распознавания лиц на сайте Национальной системы пропавших без вести. Одиннадцать из них были подростками. Десять – маленькими детьми. Двое самых младших – годовалыми младенцами.

Единственное, чего я себе никогда не позволял, так это возни с детьми.

Теперь у следствия появились дополнительные основания сомневаться в этом кредо. Начать с того, что оно было до смешного эгоистичным. Только посмотрите на меня. Я серийный убийца, у которого есть совесть! Следователи внимательно прослушали каждое его высказывание. Даже если Киз говорил правду, и рождение дочери привело к фундаментальным переменам в его натуре, это само по себе означало, что до ее рождения он делал своими целями и детей тоже. И пока детективы не могли утверждать, что Киз был в ответе за каждого пропавшего ребенка, значившегося в его компьютере, их наличие в нем наводило на тревожные мысли.

Пусть это было очень трудно, следователи должны были постараться привязать каждого пропавшего в США человека к известным им перемещениям Киза. Любой из тех, кто исчез за определенный промежуток времени, должен был рассматриваться как его потенциальная жертва.

Чтобы поддерживать доверительные отношения, следователи с большой неохотой удовлетворяли самые мелкие его желания. Перерыв допроса для того, чтобы он смог выкурить сигару, стал особенно хлопотным делом. Приходилось перестегивать наручники Киза и цепи на ногах к цепочке на животе, потом спускать его на безопасном лифте к подземной стоянке, ждать, пока он курит, поддерживая ничего не значивший разговор, а потом провожать обратно так, чтобы никто не видел. Удовлетворялись и другие запросы Киза: ему каждый день доставляли свежий экземпляр «Нью-Йорк таймс», разрешали выходить в Интернет, привозили кофе американо и шоколадные батончики.

Но были более значимые вещи. К этому времени следователи знали, что у Киза есть девять родственников, разбросанных по всей стране, но им приходилось слушаться его, когда он говорил:

– Оставьте моих братьев и сестер в покое.

С Хайди обстояло иначе. Если она захочет говорить, пусть говорит. А решит остановиться, оставьте и ее в покое тоже.

Здесь Киз диктовал условия. Его по-настоящему волновала только судьба дочери, но использование ее как пешки в игре полностью исключалось.

Лиз Оберландер и ее команда потратили два дня, изучая сарай, где Саманта провела последние дни жизни, в поисках улик в виде крови, волос, отпечатков пальцев, обрывков ткани. И хотя ее труп лежал в сарае почти месяц, а затем лицо было покрыто косметикой, волосы заплетены в косы, подмышки выбриты для снимка с требованием выкупа, к тому же тело подверглось насилию и было расчленено, найти не удалось ничего.

Та же история с пикапом. Сама по себе громадность преступления отрезвляла. На нескольких первоначальных допросах Киз казался высокомерным. И все же большинство агентов, связанных с делом, считали, что Израел Киз до определенной степени все преувеличивает.

Самые лучшие профайлеры ФБР оказались в полной растерянности. Единственное, что они могли сказать следствию: Киз был одним из самых ужасных субъектов, с какими им только доводилось сталкиваться. Не было прецедентов серийного убийцы с таким МО: не наблюдалось особого типа жертв, не было определенного района для охоты. Убийство и избавление от тела, а затем отъезд на тысячи миль от места преступления. Тайники, разбросанные по всей территории США. И во время путешествий его никто не запоминал.

Они обдумывали, насколько были сами по себе опасны поездки: бронирование билетов, проход через спецконтроль, введенный после событий 11 сентября, когда часто проводились обыски. Надежда, что рейс не задержат или не отменят вообще. Он выполнял все формальности, связанные с арендой машины, а потом полагался только на бумажные карты – никакой электроники. Заселялся в отеле или в кемпинге. Получал лицензии на охоту и рыбалку. Подбирал жертву или жертв, раскрывал тайник, созданный месяцы или даже годы тому назад, место расположения которого держал в голове. Затем избавлялся от тел, не оставляя за собой никаких улик. Одна только эффективность и точное распоряжение временем, какие демонстрировал Киз, были поразительными.

То, что он ломал сотовый телефон и изымал из него батарейку, тоже было чем-то новым для команды. В частности, для Кэт Нелсон эти темные пятна в его истории, когда часами его телефон не подавал сигнала, значили очень много. Именно тогда Киз был чем-то очень занят.

А потом следовало обратить внимание на поездки за рулем, способность бодрствовать, не прибегая к лекарствам. Чистый американский кофе и повышенный адреналин помогали ему перемещаться через пять штатов за такое же количество дней. До Саманты Киз не оставлял никаких цифровых следов. Сотовый телефон не работал, и он не пользовался банковскими карточками. До Саманты, как он клялся, он никого не убивал на своем заднем дворе. Десятилетия скитаний, когда географические границы ничего не значили.

Если Израел Киз существовал, значит, мог появиться кто-то еще более чудовищный. Им надо было понять, какие силы породили Израела Киза, первого в своем роде.

Некоторые агенты, такие, как Стив Пэйн, придерживались традиционных методов расследования: беседы с Хайди, поиск среди финансовой отчетности, компьютеров, ежедневников и тетрадей для записей. И, конечно, допросов самого Киза. Для других агентов – Джеффа Белла, Джолин Геден, а теперь еще и Теда Халлы и Колин Сандерс, начавших искать следы Киза в штате Вашингтон, несколько серийных убийц, упомянутых Кизом, стали источником ценной информации. Они начали читать и просматривать каждую книгу, каждый фильм и телевизионное шоу, входившие в «рацион» Киза, собрав целые библиотеки в своих офисах и сверяя полученные сведения.

Киз сказал следователям, что были две книги, которые он тщательно изучил. Обе, написанные новаторами и экспертами по изучению поведенческой психологии, сотрудниками ФБР. «Темные сны: сексуальное насилие, убийства и криминальный склад ума» Роя Хейзелвуда и «Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств» Джона Дугласа, ставшего прообразом Джека Кроуфорда в «Молчании ягнят».

Белл не читал «Темные сны» раньше, и книга стала для него откровением. Хейзелвуд писал об особенностях убийц, в чьих преступлениях есть садистская и сексуальная составляющие. И Киз обладал почти всеми из них. Никакого зафиксированного криминального прошлого вплоть до ареста. С виду счастливая семейная жизнь. Стремление к перемещениям на автомобиле – это в особенности бросилось в глаза Беллу. Такая черта казалось присущей одному только Кизу, но Хейзелвуд объяснял, что подобное присуще всем психопатам, так как удовлетворяет их стремление к контролю, свободе и постоянной визуальной стимуляции, чтобы противопоставить это скуке, которую они ощущали столь часто.

Но еще один абзац был словно написан про одного только Киза.

«Тот, кто совершает сексуальные преступления, не бывает полностью