— Аркадий Михайлович, познакомьтесь, пожалуйста! — самоотверженно бросился защищать честь своего патрона Шелковников. — Это Леночка Шершнева, артистка театра имени Гоголя, моя коллега по кино.

— Виктор, какой же ты хитрый собачонок! Только даму не представляют первой.

Витя зажмурился, предвкушая сладостный миг возможности блеснуть своими познаниями в области этикета.

— Если даму знакомят с мужчиной, который является влиятельным лицом, или намного старше дамы по возрасту, или намного выше ее по должности либо положению в обществе, то первой представляют даму.

Общительная девица фыркнула.

— Что же это за влиятельное лицо? Уж не брат ли это наследного английского принца, а этот, с бородой и рваной сумкой, наверное, лорд-канцлер? Ну, ты шутник, Виктор! А сам-то ты кто при влиятельном лице? Шут гороховый или мальчик-паж на побегушках?

— Быть при Аркадии Михайловиче даже «шутом гороховым», как вы изволили выразиться, — потупил остро поблескивающие глазки оскорбленный знаток этикета, — для меня большая честь. Аркадий Михайлович необыкновенный человек и чисто по человеческим достоинствам брату наследного английского принца до него далеко. Не знаю, может быть, сам наследный принц…

— Витя!

Витя перехватил взгляд своего патрона и осекся. Недобежкин смотрел ласково, но у Шелковникова побежали по спине мурашки. Он поерзал на диване и замолк.

— Однако! — вступилась девица. — Как вы прожгли своего камер-юнкера…

Шершнева недаром была из породы шершней и потому решила ужалить и Недобежкина. Она хотела еще что-то сказать, но Недобежкин и на нее посмотрел особым взглядом, который у него появился после того, как он завладел кнутом и колечком Ангия Елпидифоровича. Артистка поперхнулась, но не сдалась.

— Ой, прямо аж в горле пересохло! Ну и брат у английского наследника. Разве можно так смотреть на бедную девушку?

Леночка вдруг закрыла глаза и села по стойке «смирно», сдвинув блестящие голые колени и выпятив бюст.

— Кролик спекся! Ешьте его, господин удав! — сказала она на прощание и замолчала.

Недобежкину стало жалко обладательницу большого бюста.

Тут на кухню вошел хозяин, вслед за которым появилась черноволосая девушка со светлыми армянскими глазами. Попросив девушек не уходить, хозяин пригласил троицу с собой в небольшую комнату с высоким напольным трельяжем и парой ширм.

— Меня зовут Вольдемар Францевич, — любезно представился он, без пренебрежения оглядывая костюмы своих новых клиентов, слегка задержав взгляд на разорванной картечью сумочке Петушкова. — Вы можете не представляться, если желаете сохранить инкогнито. Наши возможности ограничены только пространством, но не временем, то есть если мы чего-то не имеем в данном месте, то заказываем в другом и через энное время получаем. Итак, простите за один нескромный вопрос: ваши финансовые возможности?

— Неограниченные! — ласково улыбнулся Недобежкин содержателю подпольного магазина готового платья. Это были первые медовые месяцы перестройки, и магазин доживал свои последние дни. Вольдемар Францевич готовился выйти на широкую торговую арену, а пока был вынужден торговать в таких стесненных условиях, подвергаясь риску быть схваченным советской милицией.

— Нам очень лестно иметь дело с такими клиентами! — воскликнул Вольдемар Францеич, слегка вытянул шею и выпятил крестец, почувствовав, что у Недобежкина действительно есть деньги, и вообще мурашками на коже ощутив, что с ним лучше быть попредупредительнее, уж больно странное сияние исходило от глаз и обрамляющих лицо локонов. И почему так бывает: стоит завестись у человека деньгам, как волосы у него начинают превращаться в локоны, а глаза перестают быть тусклыми и начинают сиять? Неправы те, кто говорит, что богатство спрятать можно, а бедность — нет. От опытного человека ничего не спрячешь, тем более, если ты пришел в подпольный магазин готового платья и заявил, что твои финансовые возможности неограниченные.

— Что бы вы хотели? На какой случай жизни? Для представительства, деловой костюм, броский или скромный? Мне кажется, вам предстоит торжественное мероприятие, где вы должны быть в центре внимания. Насколько я вижу своим внутренним оком, здесь замешана женщина! Я бы предложил вам сверхэлегантный белый шерстяной костюм-тройку с бабочкой. Впрочем, нет, прямой белый галстук подойдет больше. У меня есть белые туфли, да, точно, сорок четвертый, ваш размер, средняя полнота: Но вечером, когда вы, возможно, захотите уединиться с дамой, вы будете слишком заметной мишенью для ваших недоброжелателей. Как мне кажется, ваша дама окружена толпой поклонников и лучше подошел бы камуфлирующий цвет. Что же нам придумать? Опять же, если вы поедете в общественном транспорте, он ненадолго сохранит свою ослепительную свежесть. Разве что закажете у нас лимузин? Мы предоставляем такую услугу для особенно избранных клиентов.

Тут Вольдемар Францевич несколько осекся, словно бы высвобождаясь от гипноза недобежкинских глаз. «Да с чего я решил, что у этих босяков есть деньги и что их надо катать на фирменных лимузинах? Молчи, молчи, дурак! — оборвал его второй внутренний голос. — Опасность, смертельная опасность. Скорее отделайся от них. Давай по максимуму, сделай для них все, что можешь, вывернись наизнанку. Опасность, смертельная опасность. Будь сверхосторожен!»

Вольдемар Францевич аж взмок от этого внутреннего голоса.

— Я бы и вашим друзьям посоветовал светлые тона, чтобы создать ансамбль. Мы пожертвуем анонимностью, но выиграем на эффектности. К тому же, лимузин будет в вашем распоряжении или даже два лимузина на всю ночь, так что у вас появится поле для маневра. Вы, так сказать, дадите бой по канонам восемнадцатого века: уланы, драгуны, яркие мундиры.

— Аркадий Михайлович, мы будем с вами, как в фильме «Великолепная семерка», только втроем. Я мечтаю, чтобы вы согласились, — сощурился «сахарный завод».

«Черт знает что! — удивился про себя Недобежкин. — А ведь и вправду, у короля на сцене незавидная роль. Я, вроде, главный, я решаю, быть или не быть, но моя роль состоит всего из двух слов — да или нет, даже еще меньше — из опускания ресниц: они прочитают по глазам. Так я разучусь говорить».

— Хорошо, несите костюмы! — дал согласие король. Шут кинулся в соседнюю комнату вслед за хозяином подпольного магазина.

— Минуточку! — остановил его Вольдемар Францевич. — У меня несколько тесно. Сейчас я вынесу часть костюмов сюда, а вы — пойдемте, пожалуйста, со мной.

Хозяин пригласил в соседнюю комнату Недобежкина. Тот, кто когда-нибудь бывал в театральной костюмерной, может с точностью представить себе комнату, где на длинных шестах под потолком тесно висели сотни мужских и женских костюмов и костюмчиков, а под ними громоздились десятки коробок с модной обувью и туалетными принадлежностями. В узком проходе в углу оставалось только место для напольного зеркала.

— Вот они, наши сокровища! — Вольдемар Францевич специальным ухватиком в нескольких местах зацепил нужные ему костюмы. — Минуточку. Будьте любезны. Переодевайтесь, пожалуйста. Вот в этой коробке белье. Это рубашечка фирмы «Еlеphant», очень солидная фирма, ее девиз — «Основательность и элегантность», а я тем временем отнесу костюмчики вашим друзьям.