Один из конников рассмеялся, Дапра прижалась к Ламораку, Радхаур положил руку на Гурондоль, собираясь выхватить его мгновенно при первой же необходимости.

— Вы двое, — сказал тот, что смеялся, указывая на рыцарей, — можете идти с миром. Вы нам не нужны. А эта милашка пойдет с нами.

— Уходите, Ламорак, — прошептала Дапра. — Вам с ними не справится. Это те самые разбойники, что хотели меня изнасиловать и требовали выкуп. Уходите, раз они отпускают вас, спаситесь хоть вы!

— Как ты могла подумать про нас такое, Дапра?! — гневно воскликнул Ламорак, на щеках которого вспыхнул румянец обиды. — Да, Радхаур? — и посмотрел на друга. — Прикрой мне спину. — Он выхватил меч и повернулся к конникам:

— Покажите, что вы способны сражаться с рыцарями, а не только с беззащитными девушками, смрадные псы!

Радхаур сунул лук, чтобы не мешал, Дапре и выхватил меч из ножен. Скидывать мешок с торсом Алвисида не было времени, да и Радхаур посчитал, что в самый решающий момент тот придаст ему силы.

Четверо пеших кинулись в бой, занося над головами тяжелые топоры. Один, тот что с длинным мечом, еще на бегу был пронзен ловким броском кинжала, в брюхо второго негодяя впился Гурондоль, когда разбойник еще не успел нанести удар.

Радхаур не видел, что там за спиной, слышал лишь конское ржанье и испуганный вскрик девушки, но знал — ему скорее надо расправиться со своими противниками, чтобы помочь Ламораку сражаться против всадников.

Он ловко увернулся от взмаха топора — металл просвистел мимо и Радхаур с ужасом подумал, что топор может задеть девушку, одновременно заметив, что четвертый разбойник замешкался, споткнувшись о труп своего товарища, у которого в горле торчал графский кинжал.

Разбойник, увлеченный массой топорища, чуть подался полусогнувшись вперед и Радхаур мгновенным взмахом опустил меч, словно палач жертве, точнешеньки на шею. Волшебный клинок, словно пройдя сквозь гнилой огурец шею разбойника, отделил голову от туловища. Радхаур поморщился от брызг крови на одежду (хотя давно уже должен был привыкнуть) и повернулся к последнему противнику, слыша за спиной ржание коней.

Последний пеший разбойник, словно не замечая гибели товарищей, набросился на Радхаура.

Графский меч, парируя удар, рассек топорище, отделив массивный острозаточенный кусок железа от рукояти. Радхаур невольно вжал голову в плечи, не зная куда понесет шальная сила топор; разбойник словно хотел проследить за неуправляемым снарядом глазами. Радхаур опомнился быстрее и последний враг упал, пронзенный в грудь верным Гурондолем. Мимо пронесся обезумевший конь без седока

Радхаур мгновенно обернулся к Ламораку. Со своими он управился за считанные секунды, но и один из противников Ламорака уже лежал мертвым у дороги, поломав ветви кустарника и заливая песок кровью. В груди его торчал кинжал Ламорака. У правой обочины дороги из-под упавшей лошади пытался выбраться неудачно зацепившийся за стремя и не успевший спрыгнуть разбойник.

С разворота Радхаур рубанул по ногам ближайшего коня — на котором сидел смеявшийся разбойник, видимо, главарь. Граф отступил на шаг, чтобы не попасть под падающую тушу. В этот момент четвертый разбойник был стащен Ламораком с коня и еще не успев упасть, пронзен Неустрашимым.

Главарь разбойников, оставшись в одиночестве, выхватил левой рукой из-за пояса кинжал, в правой он вытягивал меч, не подпуская врагов близко.

— Посмотри, Ламорак, какой у него дрянной меч, — усмехнулся граф. — С таким только дрова рубить.

— Проси пощады, мерзавец! — произнес Ламорак. — У девушки проси, за все, что ты сотворил. Может и не убьем, хотя ничего, кроме виселицы ты не заслуживаешь.

— Попробуй убей! — выкрикнул разбойник и с каким-то безумным взглядом бросился на Ламорака.

Сегонтиумец легко парировал сумасшедший выпад и ловким движением вонзил свой клинок в грудь врага. Выдернул меч и вытер о штаны разбойника.

Затем повернулся к Дапре. На дороге валялся лишь лук со стрелами.

— Черт возьми! — не сдержался Ламорак. — Вот дуреха, бросилась в лес от страха!

— Она — женщина. Что ты хочешь? Чтобы она из лука стреляла?

— Нет, но…

— А-а, — несколько разочарованно протянул Радхаур. — Расстроился, что больше ее не увидишь… А говорил, что приятно и лишь за руку держаться.

— Послушай, Радхаур… — в голосе юного короля прогремела настоящая злость.

Граф посмотрел на друга, повернулся к лесу, приложил ко рту с двух сторон ладони вроде рупора и что есть сил прокричал:

— Дапра! Дапра! Возвращайся! Все хорошо!

— Надо идти искать ее, — сказал Ламорак, успокоившись. — Хоть она и дочь лесника, одной, наверно, страшно…

— Иди вправо от дороги, — решил Радхаур. — Я пойду влево. И кричим. Но не уходи от дороги более чем на сто шагов. Я не хочу еще и тебя искать в этом лесу.

— Дапра! — разносилось, казалось, по всему лесу.

Безрезультатно.

Радхаур вернулся на дорогу и от удивления аж свистнул. С другой стороны появился Ламорак.

— Что здесь происходит, Радхаур?

— Сам видишь — колдовство какое-то, — растерянно ответил граф, отряхивая куртку на которой вместо крови убитого была какая-то зеленая дрянь. — И у нас с тобой ни одной царапины — это против восьми-то! Кстати, как твоя нога?

— Нормально, — лаконично ответил Ламорак.

Тела погибших разбойников на их глазах превращались в деревья — срубленные, преграждающие дорогу сучковатые стволы. Ноги сливались в стволу, руки растопыривались в толстые ветви, волосы превращались в кроны.

Хм, — только и произнес Радхаур. — Дай попить, Ламорак.

Друг, не менее потрясенный, отстегнул от пояса флягу и протянул графу. Тот отхлебнул.

— Черт, ты вместо воды вина налил!

— Ага, не оставлять же там было. Дай и я хлебну. Никогда о таком не слышал…

В самом дальнем стволе позади торчал графский кинжал.

Радхаур миновал упавшие деревья, обойдя их через лес, и выдернул свой кинжал из недавно бывшего разбойником дерева.

— Надо уходить отсюда, — вернувшись тем же путем к другу, сказал Радхаур.

— А Дапра?

— Что ты предлагаешь? Сидеть здесь, пока она вдруг не соизволит явиться? Вполне вероятно, что она уже далеко отсюда и мчится от страха еще дальше. К какому-нибудь другому тайнику своего отца, чтобы там отсидеться.

— Да, — со вздохом согласился Ламорак. — Пойдем, не торчать же среди этих странных деревьев, бывших разбойниками. Вдруг лес снова взбесится и дорога опять пропадет. Лучше уж по ней идти, чем опять прорубаться через кусты.

— Неизвестно еще куда она приведет. Но и другой у нас нет, вперед!

Примерно через милю от места сражения с разбойниками, после смерти превратившимися в деревья, дорога резко поворачивала вправо.