Другие праздники также отводили важное место публичным женщинам, особенно Виналии, отмечавшиеся 23 апреля, когда вместе с Юпитером чествовали также Венеру в храме, воздвигнутом в 181 году до н. э. консулом Порцием Лицинием. Овидий пишет об этом празднике, придуманном проститутками, чтобы сделать подношения Венере:

Едва занимался день, храм Венеры превращался в огромную ярмарку проституток. Самые некрасивые приходили еще до восхода солнца, а самые знаменитые — около полудня. Здесь собирались все проститутки Рима, а также множество зевак, обсуждавших их достоинства. Горе было тем, которые не обладали совершенным телом: толпа могла подвергнуть их оскорблениям. Здесь обменивались и продавались, как обычный предмет торговли, публичные женщины от самых мерзких шлюх до самых элегантных куртизанок.

В Риме проститутки жили повсюду, но в некоторых кварталах их было особенно много, так что можно составить настоящую карту городских наслаждений. От Авентина до Субуры любой римлянин мог выбирать женщину соответственно своим вкусам и состоянию. Публичные места, места прогулок и особенно места зрелищ являлись основными местами встреч. Самые богатые куртизанки демонстрировали свои роскошные туалеты под элегантными портиками, а возле Марсова поля окрестности храма Исиды были известны тем, что там собирались самые красивые девушки (и потому богиня Исида пользовалась в Риме славой сводни). Под сводами большого цирка или амфитеатров ожидала приходивших развлечься клиентов из средних социальных слоев самая общеизвестная категория проституток, в то время как на улицах Субуры удовлетворяли свою похоть в невообразимой грязи подонки общества. Был даже целый квартал, Субмений, называвшийся «кварталом проституток». Там стояла целая вереница каморок без окон. Марциал рассказывает, что они закрывались лишь занавесками, за которыми в зловонии и грязи ожидали клиентов практически голые рабыни, девки и мальчики.

Речь идет о самой низшей категории лупанариев, где за два асса можно было удовлетворить свое желание. Но мало где в городе более дорогие заведения предлагали клиенту лучший комфорт. В Помпеях сохранилось множество таких комнатушек, где стояла лишь каменная скамья, накрытая тощим матрасом. Стены были покрыты непотребными надписями, а при входе в каждую комнату маленькая афишка рассказывала клиентам об услугах проститутки. Чаще всего эти места были рассадниками венерических заболеваний. Стоимость услуг доходила здесь до 16 ассов, но это были гроши по сравнению с тысячами сестерциев, которые запрашивала какая-нибудь известная куртизанка, приглашавшая к себе клиента на дом или приходившая к нему домой. Некоторые богачи создавали у себя собственные маленькие частные лупанарии (такие, например, существовали в некоторых домах в Помпеях) и не упускали случая пригласить на пиры танцовщиц чувственных танцев. По словам Ювенала, они начинали «извиваться / На гадитанский манер в хороводе певучем / Под одобренье хлопков, приседая трепещущим задом». Тут уж гости не могли больше сдерживать возбуждение под «треск кастаньет со словами, которых / Голая девка не скажет, в вертепе зловонном укрывшись», забавляясь «звуком похабным и разным искусством похоти». Если верить поэту-сатирику, плотские наслаждения едва ли отличались у богатых и у бедняков в каморках Субуры. Но, лукаво добавляет он, «лишь бедным / Стыдно и в кости играть, и похабничать стыдно, когда же / Этим займется богач, — прослывет и веселым, и ловким»[139].

Проститутками становились по разным причинам. Часто рабынь приобретали специально для этих целей. Некоторые сводники воспитывали брошенных детей или детей, которых им продавали. Каждый год несколько тысяч детей и подростков становились предметом купли-продажи. Обычно дети передавались в лупанарии в возрасте четырнадцати лет, но нередко в таких кварталах, как Субура, можно было встретить совсем маленьких детей, вынужденных торговать собой. Часто причиной проституции являлась нищета, и множество проституток, рожденных в обычных семьях, вынуждены были покориться необходимости. Иногда соблазнялись возможностью легкого заработка. Один из персонажей Теренция прослеживает путь такой девицы:

Для других проституция являлась средством получить свободу. Когда хозяин отпускал одну-двух рабынь, они предпочитали, ничего не теряя, зарабатывать на жизнь уже привычным способом. Поскольку вольноотпущенники часто сохраняли «деловые» связи со своим патроном, он получал от предприятия кое-какую прибыль и каждый находил в этом свою выгоду.

Единственным, кто не находил для себя никакой денежной выгоды, был юный повеса, не способный сопротивляться властному зову своей плоти. Зачастую он разорялся или разорял своего отца или друга, содержа куртизанку, — как правило, не испытывавшую к нему никакой благодарности. Харин из «Купца» Плавта откровенно рассказывает свою историю. Ему было едва двадцать весен, когда он влюбился в одну куртизанку, чей хозяин потребовал у него все, чем он обладал. Его отец, прознав об этой связи, попытался воззвать к нему, чтобы он взял себя в руки и не пустил по ветру ради любви красавицы состояние, заработанное непосильным трудом.

Некоторым удавалось приблизиться к куртизанке, подкупив привратницу чашей вина или обманув ее с помощью переодевания; другие проделывали дыру в стене дома. Но самым простым способом добиться ее любви были конечно же деньги. Страбакс в «Грубияне» Плавта воспользовался именем отца для того, чтобы добыть необходимую сумму.

Часто сама куртизанка требовала себе дорогих подарков. Куртизанки латинской комедии отмечены непостоянством, лицемерием и полной бессердечностью. Юный любовник для них всегда предпочтительнее старика, чаще всего слишком жадного:

Диниарх из «Грубияна» говорит то же самое: