Следовательно, одной из важнейших составляющих уголовной политики должно быть противодействие насилию.

– Критицизм по отношению к былому обществу модерна, к власти, возможностям науки. Восприятие мира в качестве хаоса – «постмодернистская чувствительность» (W. Welsch, Ж.-Ф. Лиотар). «Мы летим в самолете без экипажа в аэропорт, который еще не спроектирован» (3. Бауман). Общество постмодерна есть общество возможностей и рисков (У. Бек).

Это значит, что уголовная политика должна учитывать всеобщее состояние неопределенности, хаотичности мыслей и действий, реалистически, осторожно, step by step формируя свои принципы и средства их реализации.

– Фрагментарность мышления как отражение фрагментарности бытия. Фрагментаризация общества постмодерна, сопутствующая процессам глобализации, а также взаимопроникновение культур приводят к размыванию границ между «нормой» и «не-нормой», к эластичности этих границ. Модернистская ориентации на прошлое в обществе постмодерна сменяется ориентацией на будущее. А оно достаточно неопределенно. Сколько групп единомышленников («фрагментов»), столько и «будущего», столько и моральных императивов, столько и оценок деяний, как «нормальных» или «девиантных».

Уголовная политика должна учитывать поливариантность моральных и правовых взглядов и оценок, избегая излишней криминализации деяний и репрессивности в их оценки.

– Консъюмеризация сознания и жизнедеятельности[272]. «Общество потребления» характеризуется, с одной стороны, «гуманизацией преступности» – сокращение доли насильственных преступлений против личности и увеличение доли корыстных преступлений в общем объеме преступности (В. В. Лунеев). С другой стороны, бурным расцветом криминальных (кражи, грабежи, разбои, мошенничество, коррупция и т. п.) и просто нежелательных (проституция, теневая экономика) средств обогащения.

Поэтому при формировании уголовной политики должно исходить из объективной потребности людей в благополучной, зажиточной жизни и содействовать некриминальным способам повышения благосостояния.

– Одновременно с началом постепенного перехода человечества в эпоху постмодерна (1970-е – 1980-е годы), происходит осознание «кризиса наказания», неэффективности привычных мер уголовного наказания. Сегодня это стало азбукой мировой криминологии[273]. Общая историческая тенденция социального контроля: (1) сокращение числа деяний, запрещаемых под страхом уголовного наказания или административных санкций; (2) либерализация средств и методов наказания (отказ от смертной казни, минимизация лишения свободы, альтернативные меры наказания); 3) приоритет превенции. Неэффективность наказания, «вредоносность» лишения свободы понимают и отечественные ученые. А. Э. Жалинский, один из блестящих российских исследователей, писал: «Действующая в современных условиях система уголовного права, очевидно, не способна реализовать декларированные цели, что во многих странах откровенно определяется как кризис уголовной юстиции… Наказание – это очевидный расход и неявная выгода… Следует учитывать хорошо известные свойства уголовного права, состоящие в том, что оно является чрезвычайно затратным и весьма опасным средством воздействия на социальные отношения»[274]

Уголовная политика должна искать адекватные современные меры уголовно-правового воздействия, наказания (безусловный запрет смертной казни, минимизация лишения свободы и расширение альтернативных мер наказания, гуманизация условий отбывания наказания и др.).

– Непривычные для людей модерна процессы глобализации, виртуализации, массовой миграции, фрагментаризации, всеобщей консью-меризации неизбежно приводят к массовому изменению психики, психологической растерянности, непониманию мира постмодерна и неумению в нем осваиваться. Психологический кризис сопровождается вспышками немотивированной агрессии, взаимной ненависти, «преступлениями ненависти», актами внешне необоснованного уничтожения десятков и сотен людей ценой собственной жизни (второй пилот аэробуса А-320 Андреас Лубитц) или длительного тюремного заключения («норвежский стрелок» Андерс Брейвик). Это особенно болезненно проявляется в России и тех странах, чье развитие существенно замедленно (а то и регрессивно) по сравнению с условно «западными» странами (к числу коих сегодня относится, например, и «азиатская» Япония). Не осознавая реальности новелл постмодерна, население России находится в состоянии «психологического кризиса». Но это непонимание мира постмодерна свойственно и большинству законодателей и правоприменителей.

Это существенно затрудняет выработку адекватной уголовной политики, но постмодернизм – реальность, и необходимо это понимать и, считаясь с реальностью, вырабатывать совершенно новые подходы в государственной политике вообще, уголовной, в частности.

Выше представлены лишь некоторые возможные подходы к формированию современной уголовной политики. Во всяком случае очевидно, что уголовная политика должна исходить из мировых реалий общества постмодерна.

Постановка проблемы. Проблемы социального «зла» всегда привлекали ученых. Философы и юристы, медики и педагоги, психологи и биологи – каждый с позиций своей науки изучали и оценивали различные нежелательные явления, «отклонения» – преступность, пьянство и алкоголизм, наркотизм, самоубийства, проституцию, гомосексуализм, сексуальные «извращения» (перверсии) и т. п. При этом, однако, отсутствовал общий подход, позволяющий объяснить, казалось бы, различные феномены социального бытия как проявления некоторых общих его закономерностей.

В каждой науке в процессе ее развития формируются относительно самостоятельные направления, отрасли знаний. Так из физики выделились физика твердых тел, квантовая физика, термодинамика, астрофизика и др. А из химии – органическая химия, неорганическая химия, биохимия, геохимия и др. Социология, как наука об обществе, общественных системах и процессах также «размножилась» и включает социологию молодежи, социологию города, социологию труда, социологию села, и многие другие «социологии», в том числе, близкие автору – криминологию (социология преступности) и девиантологию (социология девиантности).