Как только я отошёл от цепочки баров, расположенных на окраине города и расположенные вдоль одной из крупных дорог, то попал в западню. На одной из довольно широких улиц, путь мне преградила банда подростков, а вторая группа перекрыла мне пути отступления. К сожалению, слишком плотная работа в баре, а затем внушения, поиски нужной информации, всё это отняло очень много моих сил, а поддержка непрерывной ауры страха, ослабило мои псионические способности. Голова и так сильно болела, а тут ещё и, вероятнее всего, придётся драться. То, что против меня вышли пятнадцатилетние подростки, меня нисколько не успокаивало, в таком возрасте, они самые отмороженные, ещё не наученные жизнью и ничего не боящиеся, пока они в стае. Да и повадки у них как у шакалов, в прямом противостоянии им не выстоять, а вот сделать подлый удар, выстрел из-за угла, удар в спину, это для них лучшая тактика. В руках большинство из них, держало биты и арматуру, те что появились за спиной, перекрыв пути отхода, были также вооружены, но я не видел чем.

Приняв решение драться, я распределил цели, выбрав в первую очередь самых опасных, включая вожака банды, который шёл в центре построения. Ускоряю собственное время и резко выхватываю игольник, отскакивая при этом в сторону. Уже в полёте начинаю стрелять, всего насчитал пятнадцать противников впереди и восемь сзади. Магазин игольника восемьдесят пять треугольных игл, толщиной около пяти миллиметров и длиною около пяти сантиметров. У меня не бронебойные иглы, а парализующие, значит на конце у них небольшое жало в виде иглы, как у шприца и микрокапсула, которая выпускает сильнейший нейростетик, вызывающий мгновенный паралич. Доза совсем микроскопическая, но её достаточно, парализовать лошадь. Именно поэтому стреляю короткими очередями, по три иглы и успеваю попасть сразу в четверых человек, но приземлившись в стороне, чувствую опасность и отпрыгиваю ещё больше в сторону. Дистанция между мной и теми, кто впереди, пятнадцать метров, а вот те, кто сзади, рванули в мою сторону. Поэтому делаю кувырок в сторону, прямо в вонючую лужу и при этом разворачиваюсь назад к возникшей угрозе.

Поток плазмы проносится мимо меня и застревает в куче мусора, оплавляя её. Развернувшись, стреляю в держащего оружие парня, на котором надеты элементы полицейского доспеха. Хорошо, что у меня активировалось боевое предвидение и незащищённые точки подсвечиваются зелёным светом. Поэтому иглы попадают в ботинок и лицо, единственное, что можно гарантировано пробить. Похоже, что с главарём я ошибся и тот, кто в меня стрелял и был главарём этой банды, но размышлять мне не дают, обе группы подростков бросаются в мою сторону, а я, срываясь с места, бегу к главарю, отстреливая остальных, чтобы они не успели поднять оружие и использовать его против меня. Расстрелять оставшихся семерых подростков, труда не составило, да и троих застрелил в спину, так, как потеряв главаря и от такого напора, они дрогнули. Подхватив плазменный пистолет, отскакиваю в сторону и поворачиваюсь к бежавшим на меня подросткам. Увидев у меня в руках помимо игольника ещё и плазменный пистолет, они бросаются врассыпную,а я щедро одариваю их выстрелами в спину. Положив практически всех, кроме одного, самого мелкого, неудачно поскользнувшегося и подвернувшего ногу. Упав, он притворился раненым, но я-то с математической точностью отслеживал не только количество поражённых подростков, но и места, куда попали иглы, и если не был уверен, что попал в тело, делал дополнительные выстрелы.

Подойдя к замершему подростку, я пнул его ногой и сказал,

— Не прикидывайся,я знаю, что в тебя не попал или хочешь, чтобы я проверил, как пучок плазмы разносит твои мозги?

Вздрогнув, подросток осторожно встал, весь дрожа от страха,

— Дяденька не убивайте, я тут случайно шёл, я ни при чём.

— Это ты можешь полицейским втирать, но твоя татуха на затылке, явно как и у остальных. Слушай меня внимательно, сейчас ты соберёшь все вещи со своих друзей и положишь их передо мной, после этого, возможно, я не буду по тебе стрелять и не вздумай ничего предпринять, поверь мне,я не промахнусь, — сказал я и махнул стволом плазменного пистолета в сторону лежащих.

Пока парень под дулом пистолета собирал вещи со своих друзей, я думал, что мне с ними делать, оставлять факт нападения безнаказанным нельзя. И неважно, что узнают об этом в будущем или нет, нужно уже сейчас формировать свой имидж. Когда подросток, передо мной, вывалил кучу разного хлама, я понял, что особо богаты они небыли, да и чего ждать от кучки рано повзрослевших детей. Около сотни кредитов на мелких чипах, айди, несколько наручных интеркомов, один планшет и старый тестер-диагност. Ножи, арматуру и биты, я даже не считаю.

— Под кем ходите, кто вас крышует и кому отстёгиваете? — спросил я.

— Брат Быка, в банде Красных тусуется, а они под Заводскими ходят им и отстёгиваем.

— А Бык — это кто? — спросил я.

— Тот, кто встретил вас с большим составом, а стрелял Левый, он у нас сейчас за главаря, — ответил дрожащий подросток.

— Сядь у стены и не дёргайся, — приказал я, а сам собрав из кучи всё, что можно сдать в ломбард, я взял биту и пошёл ломать всем кисти рук. Да, это выглядело мерзко, и противно, но сделать это необходимо. Вероятно, мне ещё придётся встретиться с ними, а, возможно, я сам их спровоцирую, есть у меня задумка на их счёт. Закончив столь мерзкое дело, я уже собрался уходить, как меня окликнул оставшийся в сознании парень,

— Мужик, а как же я?

— А что ты? — не понял я вопроса.

— А мне руку сломать? Когда все очнуться,я один буду без перелома, меня же потом свои пришьют, скажут, что это я вас на них навёл, — проговорил через силу паренёк.

Пришлось вернуться и сломать ему левую руку, парень прав и за такое могут реально убить, когда нужно будет выплеснуть свою злобу.

Когда вышел из района бараков, то нашёл ближайший ломбард, зайдя в него, сдал всё барахло, что удалось взять с банды. Пистолет я, конечно, оставил себе, решив припрятать, да и он может пригодиться в будущем. Оружие тут продавалось только гражданам высокой категории, одним словом, элите, а вот простым гражданам иметь его категорически запрещалось. Даже игольники продавали не всем, но на это уже особо не смотрели, главное, чтобы с собой не было бронебойных игл или с ядовитыми наконечниками. За это можно попасть в тюрьму или на каторгу. В лучшем случае можно отделаться очень крупным штрафом. Много заработать не удалось, но и сто восемьдесят кредитов, были неплохим подспорьем моему бюджету. На самом деле, владение обезличенными банковскими чипами, в этом мире не приветствовалось, но и не запрещалось. Банки неплохо на этом зарабатывали, беря очень большую комиссию, за подобные операции. Так как большая часть простых рабочих была в кредитной кабале, то отложить что-либо на жизнь у них не получалось и они предпочитали частные доходы получать именно обезличенными чипами. Они также были в ходу у бандитских группировок и разных преступных кланов, проводя с их помощью нелегальные сделки. Помимо обычных обезличенных банковских чипов, мелкого достоинства, были и чипы, вмещающие десятки тысяч кредитов, с которых можно списывать часть сумм, только вот такие чипы стоили от трёх с половиной тысяч кредитов и позволить их могли только довольно обеспеченные люди, зато комиссии с них не брали. Но там было ежемесячное обслуживание, автоматически уменьшающее сумму на балансе от пятидесяти кредитов в месяц. По сути, это были аналоги банковских карт моего времени, только обезличенных и очень дорогих. Богатые использовали их для расчётов за нелегальный и полулегальный товар, посещение борделей и прочие радости жизни, которые хотели скрыть от своих близких и общественности. Будь у меня легальный айди и свой счёт, то в ломбарде я получил бы в разы больше, но выбирать не приходилось, да и таскать с собой откровенный мусор, да ещё и, вероятно, краденный, я не рискнул.