– В смысле? – спросила я.

– Я имею в виду волосы. Очень красивый цвет. – Она легонько коснулась моих волос.

– Но он вроде бы не изменился со времени твоего отъезда. Я никогда не крашусь, – меня очень удивили ее слова. – Может, выгорели на солнце… на корте, не знаю.

– Волосы рыжие… но оттенок фиолетовый. – Юлька все так же рассматривала мою шевелюру.

– Ты шутишь? Как фиолетовые? Может это просто контраст… у меня же лицо очень желтое. А у тебя есть зеркальце?

– Нет. Мне, наверное, просто кажется. Твоя мама сказала, что ты вчера съела полторта? – Она явно пыталась сменить тему.

– Да… мне разрешили… в честь дня рождения. Ты же тоже любила эти торты… – Я улыбалась, но почему-то все еще думала о своих волосах.

– Да… очень. Тебе их все время Гена привозил. – Моя подружка тоже заулыбалась. – Впрочем, как и все остальное: последние теннисные ракетки, модную форму… все самое лучшее…

– Да… знаешь… даже не хочу думать, что бы со мной было, если бы не Он. Ты Его помнишь? – Мне очень хотелось с кем-то поговорить о Нем.

– Да… помню, как мы у вас отмечали Новый год… А Он приехал с семьей… маленькой Танечкой… и подарил тебе медведя, о котором мы с тобой мечтали. И родители тебе подарили на Новый год точно такого же. Ты мне отдала мишку, которого подарили родители, а себе оставила Гениного. – Юлька смеялась.

– Да… и Sega… с крохотными картриджами… которая не оставляла нам шанса учить уроки. Знаешь… я безумно Его люблю. И Его семью.

– Знаю… – ответила Юлька, – всегда знала.

– А ты знаешь, что это Он все для меня делает? – спросила я у своей подружки детства.

– Да… мама сказала нам. – Юлька опустила глаза.

Мы поболтали о чем-то еще… было непросто. Она подбирала каждое слово, и я понимала, что ей больно на меня смотреть. В то же время мне не хотелось, чтобы она уходила.

– Юлька… мы с Жекой завтра в Турцию летим. Вернемся через неделю. И сразу к тебе приедем, – у нее дрогнул голос.

– Да… здорово. Увидимся через неделю. – Мои мысли быстро повернулись лицом к предстоящему завтрашнему дню, от которого и зависело, сможем ли мы увидеться снова.

– Я хочу тебе кое-что подарить. – Юлька сняла с себя колечко.

– Юль… прекрати, – я отвернулась.

– Помнишь, ты подарила мне браслет в аэропорту, перед тем как я навсегда улетала из Украины? Ты пообещала мне, что мы встретимся через год. И мы встретились. Я тебе дарю колечко и обещаю тебе, что мы встретимся через неделю. Я обещаю. – Она не могла сдерживать слез и одевала мне кольцо на палец.

Мы разрыдались… обе. Как маленькие беззащитные дети, которых с головой окунули во взрослую жестокую жизнь.

Юлька ушла и вернулась уже в сопровождении моей мамы, своих родителей и симпатичного парня по имени Женя, с которым она познакомилась в Германии. Женя отлично говорил по-немецки и штурмовал моих врачей и профессоров вопросами. Самое интересное, что он уже знал о моей болезни гораздо больше, чем мы с мамой. Перед тем как преодолеть расстояние в триста километров, они с Юлькой перерыли весь Интернет.

P.S. Когда я снова увижу себя в зеркало… я застыну. Мои волосы были ярко-фиолетовые. Не рыжие с фиолетовым оттенком, а ярко-фиолетовые. Это была реакция организма на чрезмерное количество меди.

P.P.S. Юлька сдержит свое обещание.

Я открыла глаза. Сразу же захотелось их закрыть. Сегодня мне исполнилось восемнадцать лет. Я при смерти в реанимации. «Поздравляю», – подумала я, и почему-то вырвался нервный смех. Я не знала, как отметить день рождения… Вот проблема и разрешилась сама по себе. За меня решили, как и где мне его отметить. Хорошо, что хоть решили, что все-таки нужно отметить. Мысли крутились и путались в моей голове, как злые снежинки. Все казалось мне каким-то нелепым… несправедливым что ли… А что справедливо? Или что не справедливо? То, что кто-то нарушил мои планы на этот день? Это было не самое страшное…

Страшно было, когда моя мама спустилась из палаты, чтобы меня поздравить. Я не знала, который час, но, видимо, мои врачи передали ей, что я уже проснулась. Некоторые из них меня поздравили… все дарили маленькие смешные игрушки, открытки и желали мне здоровья… Мне было приятно до слез. Мне было необходимо чье-то внимание в этот день. С одной стороны. С другой стороны, мне хотелось, чтобы ко мне никто не заходил, потому что я с трудом сдерживала слезы, когда видела, как посторонние люди пытаются сделать мне маленький праздник. Они все меня жалели. Их глаза меня жалели. А что может быть хуже ощущения, когда тебя жалеют в твой собственный день рождения? Хуже может быть только одно: когда твоя мама дарит тебе рыжую кожаную сумку «под цвет волос», которую она предварительно захватила из Днепропетровска… наверное, понимала, что домой мы не вернемся… ко дню моего рождения. Что может быть хуже, когда ты смотришь в глаза любимому человеку, который завтра или послезавтра положит свою собственную жизнь на операционный стол ради того, чтобы продлить или спасти твою?.. Я вроде бы понимала, что была ни при чем, но начинала себя ненавидеть… Единственным моим желанием было закрыть глаза и открыть их уже тогда, когда все кончится. Или не открыть. Лишь бы не видеть глаза мамы, которая безмерно меня любила. Другими словами, у меня было не самое оптимистическое настроение… В этот день мама все время приходила ко мне в реанимацию и зачитывала мне поздравительные sms-ки от моих друзей… говорила мне, кто звонил, чего желал… Как бы ужасно это ни звучало, но мне было все равно. Меня волновало только одно: звонил ли Геночка… что говорил Геночка… я без конца твердила Его имя… и думала о Нем каждую секунду.

Игрушек на тумбочке возле моей кровати становилось все больше. Я улыбалась. Меня поздравили абсолютно все… даже профессор Брольш. Только его глаза меня не жалели. Он разговаривал со мной, как со взрослым человеком, открыто говорил правду в глаза, описывал реальную картину и ситуацию и за пару дней научил меня разбираться в показателях собственного здоровья не хуже любого врача. Он считал, что я должна знать все, что со мной происходит… и правильно делал… это заставило меня о многом подумать и кое-что переоценить. Он зашел ко мне в реанимацию… высокий… седой… в белоснежном халате… пожал мне руку… нежно поцеловал… и извинился, что «не успел купить мне подарок». Удивительно… этот человек каждый день проводил сложнейшие в мире операции и при этом считал, что я могу обидеться на него из-за отсутствия подарка в его руках. Я улыбнулась и сказала:

– Профессор Брольш… я предоставляю вам шанс сделать мне лучший подарок в жизни… после дня рождения. И спасибо, что пошли навстречу и не стали резать меня именно сегодня. Это было важно для меня.