– Почти наверняка в так называемый «чай» Ева подмешивала наркотические средства – часто используемый на востоке прием – интенсивное интеллектуальное давление на ученика в сочетании с психотропными средствами. Извините за нескромный вопрос – в постель она вас не затащила?

Лора понурила голову.

– Зачем вы так? Они хорошие люди, ищут правду, никому не мешают. Я сама к ним пришла, сама и виновата. А про постель... Я не хотела говорить об этом, но если вы спросили, расскажу все до конца.

После нескольких месяцев занятий я почувствовала себя несравнимо лучше, боли и недомогания ушли, я стала держаться уверенней, вчерашние проблемы теперь казались детскими игрушками. Пашу я очень жалела, он много работал, приходил по вечерам усталый, с трудом ворочал языком, а я не могла ему дать самое обыкновенное, то, чем каждая женщина потчует своего мужчину в конце дня. Поэтому я помогала ему изо всех сил, в том самом смысле помогала, чтобы компенсировать отсутствие главного. Он заметил, почувствовал и однажды, сразу после того, как я отпустила его, облеченного, спросил:

– Слушай, тебе это действительно нравится? Вот так, в таком виде

– Мне приятно, что тебе приятно.

– Лады, а само по себе? Я имею в виду конкретно способ. Может, и в Америку уже не нужно?

– Как ты хочешь.

– Я всегда хочу, – рассмеялся Паша, – сейчас о тебе речь.

– Ну-у, скорее нравится, чем наоборот.

– Во даешь! – изумился Паша, – да ты просто секс-бомба. Не было бы счастья, да несчастье помогло. О такой партнерше мечтает вся мужская половина прогрессивного человечества! Однако лечить тебя все равно будем, помимо удовольствия, детей тоже заводить надо. Но вы того, не оставляйте стараний, маэстро. В смысле – не убирайте ладоней.

На том и порешили. Я-то думала, будто это ни к чему не обязывающий разговор, просто небольшая пикировка, но Паша воспринял его совсем иначе. Оказывается, он все время сдерживался, не желая чересчур перегружать меня не слишком приятными упражнениями, но коль скоро мне сие скорее приятно, чем тошнотворно, то иди, пожалуйста, сюда, и неоднократно. В таких количествах это оказалось просто несъедобным, да деваться теперь было некуда. В конце-концов я не выдержала и пожаловалась Еве.

– Ну, – улыбнулась она, – ларчик просто открывается. Каждый раз высасывай из него мужскую энергию, и через неделю ему станет не до любви.

– Но я не хочу ему вредить!

– Это не называется вредить, ты всего лишь увеличиваешь концентрацию, один акт становится равным пяти, и столько же энергии отдает твой Паша. После такой ночи ему не скоро захочется, и хорошо, сам отдохнет и тебя побалует.

–Что же я должна делать?

Ева улыбнулась.

– Как легко тебя уговорить, просто счастье, что ты рано вышла замуж! Манипуляция с сексуальной энергией – наука не сложная, но теоретически ее не освоить. Если ты действительно хочешь, придется одну ночь провести у меня. Вернее, со мной.

Серебряный чайничек оказался удивительным собеседником, Лора не сводила глаз с его матовой поверхности. Оно и к лучшему, во время такого рассказа в глаза женщины лучше не смотреть.

– Наука действительно оказалась не сложной, а Ева прекрасным, терпеливым учителем. К утру я вполне овладела техникой, и честно признаюсь, получила немало удовольствия. Впервые физическая близость с другим человеком оказалось не терпеливым исполнением долга, а наслаждением.

Домой я возвращалась на такси, не рискнув оставить на всю ночь машину в Евином районе. Водитель, бросив оценивающий взгляд на мое припухшее лицо, ухмыльнулся:

– Притомилась, красотка?

Наверное, он принял меня за гулящую девку. Но мне было все равно, мнение человека его уровня я перестала принимать в расчет. Такси быстро неслось по проспекту Космонавтов, хотелось спать, я рисовала в своем воображении будущую ночь с Пашей и уже плохо понимала, для чего мне нужна вся эта возня. Игра велась по слишком несправедливым правилам, я не сделала ничего плохого и не должна расплачиваться ни своим здоровьем, ни своими удовольствиями.

Паша уже ушел на работу, я еще раз приняла ванну – утреннего душа у Евы было явно недостаточно – и завалилась спать. Проснулась я только под вечер, почти все беспокойные мысли ушли из моей головы, оставив только небольшую горечь у сердца. Я снова была прежней, готовой страдать и терпеть, лишь новое знание сжатой пружиной сидело внутри меня, ожидая своей минуты.

И эта минута наступила очень скоро. Вечером Паша вернулся чуть живой от усталости и голода.

– Ну, как дела у Евы? – спросил он, усаживаясь за стол. Я постаралась приготовить те блюда, которые он любит, и хоть в моем распоряжении оказалось мало времени, но успела. Вкус у Паши довольно неприхотливый, поэтому стряпание выходило простым, особенно если заранее приготовить соусы. Я всегда держу в морозильнике остатки предыдущих обедов, в случае необходимости достаточно разогреть их в микроволновке, залить картошку или полуфабрикат и получается довольно вкусно, особенно после целого дня беготни на пустой желудок.

Паше я всегда рассказывала обо всех своих событиях и несколько раз даже приглашала на упражнения, но он только посмеивался.

– Я соглашусь, если ты прилетишь за мной на метле. А пока – кто-то же в семье должен зарабатывать деньги. Пусть это буду я, разрешаешь?

О том, чем мы занимались прошлой ночью, Паше я рассказывать не стала. Я вообще никому и никогда не рассказывала об этом.

Лора оторвалась от чайничка и взглянула на меня в упор.

– Вы первый, с кем я делюсь.

Красивые у нее глаза, ничего не скажешь. А смотрит жалобно и одновременно с вызовом. Так и хочется погладить по голове, успокоить. Бедняга, попала, конечно, в переделку, но, судя по всему, отделалась легким испугом. От меня она ждет ободряющих слов, – вот, пожалуйста: я кивнул головой, выражая благодарность и внимание.

Ободренная Лора продолжила рассказ.

– В постели я посмотрела на Пашу не как на мужа, мужчину, а как на объект упражнения. Он напоминал лоскутное одеяло, скроенное из кусочков желтой и красной материи. Я постаралась запомнить их расположение и принялась за работу. Сколько нужно вытягивать, можно определить только экспериментально и я, по неопытности, перестаралась. Когда Паша, устав стонать и корчиться от удовольствия, отвалился на спину, лоскутное одеяло исчезло, а вместо него ровно светилось желтое женское поле.

Я убежала в душ и, в точности с указаниями Евы, выдавила из себя почти всю отсосанную энергию. Полностью освободиться невозможно, часть успела внедриться в мое поле и несколько дней после этой ночи я чувствовала в себе непривычную жесткость и злость. Паша наоборот, скис и, решив, что подхватил грипп, дня три провалялся в постели. Несмотря на постельный режим, ко мне не приставал. Когда же он снова собрался с силами, я действовала уже более осторожно, лоскутное одеяло осталось на месте, но общий фон его становился скорее желтым, чем красным. В общем, спустя две недели я стала управлять нашей семейной жизнью, точно автомобилем.