Граф, явно очарованный чудаковатым молодым лордом, искренне отозвался:

– Благодарю, лорд Юманс, мне очень приятно слышать об этом.

– Вот, – воскликнул вдруг тот, – я догадался: вы испанский идальго. Я прав?

– Не совсем.

Молодой джентльмен спал с лица, явно расстроившись своей неудаче.

– Ну вот, я – полный болван.

– Вовсе нет. – Приятель, еще не успевший присесть, положил ему на плечо руку. – Просто попробуй догадаться по фамилии графа... Так будет много подручней.

Молодой Юнанс снова вспыхнул улыбкой, не замечая, как Кэмпбелл чуть виновато глянул на графа, как бы прося прощения за эту маленькую неловкость. Тот также взглядом сказал, что обижаться не собирается.

– Ну, конечно, вы ведь представились, как...

– … Фальконе, – подсказал граф.

– То есть вы...

– … Итальянец, – снова охотно подсказал граф.

И им, наконец, принесли заказанную еду. Лорд Юманс с приятелем удалились было к себе, но молодой человек так часто вставал и возвращался к их столику по поводу и без, что граф смилостивился над ним и предложил отобедать всем вчетвером, что было принято крайне восторженно.

Джек начал догадываться, что перманентный восторг – привычное состояние лорда Юманса... Что, впрочем, и подтвердилось дальнейшим общением.

– Все никак не могу понять, почему сразу не догадался о вашем акценте, – снова и снова возвращался он к первоначальной теме знакомства. – Это ведь так очевидно, что вы итальянец.

– В самом деле?

– Вы похожи на итальянца.

– И чем же, позвольте узнать?

– Ну, – молодой человек на секунду смутился, – просто похожи... Фамилия у вас итальянская! – воскликнул он так, будто этим все объяснялось.

– Вы удивительно догадливы, друг мой. – Если Фальконе и посмеивался в душе над чудаковатым своим собеседником, то внешне ничем этого не выказывал.

А тот продолжал за ним наблюдать... как за карманной мартышкой, сравнения лучше Джеку в голову не приходило. И ловил каждое слово.

– Нет, правда, вы извините, граф, что я сразу не догадался, что вы итальянец. – Джек с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. – Я, знаете ли, очень не по-британски люблю иностранцев. И если об этом узнает мой дядя...

Фальконе пообещал:

– Не беспокойтесь, мы ничего не скажем ему.

– Благодарю, граф. – Лорд Юманс подался вперед, приглушив звучание своего голоса: – Мой дядя, я теперь понимаю, целиком и полностью ошибается, считая всех иностранцев невежественными глупцами. Вы с Кэмпбеллом совсем не такие...

– Рад слышать. Но мистер Кэмпбелл, насколько я понимаю, шотландец, а Шотландия с Англией это почти что одно, разве нет?

Лорд Юманс подавился куском оленины, который неосмотрительно положил себе в рот, и приятель, похлопав его по плечу, озвучил, казалось бы, очевидную для каждого разумного человека мысль:

– О нет, сеньор, боюсь, в этом вы ошибаетесь. Нет более непохожих людей, чем англичанин с шотландцем! По крайней мере, мы искренне в это верим, – чуть насмешливо заключил он.

– Хм, – озадачился старый граф, – но я слышал, даже ваша высокочтимая королева Виктория имеет летнюю резиденцию в Абердиншире, на берегу реки Ди.

– И что это доказывает? – удивился лорд Юманс.

– Ваши близкие связи.

– О нет, что вы, граф, это так по-итальянски делать столь далеко идущие выводы, – взмахнул он рукой, – просто холмистый ландшафт шотландской глубинки напоминает принцу Альберту родную Тюрингию. Вот и все. Ни о каких связях не может быть речи!

– Подтверждаю: лорд прав, – улыбнулся им Кэмпбелл. – Я сам родом из Абердина, но несколько лет прожил в Испанской Гвинее. Вернулся недавно.

– Как интересно, и чем же вы там занимались? – спросил было граф, но лорд Юманс, все еще не закрыл для себя прошлую тему и потому перебил.

– Боже мой, уравнять Англию и Шотландию это как есть запеченные овощи салатной вилкой! – потешался он. – Однажды на званом обеде я так увлекся акцентом русской княгини, что именно это и сделал. Болван! Когда это заметили, все надо мной очень смеялись.

Джек, услышав про вилки, невольно напрягся, глянув, все ли в порядке с его собственной вилкой для мяса. Столовые тонкости этикета до сих пор доводили его до зубовного скрежета.

– В самом деле, смешно, – заметил Фальконе.

А лорд сразу же подхватил:

– Ну скажите же, да? У них ведь зубья разной длины.

«Зубья разной длины? Да он издевается!» Джек находил, что все эти вилки для мяса, салатов и овощей одинаковые, как близнецы, а потому проклятые вилки меняли в каждую перемену, чтобы никто, не дай Бог, не запутался.

Впрочем, таков мир богатых зазнаек, и он теперь в одном ряду с ними. Хочешь не хочешь, придется терпеть! Он стиснул зубы, мечтая, чтобы лорд Юманс прекратил нести чушь, ну или обед поскорее закончился.

В итоге им принесли на десерт пудинг с изюмом, потом – сыр, кофе, затем – бренди и, наконец, сигары для лорда. И только тогда, распрощавшись с новыми знакомыми, Джек с графом покинули клуб.

На Брэдфорд-сквер, едва переступив порог дома, они удивились, застав Джонсона и инспектора Ридли в компании мисс Харпер и незнакомой им девушки. Впрочем, долго недоумевать им не пришлось: рыжеволосую мисс представили Беатрис Харпер, сестрой компаньонки Фальконе, а сам Джонсон очень серьезно сказал:

– Нужно поговорить, господа. Дело де Моранвиллей открылось с неожиданной стороны...

И он начал рассказывать обо всем, что выяснил этим утром.

Выйдя из комнаты экономки, Томазо Антуан Джонсон выдохнул так, словно вынырнул из-под толщи воды. Он бы, наверное, постоял, позволив себе систематизировать мысли, прийти немного в себя – отдышаться, по сути, но за дверью его встретила рыжая, и выказать слабость он себе не позволил.

– Я ведь сказала: она что-то знает – и вот... – Девушка замолчала, а Джонсон просто кивнул.

И пошел по коридору.

Очень хотелось просто выйти на воздух... Что это с ним? Сделался слишком ранимым?

Вот уж чего он хотел бы меньше всего.

Он услышал шаги за спиной, но даже не обернулся. Лишь когда мисс Харпер спросила: «Вы ведь меня подождете?», наконец, обернулся.

– Для чего? – осведомился недоуменно.

– Как для чего? – удивилась его собеседница. – Вы обещали отвезти меня к Розалин. К тому же, у нас еще есть дела...

– У нас?

– У нас, мистер Джонстон. А вы как хотели? – И поспешила добавить, пока он не стал возражать: – В свете новых событий нам просто необходимо переговорить с миледи де Моранвилль. Она – ключ ко всему.