— Тогда пошли, — сказал Эймиас и зашагал к выходу через богато обставленную гостиную.

— Мои дорогие сэры! — вскричала тучная, нарядно одетая женщина, устремившись к ним, когда Эймиас помедлил, чтобы взять у лакея плащ и шляпу. — Неужели я обманула ваши ожидания?

— Отнюдь, — отозвался Эймиас. — У тебя лучший бордель в Лондоне, Дейзи, просто я сегодня не в настроении.

Ее улыбка увяла.

— Что за выражения! — сердито воскликнула мадам, ткнув его пальцем в ребра. — Здесь тебе не бордель, а приличный дом, попрошу не забывать об этом. И я больше не Дейзи, а миссис Дейлиримпл, заруби себе на носу.

— А впрочем, — хмыкнула она, неожиданно смягчившись, — не обращай внимания, Эймиас. Не знаю, что это находит на меня. — Она хихикнула, как молоденькая девушка, которой была когда-то. — Мне больше не приходится зарабатывать себе на ужин. В этом, наверное, все дело. Я стала слишком респектабельной. Но если я забуду тех, кто помогал мне в былые времена, где я окажусь? Ты сделал мне слишком много добра, чтобы я предъявляла тебе претензии. — Она похлопала его по рукаву унизанной кольцами рукой. — Значит, тебе никто не приглянулся из моих девочек? Признаться, меня это не удивляет. В прежние дни тебе не приходилось платить за услуги красоток. Но разве ты не знаешь? Для тебя, парень, все бесплатно. Любая из моих девушек твоя, только скажи. Я помню добро.

— Я тоже, — сказал Эймиас. — Мы теперь на другом конце света, дорогая миссис Дейлиримпл. — Он одарил ее широкой ухмылкой. — Но я надеюсь, что мы по-прежнему друзья. Поэтому не стану вас обманывать. В данный момент я кое-чем озабочен и боюсь, что испытанное лекарство — вино, женщины и хорошая компания — в моем случае не поможет. Пойду развею хандру. Берегите себя и спасибо за предложение.

— Ты тоже уходишь? — спросила мадам, глядя на Даффида, взявшего у горничной свою шляпу.

— Да, составлю ему компанию, — ответил тот.

— Вы всегда были вместе, Даффи, — кивнула она. — Ты, этот красавчик Кристиан и Эймиас. Мы называли вас безбожной троицей. Помнишь? Жаль, что у меня никогда не было брата.

— Ты же говорила, что у тебя их шестеро! — воскликнул Даффид, изумленно уставившись на нее.

— Да, но они были вечно пьяными олухами, — пренебрежительно уронила она. — Я имею в виду настоящих братьев. Как ты и Эймиас.

— Ах, это, — сказал Даффид. — Лучшие братья — это те, которых мы выбираем. Спокойной ночи, Дейзи.

— Миссис Дейлиримпл, — буркнула мадам, одарив тяжелым взглядом лакея, прятавшего улыбку, затем усмехнулась. — Счастливо, ребята. Приятно было повидаться, хоть вы и напомнили мне о старых временах.

Эймиас и Даффид вышли наружу и постояли у шикарного заведения своей старой знакомой, вглядываясь в туманную лондонскую ночь.

— Куда пойдем? — поинтересовался Даффид.

— Хотел бы я знать, — негромко отозвался Эймиас. Он не знал, куда податься, чтобы сбежать от самого себя, хотя думал об этом денно и нощно с того момента, как вернулся в Лондон.

Даффид задумался.

— В «Уайтсе» всегда играют на приличные ставки. Я там кое-кого знаю. Но если хочешь сыграть по-крупному, можно найти местечко попроще, здесь неподалеку. Мак Дагерти содержит игорное заведение, говорят, там все по-честному.

— Нет, — сказал Эймиас. — Мы играли прошлой ночью, и, если помнишь, я выиграл.

— И тебя это огорчает? В таком случае тебе следует показаться доктору.

Эймиас покачал головой.

— Деньги меня всегда радуют. Но, как гласит старая поговорка: «Кому везет в карты, не везет в любви». Похоже, это правда.

— Так ты влюбился в нее? — удивленно спросил Даффид. — В ту девицу из Корнуолла? Вы же едва знакомы, ты сам говорил.

— Не говори чепухи! — Эймиас сверкнул глазами. — Как можно влюбиться в женщину после нескольких дней знакомства? Особенно в добропорядочную? Ты не сможешь остаться с ней наедине даже на полчаса, не пообещав вначале жениться. Это тебе не какая-нибудь потаскушка, с которой можно сидеть и разговаривать часами. Что может быть глупее! Разве можно выбрать себе спутницу жизни исходя из того, как она рассуждает о погоде и разливает чай? — Раздосадованный, Эймиас крепко стиснул набалдашник трости, сжав в кулаки затянутые в перчатки руки. — Не представляю, как можно жить здесь, в Англии, по крайней мере, среди респектабельной публики. Что касается другой жизни, то я сыт ею по горло.

— Ты подумываешь о том, чтобы вернуться домой? В порт Джексон? — полюбопытствовал Даффид.

— Я же сказал, что сыт по горло другой жизнью, — произнес Эймиас с горечью. — В любом случае, где он, этот дом? В Австралии мы только и думали о том, чтобы вернуться в Англию. И вот мы здесь, и что же? Я вернулся, чтобы начать новую достойную жизнь. Но стоит только моим респектабельным знакомым узнать, кто я, как передо мной захлопнутся все двери. Мне незачем посещать бордель старушки Дейзи, чтобы поваляться в постели. Я могу найти себе женщину в любом месте. Но я недостаточно хорош, чтобы жениться на порядочной девушке.

— Она отвергла тебя? — осторожно спросил Даффид. Вот уже несколько недель он пытался выведать у Эймиаса, что произошло в Корнуолле. Единственное, что ему удалось узнать, — так это то, что Эймиас не нашел свою семью, но встретил женщину, о которой он не желал разговаривать. Однако сейчас, стоя ночью посреди улицы, он заговорил.

Даффид внимательно слушал, задавая наводящие вопросы, но старался не пережимать палку. Когда Эймиас пребывал в таком меланхоличном настроении, как сегодня, могло случиться все, что угодно. Не склонный к буйным выходкам, но скрытный по натуре, он мог просто уйти и исчезнуть на несколько дней. Такое уже случалось прежде и не приносило ему пользы. Он явно страдал, и Даффид хотел помочь.

Он сопровождал Эймиаса в игорные дома и бордели, в боксерские клубы и на лошадиные скачки, в таверны и на ярмарки. Они нигде не задерживались надолго, а Эймиас выглядел так, словно ему не терпится испортить все себе и людям. Они предпринимали длительные прогулки, пешком и на лошади, объезжая лондонские парки. Боксировали и фехтовали, посещали театры и оперу, а также всевозможные балы, вечеринки и маскарады, о которых Даффиду удавалось узнать. Но настроение Эймиаса, казалось, становилось только хуже, он не находил удовольствия ни в одном из привычных занятий.

Даффид подозревал, что меланхолия его друга связана с женщиной, что само по себе было странно. У Эймиаса никогда не было проблем с женщинами, не считая, быть может, необходимости избавляться от надоевших любовниц, поскольку он был слишком мягкосердечен, когда дело касалось прекрасного пола. Правда, таинственная незнакомка, судя по словам Эймиаса, относилась к несколько иной категории. Видимо, в этом все дело, решил Даффид. Он не был уверен, поскольку не имел опыта общения с порядочными женщинами.

— Нет, она меня не отвергла. Это сделал ее отец, — отозвался Эймиас. — Их отец, — уточнил он, заставив Даффида задуматься, сколько же тот выпил. — Вышвырнул меня из дома и грозился пристрелить как собаку, если я посмею вернуться. Она проявила ко мне участие, а я чуть не погубил ее, видимо, в благодарность за ее великодушие.