Меня разбирает хохот.

– Я серьезно, – говорит Стелла. – Пригласи его на ланч. Позвони ему прямо сейчас.

– Сейчас? Господи. Я вообще не хочу с ним разговаривать.

– В том-то и дело. Я только что прошла мимо него в коридоре. Он шел на ланч. Позвони и договорись через секретаршу. Она сделает запись в его ежедневнике.

– Превосходная мысль, – я снимаю трубку и, немножко поболтав с Шейлой из юридического отдела, назначаю ланч в четверг.

– Дьявол, – смеюсь я. – Можешь представить его лицо, когда он вернется в офис сегодня днем и увидит, что в четверг у него со мной бизнес-ланч?

– Наверное, он подумает, что ты опять хочешь его трахнуть.

– Да уж, он не сможет устоять, увидев меня в этом наряде, – я показываю на свитер и брюки, напоминающие палатку.

Лицо Стеллы вдруг становится серьезным.

– Мэйв, ты все еще выглядишь потрясающе. Ты стала более чувственной, но это же здорово. К тому же говорят, что мужчинам нравятся женщины с мясцом.

– Должна признать, моя новая грудь приводит меня в полный восторг.

– Вот видишь, – Стелла выпячивает свою плоскую грудь. – Все-таки в беременности есть хоть один плюс.

– Стелла, спасибо тебе, – я еле сдерживаюсь, чтобы не обнять ее.

– За что?

– За то, что я себя теперь так потрясающе чувствую. Как будто груз с плеч свалился.

– Всегда к твоим услугам. И если хочешь, чтобы я пошла с тобой в клинику, только попроси.

– Спасибо. Мама обещала пойти со мной, но, если что, я позвоню.

– Пошли, – Стелла смотрит на часы. – Если поторопимся, как раз успеем попить кофе.

Я нервничаю по поводу предстоящего ланча. Нервничаю, потому что не знаю, что сказать. Хотя Стелла натаскала меня, подсказав подходящие фразы, она не может предсказать реакцию Марка. Что делать, если он не сумеет увидеть мою точку зрения?

Я прихожу в ресторан первой. На десять минут раньше, чтобы расслабиться по максимуму до его прихода. В нормальных обстоятельствах я бы заказала выпить, но, похоже, у моей беременности еще один побочный эффект – невыносимое отвращение к алкоголю и сигаретному дыму, поэтому я довольствуюсь стаканом газированной минеральной воды.

Это совсем другое дело.

И тут я вижу Марка. Он заходит в ресторан и через несколько секунд подходит к столику. Лицо его выражает замешательство и тревогу.

– Как ты? – спрашивает он и садится.

Это так не ловко, ведь с той ночи это первые слова, которые я от него услышала.

– Нормально. Ты?

– Нормально.

И мы замолкаем, не зная, что сказать.

Официант приносит меню, и мы оба проявляем не характерный интерес к фирменным блюдам и не поднимаем головы, пока официант не появляется опять, чтобы принять заказ. Кажется, проходит целая вечность.

– Ну как жизнь?

– Нормально. У тебя все о'кей?

– Да.

– Я слышала, Джулия уехала в отпуск.

– Угу. В Нью-Йорк.

– Боже, обожаю Нью-Йорк, – господи, каждое слово дается мне с жуткими мучениями.

– Угу. Я тоже, – темы для разговора иссякают. – Мэйв, – я тут же поднимаю глаза. – Почему ты позвала меня на ланч?

Я ставлю стакан на стол, потому что это уже выходит за рамки. Все мои фантазии о том, что мы мило пообедаем, и я как бы невзначай, за чашечкой кофе, сообщу ему, что беременна, улетучились в миг. У меня нет выбора. Сейчас или никогда.

– Потому что я беременна.

– Поздравляю.

– И все?

– А что еще я должен сказать?

– Не знаю, Марк, но хотелось бы увидеть хоть какие-то эмоции. Послушай, я не ожидаю, что ты возьмешь на себя ответственность, и мне не нужны деньги. Я просто подумала, что ты должен знать, потому что в ту ночь ты сказал, что бесплоден…

– Что? – шепотом произносит Марк.

Он побледнел, как смерть.

– Что значит «что»?

Марк встряхивает головой. Он явно в шоке.

– Что ты такое говоришь?

– Я. Беременна, – я произношу это четко, по слогам. – Ты. Отец. Ребенка.

Его зрачки расширяются, челюсть отпадает, и – боже, я чувствую себя виноватой – на лице появляется выражение искренней радости. Но лишь на секунду.

Потом он опять настороженно на меня смотрит.

– Ты уверена!

– Марк, я много месяцев ни с кем не спала. Я уверена.

И тут, прежде, чем я успеваю понять, что произошло, он подпрыгивает, обегает столик и обнимает меня.

– О боже, – шепчет он и кладет руку мне на живот.

Тут меня впервые за всю беременность начинает тошнить.

– О боже. Мой ребенок. Внутри тебя растет мой ребенок.

И при этом его глаза наполняются слезами радости, которые грозят покатиться по щекам, но он моргает и останавливает их.

И что мне теперь делать?

Я мягко отталкиваю его от своего живота, и он садится на место. Его лицо сияет, и я понятия не имею, как сказать этому чудесному, милому человеку о том, что я собираюсь сделать.

Но я должна ему сказать.

– Когда ты узнала?

Марк никак не может перестать улыбаться.

– Почему ты мне раньше не сказала?

– Я на девятой неделе, – говорю я, – и рассказала тебе об этом, потому что у тебя есть право знать, что ты не бесплоден. Но, – я спотыкаюсь, но продолжаю говорить, – Марк, я не готова завести ребенка.

Молчание.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю, что не могу родить этого ребенка. Было бы несправедливо скрывать от тебя беременность, но ты должен знать, что я собираюсь сделать аборт, – он вздрагивает от ужаса, но я продолжаю. – Завтра у меня консультация в клинике, и думаю, операцию сделают в ближайшие две недели. По крайней мере, лучше бы это произошло до двенадцатинедельного срока.

Марк не произносит ни слова.

– Марк? Марк? Послушай, Марк. Сам подумай. Мы с тобой едва знакомы. Разве можно приносить ребенка в этот мир, если у него нет любящих родителей? Это неправильно.

– Но мы могли бы быть вместе, – моментально реагирует Марк. – Понимаю, мы друг друга совсем не знаем, но мы могли бы попробовать. Я знаю о тебе достаточно, чтобы понять, что ты мне понравишься, и, может, у нас есть шанс?

– Как же Джулия?

– Ты подумаешь, что я говорю это лишь из-за нашего ребенка, – я в шоке, что он отзывается о нем как о «нашем ребенке», – но отъезд Джулии был самым счастливым событием в моей жизни. Как будто черная туча, преследовавшая меня повсюду, вдруг растаяла. И не Джулия в этом виновата, виноваты мы оба. Мы были несчастны и в последнее время перестали понимать друг друга. А может, и никогда не понимали.