Ее руки двинулись вниз по его шее и спустились к плечам.

Тело Кристиана размякло.

— Что это ты делаешь? — спросил он низким голосом. Адара принялась массировать пальцами его напряженные мышцы, расслабляя их.

— Этому меня научила Коррин. Она сказала, что выучилась этому у одной азиатки, с которой познакомилась четыре года назад в Венеции. Тебе нравится?

— Да, — выдохнул он, в то время как ее руки творили чудеса с его телом. Ее прикосновения были сильными и в то же время столь нежными, что совсем не причиняли ему боли — только блаженство.

— Если ты ляжешь на постель, — сказала она, — то я смогу помассировать тебе всю спину.

Адара плотно сжала губы, чтобы удержаться от улыбки, когда он быстро повиновался. Коррин была права. Ее муж не жаловался и не пытался сбежать от нее.

Он послушно лег, словно жаждал ее ласк.

— Положи руки под голову, — велела она и принялась нежно разминать мышцы его спины, как показывала Коррин. Адаре не верилось, что это и в самом деле подействует. Возможно, ей стоит внимательнее слушать советы Коррин касательно того, как обращаться с мужчинами.

В волнении она прикусила губу.

Кристиан выдохнул, ощутив, как по его телу прокатилась волна абсолютного блаженства. Он никогда не испытывал ничего подобного. Ее руки творили чудеса с его ноющими, напряженными мускулами, расслабляя их, успокаивая его. Воистину второй такой женщины, как его жена, не сыскать.

И то, что она заботилась о нем…

Так легко было бы позволить себе полюбить ее. Было в ней что-то такое, что полностью изглаживало из его души боль прожитых лет. Одного взгляда в ее глаза бывало достаточно, чтобы он почувствовал себя лучше.

Но люди умирают. Уж он-то знал это, как никто другой: всю юность он провел в окружении смерти.

Это было слишком больно.

Адара почувствовала, как он напрягся.

— Ш-ш-ш, Кристиан, — прошептала она ему на ухо, в то время как ее руки снова двинулись к его голове и принялись поглаживать кожу под волосами и виски. — Отбрось свои беспочвенные страхи и думай только о хорошем.

Она принялась напевать, пытаясь ему помочи.

Кристиан закрыл глаза, в то время как ее нежный голос успокаивал его так же, как и ее руки. Он чувствовал себя невероятно спокойно, умиротворенно. Ни разу в жизни он не испытывал ничего, что могло сравниться с этим.

Это был верх блаженства.

И всем этим он был обязан Адаре.

Адара улыбнулась, когда напряжение покинуло его. Она нежно нажала большими пальцами на плоть под его лопатками и провела руками вдоль его позвоночника до поясницы.

Потом она погладила пальцем один из его шрамов. Глубокий и красный, он спускался вниз от бедра через левую ягодицу. Она не могла с уверенностью сказать, появился он от удара мечом или же вследствие падения. В любом случае ему пришлось порядочно настрадаться.

Столько боли…

Не дав себе времени опомниться, она наклонилась и приложила губы к этому месту. И услышала, как Кристиан шумно выдохнул, но он не отстранился от нее.

С надеждой улыбнувшись, Адара медленно проложила губами дорожку вдоль его позвоночника к мускулистым плечам. Даже со всеми этими шрамами его спина все равно казалась ей совершенной. Прекрасной.

И она хотела попробовать на вкус каждый дюйм его тела. Узнать его так, как жена должна знать своего мужа.

Кристиан чувствовал, как его естество твердеет, в то время как ее язык нежно касался шрамов на его спине. Странно было испытывать такое несказанное блаженство от того, что раньше причиняло ему невыносимую боль. Но это же Адара. В этом она была мастер.

Перекатившись на спину, он схватил ее, прежде чем она успела отстраниться. Положив ладонь на ее щеку, он привлек ее к себе и поцеловал. Он ощущал вкус вина на ее губах, ее желание, жар ее тела.

И ему хотелось большего.

Каждый день их пребывания вместе был сущей пыткой. Находиться так близко от нее и не иметь возможности ее коснуться…

Теперь его сопротивление растаяло под ее ласковым напором. Он был слишком утомлен, чтобы бороться, слишком изнурен, чтобы отказать себе в ее поддержке. Нравилось ему это или нет, он нуждался в ее прикосновениях, чтобы облегчить свои страдания.

Адара закрыла глаза, отдавшись ощущениям мужской плоти. От Кристиана веяло отчаянием и силой. Ей не верилось, что Коррин оказалась до такой степени права, но она была благодарна ей за совет.

Его поцелуй был исступленным и страстным, полным обещания.

«Люби меня, Кристиан».

Эти слова молитвой звучали в ее душе. Ей больше ничего не нужно было в жизни, кроме него. Как это странно — располагать всеми предметами комфорта и роскоши, какие только способны обеспечить ей ее богатство и положение в обществе, и по-прежнему лелеять мечту о своем прекрасном рыцаре.

Он олицетворял собой все, что было ей дорого. Любовь. Благородство. Страсть. Она не могла представить себя лежащей рядом ни с кем, кроме него.

Адара задрожала, почувствовав, как он проложил губами дорожку из поцелуев от подбородка до шеи. Его горячая ладонь накрыла ее грудь, отчего по коже ее побежали мурашки. Еще крепче сжав ее в объятиях, он подмял ее под себя. Вес его тела был приятным и в то же время сокрушительным.

Ласки его не были медленными и игривыми, как раньше. Сегодня они были требовательными и порывистыми, словно он не мог насытиться ею. Словно он хотел дотронуться до каждой частицы ее тела одновременно.

Она сама ничуть не меньше изголодалась по нему. Ее тело подрагивало от жгучего желания, которое только сильнее разгоралось от его натиска.

Он поднял подол ее туники, обнажив ее ноги и живот.

— Что ты сделала со мной, Адара? — прошептал ей на ухо Кристиан и лизнул мочку ее уха, отчего по ее телу горячей, словно раскаленное железо, волной прокатилась крупная дрожь. — Я никогда и ничего не жаждал так сильно, как тебя.

«Разве это не то, что должен чувствовать муж по отношению к своей жене?»

Но Адара не стала произносить эти слова вслух. Она знала наверняка, что они спугнут его.

— Покажи мне, как сильно ты меня жаждешь, Кристиан, — вместо этого сказала она. — Я хочу снова ощутить тебя внутри себя.

Чресла Кристиана дернулись от ее дерзких слов. Он почувствовал, как ее руки расшнуровывают его штаны. Спустив их, она накрыла ладонью его естество. Он потерся о ее руку, упиваясь прохладой ее кожи на своей разгоряченной плоти.

— Что ты чувствуешь, когда я внутри тебя, Адара? — спросил он, желая услышать, как она опишет это.

— Ты теплый и наполняешь меня до отказа. Такое ощущение, будто вершина твоего древка упирается мне в пупок.