Боляре либо недоумевающе пожимали плечами, либо говорили, что такого тайного хода нет, кто-то просто отшучивался… Только Гомза сказал Регнвальду, что он слышал о подземном ходе, но где именно он прокопан, не знает, ибо этот подземный коридор рыли почти сто лет тому назад.

Беседу Регнвальда с Гомзой случайно услышал Свенельд, который несмотря на поздний час приказал привести к нему городских старейшин. Дружинники Святослава живо доставили почтенных старцев во дворец.

– Как это понимать, уважаемые? – молвил старейшинам Свенельд. – За три месяца осады никто из вас не удосужился сообщить князю Святославу об имеющемся в Доростоле подземном ходе!

– Этот подземный коридор так и не был прокопан до конца, – ответил Свенельду самый старый из старейшин. – Это подземелье завершается тупиком. Вот по какой причине мы и не вспоминаем о нем.

Подозрительный Свенельд пожелал сам осмотреть заброшенное подземелье. Он взял с собой Регнвальда и десяток дружинников. Старейшина по имени Дончо привел Свенельда и его людей в ту часть городской цитадели, где стояли каменные амбары и большая ветряная мельница. В подвале мельницы и находился вход в подземный тоннель.

На другое утро Регнвальд встретился с Кейлой, чтобы успокоить ее.

– Подземный ход и впрямь существует, – сказал он, – но подземелье заканчивается тупиком, так как упирается в очень прочный каменный пласт. Землекопы, рывшие этот тоннель под городом, пытались пробиться через эту каменную толщу, но это оказалось им не под силу.

Кейла была озадачена. Если подземный ход заканчивается тупиком, тогда каким образом ушел в стан ромеев гонец от заговорщиков, о котором ей проговорился Рафаил? Или Рафаил лгал ей? Кейла не находила себе места, терзаемая этими вопросами.

Чтобы избавиться от своих сомнений, Кейла стала искать встречи с Рафаилом, но того нигде не было. Калокир сказал Кейле, что у Рафаила в городе появились друзья среди местной знати, у которых дочь на выданье. Вот Рафаил и зачастил в этот дом. Он порой и ночует там.

Кейла не поверила Калокиру. Ей показалось, что хитрый грек чего-то недоговаривает.

Рафаил объявился через три дня. Поздним вечером он сам пришел к Кейле и с таинственным видом сообщил ей, что по поручению Калокира отлучался из Доростола в стан ромеев.

От услышанного у Кейлы перехватило дыхание.

– Как ты сумел выбраться из города? – изумленно спросила она.

– Через подземный ход, – ответил Рафаил. – Я же рассказывал тебе о нем. Заговорщики предложили Калокиру стать посредником в их переговорах с Цимисхием. Калокир согласился, но сначала он захотел получить гарантии безопасности от самого Цимисхия.

– Что толкнуло Калокира на это предательство? – невольно вырвалось у Кейлы.

– Калокир уже не верит в победу Святослава над ромеями, – сказал Рафаил, – ведь русы заперты в Доростоле, как в мышеловке. Калокир намерен бежать из Доростола при первой же возможности. Я последую за ним и возьму тебя с собой, моя красавица. Мы с тобой совершенно случайные люди на этой войне. Нам совсем не место ни среди этих людей, ни среди этих опасностей!

Кейла была в отчаянии не столько от того, что оправдались ее худшие предчувствия, сколько от осознания, что ей все же придется пожертвовать Рафаилом, ибо умалчивать и дальше о заговоре она не собиралась.

Однако в последующие несколько дней между русичами и ромеями постоянно происходили ожесточенные сражения на равнине перед Доростолом. Ромеи пытались в очередной раз построить осадные башни и камнеметы, вновь поставить защитный частокол, но воины Святослава не позволяли им это сделать. Отбитые у врага доски, брусья и колья русичи уносили с собой в Доростол.

У Кейлы никак не получалось переговорить с Регнвальдом или увидеться со Святославом.

Однажды Кейла пришла в светлицу к Тюре и застала ту в слезах. На расспросы Кейлы Тюра поведала, что Калокир сидит в темнице по ее вине.

У Кейлы от изумления рот открылся сам собой.

– Калокир замыслил бежать из Доростола и звал меня с собой, – молвила Тюра. – Калокир говорил, что не может оставить меня в беде, что ежели ему не суждено отвратить гибель Святослава, то он, хотя бы спасет меня в память о Сфандре, которую ему никогда не забыть. – Тюра вновь разрыдалась. – Я сказала Калокиру, что должна подумать над его словами, а когда он ушел, то я разыскала Харальда, чтобы посоветоваться с ним. А Харальд все передал Святославу. Князь без промедления заточил Калокира в темницу. Теперь Калокиру грозит смерть, а ведь он проявил столько заботы о нас с Харальдом, когда мы жили у него дома в Царьграде.

Кейла обняла рыдающую Тюру.

Вскоре пришел Харальд и рассказал, что Калокир, как выяснилось, хотел не просто скрыться из осажденного Доростола, но намеревался вступить в тайные переговоры с Цимисхием от имени изменников-болгар. Имена изменников уже известны, их тоже заточили в подземелье. Тайный подземный ход, которым пользовались заговорщики, тоже обнаружен гриднями Святослава.

– У Калокира есть слуга-хазарин, что сталось с ним? – поинтересовалась Кейла, стараясь не выдать свое волнение.

– Этот хазарин оказался на удивление прыток! – усмехнулся Харальд. – Он сумел бежать из города по подземному ходу.

Кейла облегченно вздохнула. Если бы с Рафаилом что-нибудь случилось, то это легло бы на ее совесть тяжким грузом.

* * *

Святослав допрашивал Калокира в присутствии Свенельда и Регнвальда.

Князь сидел на стуле с подлокотниками, на таких в Киеве обычно восседают судьи. Свенельд и Регнвальд сидели на скамье. Калокир стоял перед князем на каменном полу просторной светлицы спиной к дверям, возле которых застыли два гридня с мечами и копьями.

На дворе было начало июля.

В распахнутые окна вливались густые ароматы сочной листвы деревьев, смешанные с запахом прибитой дождем пыли. Дождь прошел над городом перед самым рассветом.

С Дуная веял прохладный ветерок, колыхавший белые занавески на окнах.

Калокир выглядел подавленным. Ночь, которую он провел в темнице, подействовала на него угнетающе. Длинные завитые волосы Калокира были спутаны, в них застряли тонкие сухие соломинки, то был след от жесткого ложа в подземелье. Роскошная туника-далматика, плотно облегающая статную фигуру Калокира, выглядела помятой.

– Так вот чем завершилась наша дружба, Калокир, – мрачно произнес Святослав. – Завершилась наша дружба твоей изменой! Значит, правы были те из моих бояр, кои говорили мне, что всякую дружбу ромеи измеряют получаемой через нее выгодой. Кончается выгода, тогда и дружба сходит на нет. Скажи, Калокир, чего наобещал тебе Цимисхий за твое предательство? Молчишь.

Калокир угрюмо смотрел себе под ноги.

– От тебя измены я никак не ожидал, Калокир, – продолжил Святослав, – поэтому пощады не жди. Жить тебе осталось до вечера. Труса и вора я еще могу простить, но изменника – никогда! Что можешь сказать в свое оправдание? Молви!