахом. Поэтому даже опытный следопыт не сразу встанет на мой след, а не слишком опытный вообще пройдёт мимо. Следы же зверей и людские отпечатки ног, я читал словно открытую книгу…. Стоп! В траве мелькнула блестящая узкая ленточка — кто — то спугнул ползшего по своим делам ужа. Замерев на месте и присев на корточки я скрылся под ковром высоких трав словно нырнув на небольшую глубину. Это не зверь, даже сохатый не спугнёт безобидную змею, коли не мчится сломя голову спасаясь от пожара, а в воздухе гарью совершенно не пахнет. Значит, уж убегает от кого-то крупнее хорька, но мельче медведя, а это может быть только человек. Зверьё обычно ладит между собой, чуют присутствие друг друга и потенциальная добыча тихо уходит с пути охотника загодя. Но если это человек, животные особо не осторожничают, как мы не опасаясь быть понятыми свободно говорим в присутствии иностранцев на родном языке. Звери тоже большей частью полагают, что мы их не понимаем, потому не особо таятся. Присев так, что над верхушками кустов виднелись лишь узкие прорези маски и макушка увитая бахромой узких лент и пучками травы, я присмотрелся к небольшому просвету меж деревьями справа от себя. До чёрной прогалины было метров двадцать и судя по всему там проходила звериная тропа. Мысленно сверившись с картой, я прикинул, что тропинка ведёт вероятнее всего к речной отмели, где традиционно находится место водопоя. Раз змея уползает оттуда, то я уже почти на месте: звери не торят дорогу к воде, если до неё меньше чем полкилометра. Прикинув расстояние, я понял, что до переправы, где будем устраивать акцию, было рукой подать. Но всё портил этот непонятный чужак, или несколько, ошивавшихся сейчас совсем недалеко. Чуть привстав, двинулся влево, обходя тропу по неширокой дуге. Миновав небольшую полянку, я нырнул в густую тень отбрасываемую деревьями и перетекая в низкой стойке от дерева к дереву двинулся вдоль речного берега, не пытаясь выяснить кого же испугался уж. Если наши пути не пересекутся, я найду их следы позже, на обратном пути. Сейчас времени не так много, с учётом того, что ещё следует отрыть свою часть компонентов к смеси и до того как стемнеет принести горючее на базу. В удалении, уже за спиной, я расслышал резкий сорочий крик — пришельцы уходили с тропы и забирали круче на запад, в район расположения авиабазы. Кто бы эти ни был, выучка у них без сомнения имеется: шумели они не как штатские, а скорее как приезжие. Иными словами с лесом люди без сомнений знакомы, но ходили по нему без знания местных условий. Сейчас незнакомцы уже ушли на три сотни шагов и наткнуться друг на друга нам уже не грозит. Распрямившись, я побежал лёгким шагом избегая близко ставить ноги, ширина шагов должна быть больше обычной, чтоб реже задевать стебли кустарников. Спустя два часа беспрерывного бега, пришлось остановиться. Лес резко обрывался, уступая место расчищенной голой полосе выжженной земли. Присев у ствола опалённой искусственным пожаром сосны, я внимательно осмотрел открытый участок дороги. Вынув карту и прикинув расстояние до моста, смекнул, что оказался в полукилометре от завалов, где планировалось поджечь валежник. Река теперь лежала по правую руку, восточней теперешней позиции, значит слева будет дорожная развилка, отстоящая метров на семьсот отсюда. Приглядевшись к покрывавшей обычную грунтовку металлической сетке, я понял, что тут не было машин уже часов шесть, а может и все десять. Глянув на часы, прикинул время, которое уже потрачено и решил пойти сначала к перекрёстку. Есть у меня одно непреложное правило: если существует возможность, следует хорошо изучить место акции. Сейчас был как раз такой случай, на доразведку удалось выгадать целых сорок минут. День выдался солнечный, по сочной синевы высокому небу ползли белые барашки облаков, солнце уже перевалило полуденный рубеж и висело прямо над головой. Перейдя на лёгкий бег, я через десять минут оказался у дорожной развилки. Свалив в вырытую под корнями чахлой берёзки основную часть груза, я с облегчением вздохнул: карабкаться на верхотуру с заплечным мешком это уже слишком. Немного поискав глазами подходящее дерево, выбрал высоченную ель, ростом вымахавшую почти с пятиэтажный дом. Примерившись я подтянулся и рывком взобрался на толстый нижний сук. Спустя ещё пару минут, я уже был на уровне крон остальных деревьев и выше подниматься уже не стал: такое высокое дерево — прекрасный ориентир для вражеских наблюдателей. На фоне остальных верхушек деревьев, мою позицию уже нельзя обнаружить ни с воздуха, ни тем более с земли. Через трофейный прицел местность отчётливо просматривалась в глубину на семьсот метров окрест. Переправа и мост, а также завалы на подъёме грунтовки теперь видны как на ладони: завалы тянулись вдоль обочин дороги, чуть ближе на юго-западе просматривались глубокие колеи, оставленные дорожной техникой. Пошарив прицелом, по иссечённой просеками тайге, самих машин не обнаружил. Скорее всего, всю технику бросили на строительство авиабазы и обустройство инфраструктуры железнодорожного узла. Обустройство полосы безопасности бросили на середине… может быть что-то не срослось по срокам. Партизан, как первоочередную угрозу похоже никто не рассматривал, что радовало. Дорога оказалась наезженной только по направлению от авиабазы до станции, отвилок ведший к кемеровскому отрезку грунтовки был совершенно разбит гусеницами танков и уже довольно давно заброшен. В углублениях дорожной колеи зацвела вода, глинистая почва покрылась сухой коркой, кое-где выступили соляные разводы. Похоже, что оставшееся от города пепелище никто обустраивать не собирается. Я уже совсем было потянул ногу вниз, нащупывая ветку чтобы спускаться на землю, как со стороны станции послышалось некое отдалённое жужжание, постепенно перераставшее в глубокий звук моторов. Замерев на месте и повернувшись корпусом вправо, я внимательно присмотрелся к участку грунтовки откуда доносился звук. Над деревьями поднимался шлейф белёсой дорожной пыли, через пару долгих мгновений у переправы показалась первая машина, а затем ещё и ещё. Вытянувшись многосуставчатой металлической змеёй, через мост перевалила воинская смешанная колонна. Впереди шустро скользили две однотипные трёхосные машины странного вида, привлёкшие моё внимание. У первой был плоский, приземистый кузов, башенка с пулемётной турелью, вместо триплексов только небольшой приплюснутый колпак прикрывающий блок оптико-электронной системы над турелью и ни единого следа бронекапсулы экипажа. У шедшей следом всё было точно так же, за исключением того, что вместо пулемёта, в передней полусфере был смонтирован прямоугольный шестиствольный пусковой ракетный контейнер. Это были боевые дроны, вроде тех, что появлялись иногда по "ящику". Только машины которые сейчас перескочили через мост были размером чуть меньше обычного "хамви". Они несли на себе помимо навесного вооружения сегменты активной защиты, бугрящейся в наиболее уязвимых точках кузова. Броня закрывала вместилище боекомплекта, двигатель и по-видимому узлы шасси, низкий, короткий силуэт удачно помогал дрону прятаться в складках местности.