Быстро схватился за костыли и поковылял, пока эти служители закона не передумали.

Мне вернули мой бумажник, в котором я храню фото Варечки, наручные часы и документы.

Пожелав мне удачи и извинившись десять раз за неудобства меня выпроводили, попросив на прощанье автограф. Но вместо автографа  был вынужден показать им средний палец.

Как только вышел на улицу, сделал глоток свежего воздуха, из-за угла показалась машина моего адвоката.

Сейчас это гаврик на своей дорогой тачелле получить по пятое число. Я неделю кис в четырех решетчатых стенах. Вспоминал его всеми матерными словами, которые знал и которые не знал.

Но на этот счет у него было оправдание. Он только сегодня утром прилетел из Франции. Так как решал мой вопрос с разводом. И прилетел он с радостными вестями. Моя уже бывшая жена подписала все бумаги без каких-либо осложнений. Единственное, о чем она попросила, иногда встречаться с Варей. Но зная ее, это иногда наступит, когда дочурке исполнится восемнадцать и она сама не пожелает видеться с родной матерью.

- Ты зачем его по голове костылем саданул? – спросил мой адвокат, поправляя свой вельветовый пиджак света бордо и галантно открывая мне дверцу своего автомобиля.

Я удобно уселся на переднем сиденье, закинув костыли назад. Пригладил волосы пятерней, когда посмотрел в зеркало заднего вида.

– Ты что так себе имя делаешь? Хочешь прославиться на весь мир? Сначала авария, теперь вот в ментовку загремел, - он никак не успокаивался и решил почитать мне морали. Затем завел мотор и мы все дальше и дальше отдалялись от места моего заключения.

- Мне к Вере нужно было. И сейчас нужно. Где она?

- Замуж выходит твоя Вера. Сегодня.

С такими заявлениями можно заикой сделать.

- Как сегодня? Они же только заявление подали,  - я не верил его словам.

- Поезжай посмотри, - отвечает он и заводит мотор. – Гости собрались, ресторан заказали. Еще немного и начнут кричать: «Горько!».

И в этот момент понимаю, что я ее теряю окончательно. Раз и навсегда.

- Хорошо. Поехали.

- Куда? В ЗАГС? В таком виде? По тебе сауна плачет. Причем горькими слезами.

- Поехали говорю! Я не сдамся без боя.

Просто посмотрю ей в глаза. Пожелаю искренне счастья. Скажу, как сильно ее люблю и уйду. Навсегда из ее жизни. Как бы мне сложно не дался этот шаг. Но я  мужик и плакать не буду.

Уедем с Варей. Не смогу жить в этом городе, где каждый переулок напоминает о ней. Поедем в Москву. Меня давно предлагали сотрудничать с одним из Московских телеканалов. А я же идейный. Родной город и тому подобное.

Адвокат предлагает мне свой пиджак, так как моя одежда, больше похожа на одежду, какого-нибудь кочевника.

Не отказываюсь, благодарю и выхожу из машины.

На костылях, в бордовом пиджаке, на два размера меньше своего, иду к зданию бракосочетания.

- Глеб! – слышу позади голос своего адвоката. Его машина стоит в метре от меня. По всей видимости он не собирается уезжать. Решил дождаться меня, так, как думает, что я зря сюда приперся. Хотя я тоже так думаю.

Смотрю на его довольное лицо, которое выглядывает из открытого окна авто.

- Чего тебе?

- А ты хочешь узнать, зачем приезжала твоя бывшая?

- Зачем, зачем. За деньгами, - не могу понять почему его интересует именно этот вопрос.

- Ей позвонили. Вот она и примчалась.

- Кто?

- Думаю конь в пальто.

Натянуто улыбаюсь и продолжаю ковылять дальше. Медленно спускаюсь в переход, прохожие оглядываются мне вслед и это неудивительно. Пиджак жмёт. Одно мое неправильное движение и он разойдется по швам, где-то в районе моей широкой спины. 

Останавливаюсь, волнуюсь. Провожу рукой по волосам. Вроде не торчат. Да без разницы. Я просто иду на встречу к ней.

*****

- Вы согласны Вера Николаевна? – она повторила свой вопрос.

- Нет! – убедительно отвечаю.

Папка в ее руках захлопывается, она краснеет на глазах.

За моей спиной послышались вздохи.

- Как нет?? – на меня растерянно смотрит Стас. Его глаза бегают из стороны в сторону. Он хочет что-то сказать, но по всей видимости, его словарный запас подвел в самый нужный момент. Аргументы кончились, тем более место для очередных уговоров – не самое подходящее.

Чтобы он мне сейчас не сказал, это не имеет никакого значения. Все осталось в прошлом.

- Вот так. Я люблю другого человека, - вручаю ему букет, разворачиваюсь в противоположную сторону. Совершаю поклон перед присутствующими и тихо произношу:

- Извините. Вынуждена отклонятся.

Приглашенные гости удивленно смотрят на меня. Молчат, открыв рты. Света начинает аплодировать, а Натка заразительно смеется.

Понимаю их, они в легком шоке. Но сказав Стасу «нет» - я почувствовала такую легкость, словно за моей спиной выросли крылья. Упал с плеч мешок с цементом.

Бегу в жутко неудобных туфлях, которыми уже успела натереть мозоли.

Открываю двери, вдыхаю весенний воздух полной грудью. В этот момент понимаю, что не могу без него. Не могу и не хочу. Я просто скажу, как сильно люблю его и уйду. Уйду раз и навсегда из его жизни.

«Лучше быть самой, чем с кем попало». Не важно, что скажет мама. Что подумают окружающие.

Хочу смотреть в его глаза, тонуть в них. Хочу чувствовать его поцелуи, прижиматься к его сильной груди. Хочу в старости сидеть в кресле качалке и вспоминать, все его каверзные слова, все его уловки, которые он применял против меня.

Не знаю, когда это пришло ко мне. Когда я это осознала. Что мне нужен только он. Но я так счастлива. Рада, что в моей жизни появился человек, который для меня целая Вселенная. Мой мир, где так хорошо, уютно, спокойно. С которым я такая, какая есть. 

Выбегаю на улицу и быстро спускаюсь по ступенькам.

Где теперь его искать? Где он может быть? На телестудии, в больнице или дома. Буду ждать его под подъездом, а потом поеду в больницу. Я не боюсь, если встречусь с ней. Просто скажу то, что так хочет вырваться из моей души.

Сбавляю темп, останавливаюсь.  На мгновение замираю. Потому что за спиной слышу его голос.

- Вера!

Резко оборачиваюсь и вижу Глеба.

Легкий ветер подул мне в лицо, развевая локоны. Он здесь. Он пришел. В каком-то странном пиджаке, на костылях. Зачем-то отрастил бороду и зачесал волосы назад. Неважно. Совершенно не важно. Что сейчас на нем надето, как он выглядит. Он все равно самый родной. Родной сердцу. И ругаю я себя лишь за то, что раньше этого не хотела замечать, признавать.