Неизвестный убийца не только убрал вторую чашку, но и создал видимость разгрома.

— Это только выглядит как разгром в поисках чего-то, — соловеющим взглядом обводя гостиную и расположенную по соседству столовую, сказал шеф. — Любой человек, которому довелось видеть десятки мест преступлений, легко определит, где настоящее, а где театральное. Бонс, давайте-давайте, скажите, как понять, что здесь на самом деле произошло?

— Шеф, таблеточку, — тоном заботливой нянюшки сказала я, подступая к Белянскому с капсулой.

Следователь моргнул, посмотрел на меня и сделал то, чего я меньше всего ожидала, — открыл рот.

— Ладно, — сдавленно произнесла я, осматриваясь по сторонам и быстренько отправляя зеленую таблеточку в начальственную пасть, — глотайте.

— Так что, — через секунду сказал шеф, зачем-то разжевывая быстродействующий отрезвитель, — каков ваш ответ?

— Ну… — пробормотала я, наблюдая за тем, как в глазах рейяна появляется осмысленное выражение, и размышляя, вспомнит ли он после этот день во всех деталях. — Нас не учили чему-то подобному.

— Учитесь сейчас, — уже совершенно трезво сказал Белянский. — Что вы видите?

Я неопределенно промычала и осмотрелась, прежде чем ответить:

— Убийца Баржека сбросил на пол книги, разбил посуду, сдернул со стен картины. Выглядит так, словно человек искал сейф или тайник.

— Верно, — согласился старший следователь. — Но представьте на миг, что сброшенные вещи лежат, стоят и висят на своих местах.

Глянув в глаза начальнику, я еще раз осмотрела гостиную и наконец сообразила, что он имел в виду:

— Здесь нет книжных шкафов, только книжные полки, но они расположены ниже уровня глаз, и любому сразу видно, если кто-то что-то спрятал за книгой или что-то толще листа — внутри книги.

— Верно, — кивнул шеф. — Картины висели в простенках между окнами. — Он указал на пустые гвозди. — Но никто не размещает сейфы в подобных местах. Посуды очень немного и, судя по фирменным знакам, или сам убитый, или кто-то до него собирал коллекцию редкого фарфора. Знаете, есть любители расписных тарелочек мастерской Чебеленд? — Шеф тронул носком туфли один из осколков, переворачивая его. — Это не та посуда, которую используют для приема пищи. Это своеобразные произведения искусства. И их не хранят в шкафах стопками, а выставляют за стеклом на специальных керамических подставках.

— И за подобными тарелками нельзя было что-то спрятать, — поняла я. — Выходит, здесь ничего не искали, но сделали вид, что искали. Но зачем?

— Нужно будет взглянуть на описные листы, но уверен, что мы вновь увидим знакомую картину — ничего ценного не пропало, — пробормотал Белянский.

— Баржек лежит в довольно странной позе, — воспользовавшись словоохотливостью начальника, заметила я.

— Естественно, его ведь перетащили с одного места на другое, — ответил шеф. — У этого человека был хороший — для нас — дом. Здесь не слишком часто вытирали пыль.

Я нахмурилась, соображая, а потом быстрым шагом прошла в столовую и осмотрелась.

— Чтоб вас!.. — едва слышно восхитилась я, заметив чистый прямоугольник на одном из маленьких столиков. — И даже в таком состоянии заметил.

Теперь я могла видеть картину, хотя и не целиком.

— И где же его убили? — спросила я. — Не за столом?

Шеф покосился на прикрытое тканью тело в столовой и ответил:

— Его убили в столовой, но оглушили не там. Он на что-то отвлекся, на несколько секунд повернулся к своему гостю спиной… Видимо, зачем-то вышел из столовой посреди беседы. И убийца получил шанс взять один из подсвечников и ударить Баржека по затылку.

Я сглотнула и прикрыла рот рукой.

— Телефон… — прошептала я. — Он отвлекся на телефонный звонок…

Я сказала это тихо, но старший следователь услышал и вынудил меня пересказать то, что пропустил. Закончив короткий монолог, я замерла, ожидая выговора, но шеф молчал и смотрел в одну точку.

Неужели прошло десять минут? Я глянула на наручные часики.

— Значит, Баржека убили сразу после вашего с ним разговора, — наконец очнулся Белянский, уставившись на меня своим крокодильим взором. Ой! Лучше бы отругал! Умеет он даже в таком состоянии смотреть так, что собеседник чувствует себя неуютно, а я не в лучшей форме, чтобы держать эмоции под контролем.

— Я не уверена, — призналась честно. — Не могу поручиться, что говорила именно с ним.

— Голос показался знакомым? — предположил начальник.

— Вовсе нет. — Я мотнула головой и на миг прикусила нижнюю губу, обдумывая ответ. — Но я ведь не знаю голоса убитого. Возможно, я говорила не с ним… А с убийцей.

— Маловероятно, Бонс, — не согласился шеф. — Чаще всего на звонки отвечают лишь те преступники, которые совершили спонтанное убийство. Они нервничают и делают ошибку за ошибкой.

— Думаете, мы имеем дело с преступником, который заранее все продумал? — спросила я.

— Я сказал «чаще всего», — подчеркнул шеф. — За те годы, что я работаю в сыске, схожие ошибки делали лишь неопытные, случайные убийцы, но это не наш случай.

— И?..

— В нашем случае убийца точно знает, как замести следы и как обставить само убийство, — медленно произнес шеф, чуть покачнувшись, и я тут же схватилась за баночку. — Но при этом он не мастер в этом деле.

— Марьян, я все сделал, — сообщил Харт, появляясь в дверях. Волосы метаморфа отливали сталью, а сам он выглядел усталым и раздраженным. — Как самочувствие?

— Напомни мне в следующий раз не просить тебя о чем-то подобном, — прошипел старший следователь, с остервенением отбирая у меня банку и вытряхивая на ладонь сразу две капсулы. — Это ничем не лучше действий виталиста. Шатает из одного состояния в другое. Хракс!

— Ты сам так пожелал, — напомнил судмедэксперт. — Не я тебя уговаривал. Больную голову вылечить проще.

Шеф отмахнулся и вновь огляделся кругом.

— Думаю, на этом пока все, — решил он, потирая лоб. — Бонс, вас доставить домой?

Я замешкалась, принимая из начальственных рук банку. Белянский вздохнул, сосредоточился, а потом попытался создать портал. Тот вспыхнул, осветив комнату, но с треском развалился, осыпавшись на пол искрами.

— Хракс, — выдавил рейян и сделал вторую попытку создать портал.

— Шеф, — мягко сказала я, — возможно, вам стоит воспользоваться обычным транспортом?

Белянский туманным взором посмотрел на меня, а потом неопределенно махнул рукой и нетвердой походкой направился к выходу.

— Ночь собирается, — пробормотала я, выходя вслед за Белянским из дома убитого Баржека, и довершила, глядя на то, как вполне определенно качает начальника: — И начинается мой дозор.